Этель Лина Уайт - Она растворилась в воздухе

Спасибо всем, кто помог нам выпустить эту книжку. Это уже девятая наша книжка (еще чуть-чуть, и будет круглое число!). Но помимо тех книжек, что мы уже перевели, есть и другие, не менее интересные, но пока еще не переведенные детективы. Так что работы предстоит много, и на одном лишь энтузиазме ее не переделать. Так что спасибо за поддержку.

Аудитория читателей электронных книг огромна, и мы рассчитываем, что среди них найдутся читатели, которым не жалко поддержать переводческое дело. Очевидно, что толпы читателей не кинутся нам на помощь, но миллионы нам и не нужны — чтобы подстегнуть нас, хватит и нескольких десятков благодарных читателей, которые поддержат нас рублем, а заодно и помогут определиться с тем, над какими книжками работать в первую очередь.

Если кто желает в этом поучаствовать, загляните в блог нашей серии deductionseries.blogspot.ru и нашу группу Вконтакте vk.com/deductionseries.

История исчезновения Эвелин Кросс слишком невероятна, чтобы в нее поверить. Согласно имеющимся свидетельствам, туманным днем в конце октября вскоре после четырех часов пополудни она растворилась в воздухе. Минутой раньше она была здесь, собственной персоной — следящая за модой девятнадцатилетняя блондинка весом в восемь с половиной стоунов[1].

А минуту спустя она пропала.

Местом, где произошло это невероятное исчезновение, стал особняк восемнадцатого века в Мейфэре[2]. Ранее этот квартал был воплощением моды и достоинства. Хотя он избежал страшной участи кардинальной перестройки, некоторые здания были отведены под престижные офисы и многоквартирные дома.

Упомянутый дом его владелец, майор Померой, переименовал в «Померанию Хаус». Он занимался строительством недвижимости, и в здании располагались как его агентство недвижимости, так и его частная квартира.

Этого отставного служаку можно было описать как порядочного делового человека. Помимо официального оформления (Винчестер, Оксфорд) и членства в основных клубах он мог похвастаться тем, что не запятнал свою честь ни в финансовом, ни в моральном отношении. Его внешний вид соответствовал наружности военного — осанистый, худощавый, хорошо одетый человек с черными торчащими усиками. Его голос был бодрым, а глаз — зорким; он расхаживал с невозмутимым видом; у него были две вычурные принадлежности — монокль и каждый день свежий цветок в петлице.

Вскоре после четырех часов пополудни в день предполагаемого исчезновения Эвелин Кросс майор находился в холле Померания Хаус. Он стоял, прислонившись к двери своей квартиры, когда на дороге у дома остановился большой автомобиль. Швейцар узнал в нем машину потенциального клиента, который уже заходил в офис, интересуясь служебным помещением. Вспомнив о полученных от него щедрых чаевых, он поспешил выйти и открыть ему дверь автомобиля.

Но прежде чем он смог это сделать, Рафаэль Кросс уже вышел из машины и встал на тротуаре. У него была внушительная фигура с развитой мускулатурой кулачного бойца, а его лицо говорило о нем, как о сильной личности. Его безжалостная мощь в сочетании с очень светлыми вьющимися волосами и льдисто-голубыми глазами делала его похожим на воплощение какого-то древнего скандинавского божества. Впрочем, такое сравнение было преувеличенно лестным в виду наличия у него также тяжелого подбородка и бычьей шеи.

Он тут же вошел в холл, а его дочь, Эвелин, задержалась, вынимая сигарету из портсигара. Она была очень юной девушкой с изящной фигурой, светлыми волосами до плеч и круглым лицом с изящными чертами. Совершенно пренебрегая условностями, она непринужденно заговорила со швейцаром, который поднес спичку к ее сигарете.

— По правде говоря, нам не стоило брать с собой нашего болвана-шофера из Америки. Из-за него мы попали в неловкое положение с этим дорожным инспектором.

— Вероятно, он не смог привыкнуть к нашим правилам дорожного движения, — предположил швейцар, инстинктивно вставший на сторону рабочего класса.

— Все это нелепое левостороннее движение, — признала Эвелин. — Мы попали в ужасное столкновение в пробке. Я точно слышала, как затрещал наш номерной знак. Вы могли бы осмотреть повреждения.

Чтобы позабавить ее, швейцар подошел к задней части машины и притворился, будто изучает повреждения, прежде чем призвал на помощь шофера. Когда он вернулся в холл, майор уже встретил гостей и провожал их наверх.

Швейцар задумчиво проводил их взглядом, рассматривая распространяющийся от сигареты девушки дымок и золотисто-серебристый отблеск ее волос в сумерках. Юбка обтягивающего костюма девушки была довольно короткой, и ему открывался неограниченный обзор на ее красивые ноги в туфлях с чересчур высокими каблуками.

