Он откинулся на подушки и пристально, с прищуром, взглянул на нее.

– Давай начистоту, Глори. Ты была добра ко мне. Я многим тебе обязан. Ты единственная, кому я могу довериться и на кого могу положиться. Если удастся провернуть это дельце, можешь рассчитывать на часть прибыли. Я вовсе не собираюсь пускаться в авантюру. Будь уверена, все пойдет как по маслу. И пальцем не шевельну, пока не обмозгую все, до последней детали. Мне неохота вовлекать тебя в эту историю, особенно после всего, что ты для меня сделала. В общих чертах план уже разработан. Остались две проблемы. Если придумаю, как их решить, мы будем с тобой обеспечены на всю оставшуюся жизнь.

– Гарри, милый… – пролепетала она еле слышно, сердце бешено колотилось. – Я не понимаю, о чем ты. Прости за тупость, но не понимаю.

– Конечно, не понимаешь, – он покровительственно похлопал ее по руке. – Сейчас объясню, только ты должна дать слово, что все это останется между нами.

Она вдруг почувствовала легкое головокружение и дурноту.

– Надеюсь, ты не собираешься делать ничего противозаконного, чтобы потом полиция…

Его густые брови сердито сошлись на переносице, а глаза приобрели угрюмое и злое выражение, столь хорошо знакомое ей в последнее время.

– Ладно, забудем все это, – нетерпеливо произнес он. – Да и времени нет заниматься трепотней. Давай, одевайся, а то опоздаешь на службу. – Он вскочил с кровати, сбросив ее руку со своей. – Иду варить кофе. – И исчез на кухне.

Еще долго она неподвижно сидела на кровати, прижав руки к груди. Затем встала, подошла к зеркалу, быстро провела расческой по волосам, застегнула до конца крючки на платье и пошла на кухню. Стоя у плиты, Гарри готовил кофе.

– Умоляю тебя, Гарри, ради Бога, скажи, что ты задумал! – сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. – Я никому не скажу, честное слово!

– Нет, уж лучше держать язык за зубами, – проворчал он, но она видела, что его так и подмывает рассказать ей все. – Только вот что: больше всего на свете мне не хотелось бы слышать твоего нытья – «не смей, не делай, не надо»! Я решился, и никакая сила в мире меня не остановит, в том числе и ты. Как только деньги будут у меня в кармане, я поеду в Лондон, потом в Париж и Рим. Хочу погулять немного, поразвлечься, повидать мир. А потом заведу свой маленький бизнес – знаешь, нечто вроде частного воздушного такси. Сначала войду в долю, потом, возможно и отделюсь и буду летать куда и сколько угодно. Именно о такой работе я мечтаю и буду ее иметь!

– Понимаю…

– Получу деньги, – продолжал он, – и махну путешествовать, с тобой или без тебя. Не захочешь ехать со мной – так и скажи. А захочешь – что ж, прекрасно, о лучшей компании для поездки по Европе я и не мечтаю. – Он налил кофе в чашку и поставил на стол. – У тебя есть время прикинуть. Не думай, что я вынуждаю тебя принимать решение под дулом пистолета. Совсем нет. Но план свой я должен осуществить, это единственный шанс вернуться в авиацию. Буду сам себе хозяин, а значит, и денежки у меня заведутся, капитал. Одно место рядом со мной свободно. Я предлагаю его тебе, решай. Если нет, еду один.

Она пыталась сохранить спокойствие, но ею все сильнее овладевал тошнотворный, леденящий душу страх, от которого дрожали и руки, и ноги, и голос.

– Что ты надумал, Гарри? – спросила она и присела на табуретку.

– Двадцать пятого числа на одном из самолетов нашей компании будет перевезена в Сан-Франциско партия алмазов. Потом их кораблем должны отправить в Токио. Мне это известно, потому что именно я должен был вести самолет. Партия алмазов на три миллиона долларов. Я собираюсь их взять.

Ощущение было такое, что в сердце ей вонзился осколок льда.

«Он сошел с ума! Алмазы! На три миллиона долларов! Его поймают и посадят в тюрьму лет на двадцать, если не больше. Ему будет под пятьдесят, когда выйдет оттуда, а мне…» – она вздрогнула при мысли о том, во что она превратится через двадцать лет.

– Нечего на меня так смотреть, – проворчал он. – Я знаю, почему ты скисла. Ты думаешь, меня поймают? Так вот – я и шагу не ступлю, пока не будет пятидесяти шансов против одного, что сумею с ними смыться. Я и сейчас почти уже уверен, что все будет о'кей, а через неделю буду знать наверняка.

– Но, Гарри, стоит ли так рисковать? – прошептала она, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. – Вспомни, часто ли удавались такие крупные ограбления? Не лучше ли…

– Ты ведь не знаешь, что я придумал. Потрясающе! Такого еще никогда не было! – лицо его утратило мрачное и злое выражение и светилось вдохновением. Таким она его никогда не видела. – Я собираюсь похитить этот самолет!

Она изумленно смотрела на него.

– Что ты такое говоришь…

– Что слышишь! – нетерпеливо перебил он. – Таков план. Алмазы повезут в обычном пассажирском самолете. О них никто не будет знать, кроме хрыча и пилота. Я куплю билет на этот самолет и полечу как пассажир. Со мной должны быть еще двое. Сразу после взлета мы приступаем к делу. Двое ребят возьмут на себя пассажиров и команду. Я сяду за штурвал и посажу самолет в пустыне. Там нас уже будет ждать машина. Загружаемся в нее вместе с алмазами – и ходу! Неподалеку от этого места есть маленький аэродром. Я заранее закажу себе билет и сделаю так, чтобы мы приземлились в Мексике. Главное здесь – быстрота действий. Пока они поднимут тревогу, я буду уже на полпути к Мексике. Там и буду отсиживаться, пока не пристрою камешки. Вот тут, кстати, надо еще подумать. Надо найти на них покупателя.

Она слушала его и не верила своим ушам: как мог взрослый и, в общем-то, неглупый человек всерьез верить в осуществление столь безумной и опасной идеи?

– Но это первое, о чем надо бы подумать, Гарри. Прежде чем похищать алмазы стоимостью три миллиона долларов, надо четко представлять, кто их купит и сколько заплатит. Не думаешь же ты, Гарри, что на них клюнет первый встречный? Их слишком много – это раз, во-вторых, их будет активно искать полиция. Кому охота рисковать?

– Да уж найдется кто-нибудь, была бы цена подходящей, – раздраженно буркнул Гарри.

– Но ведь ты хочешь миллион, или я ослышалась?

Гарри хмуро взглянул на нее.

– Ты что это – нарочно? Стараешься меня отговорить?

– Мне кажется, ты недооцениваешь всей сложности этой… операции.

– Я только и делаю, что думаю о разных сложностях! – сердито воскликнул он. – Конечно, сложности есть. Такая затея – это тебе не прогулка под луной. Но я все устрою, уж как-нибудь… Может, и в Мексике найдется желающий купить всю эту кучу оптом.

Она почувствовала облегчение. Весь этот «гениальный» план был так скверно продуман, что теперь она была уверена: его можно отговорить. Надо только сделать это как можно деликатнее.

– Ну, а как и кого конкретно ты собираешься искать? Не будешь же ты бегать по улицам и приставать к прохожим: «не желаете ли купить краденых алмазов на три миллиона