Пока он стоял так, к нему присоединилась привлекательная молодая леди с рыжими волосами и проницательным взглядом. Официально ее звали «мисс Симпсон», но в этом доме она была известна всем просто по имени — Марлен. Условно она числилась личным секретарем учредителя компании, офис которого располагался на третьем этаже; но поскольку эта должность была просто синекурой, то большую часть времени она проводила, прихорашиваясь в дамской комнате на первом этаже, чтобы завоевывать расположение окружающих.

— Любуешься красивыми ножками? — спросила она, успев смерить взглядом шелковые чулки девушки, прежде чем та со своим сопровождением исчезла за поворотом лестницы.

— У нее нет ничего такого, чего не было бы у тебя, Марлен, — заявил швейцар.

У него была дочь, студентка коммерческой школы, и он был особо расположен к машинисткам.

— Разве что ее чулки, папочка. И где только босс их отыскал?

— Я сам хотел бы это знать. После работы намечается вечеринка, просто небольшое развлечение, прямо наверху, это не в его стиле.

— Может быть, девушка пойдет к Гойе, чтобы та ей погадала? — предположила декоративная машинистка, подавляя зевоту.

Около десяти минут она простояла у основания лестницы, болтая со швейцаром и высматривая других мужчин, с которыми можно бы было поболтать. Но посетителей в здании почти не было, и пока что она поднялась на этаж выше на обратном пути в свой офис. На лестничной площадке второго этажа она остановилась у ряда трех дверей красного дерева, каждая из которых была снабжена хромированным номером.

У средней двери — номера 16 — стояли, беседуя, майор и Рафаэль Кросс. Марлен, приятно пораженная неожиданным появлением белокурого незнакомца, взбила свои рыжие волосы и задержалась в надежде на новое знакомство.

В результате она стала свидетелем начала удивительной драмы, впоследствии зафиксированной в записях Алана Фома как «Исчезновение Эвелин Кросс».

Хотя она и была дружелюбна с майором, но на этот раз он был довольно равнодушен и только машинально улыбнулся ей в ответ. Лишь внимательный наблюдатель смог бы заметить проблеск удовлетворения в его ястребиных глазах — как будто он поджидал ее.

Затем он начал представление, прямо как Белый Кролик из «Алисы в Стране чудес» — вытащив свои часы.

— Ваша дочь заставляет нас чертовски долго ждать, — заметил он, обращаясь к Кроссу. — Мне казалось, будто она сказала, что вернется через минуту. Вы терпеливый человек.

— Я привык к этому, — Кросс поморщился в свойственном американцам стиле. — Я позвоню ей.

И он с силой нажал указательным пальцем на кнопку электрического звонка квартиры номер 16. Вскоре дверь открыла мадам Гойя, арендатор этой квартиры.

Она была полной невысокой женщиной средних лет. Ее тщательно завитые седые волосы с синеватым отливом совсем не сочетались с темным макияжем и оранжевой помадой. Ее глаза навыкате были темными и слащавыми, несмотря на мешки под ними. На ней было дорогое черное платье, которое подчеркивало достоинства ее фигуры, и прекрасное кольцо с изумрудом.

— Скажите моей дочери, что я готов, — попросил Кросс.

— Что, простите? Вашей дочери? — вызывающе переспросила женщина.

Когда Кросс пояснил свою просьбу, она покачала головой.

— Мисс Кросс заходила ко мне, только чтобы назначить встречу. Она недавно ушла.

— Ушла? — повторил Кросс. — Но как?

— Через эту дверь, разумеется.

Кросс в изумлении уставился на дверь.

— Но мы с майором все это время стояли снаружи, и я клянусь, что она не выходила оттуда.

— Определенно нет, — подтвердил майор Померой. — Вы уверены, что она не осталась внутри, мадам?

— Если вы не верите мне, войдите и посмотрите сами, — пригласила мадам Гойя.

Когда мужчины вошли внутрь, декоративная секретарша, дрожа от любопытства, подкралась к закрывшейся за ними двери номера 16. Она услышала повышенные от гнева и волнения голоса и звуки передвигаемой мебели. Затем из комнаты вышел только майор. На его лице было написано изумление; он схватил секретаршу за локоть.

— Вы только что поднялись наверх, красотка, не так ли? Полагаю, вы не замечали спускавшуюся вниз блондинку в черном?

— Нет, и розовый слон мне тоже не повстречался. Сегодня не такой день, чтобы я бредила. Что, черт возьми, тут такое творится?

— Провалиться мне, если я знаю, — беспомощно ответил майор. — Босса тут нет, верно? Будьте хорошей девочкой и загляните в каждую квартиру и каждый офис в этом здании. Поспрашивайте, не видел ли кто ее. Конечно, они ее не видели, я это знаю. Но я должен рассеять сомнения ее отца.

Декоративная секретарша на удивление не стала возражать против того, чтобы оказаться полезной. Она обошла с этим вопросом всем обитателей Померания Хаус. Как и предполагал майор, блондинку без сопровождения никто не видел — с таким докладом Марлен вернулась на второй этаж.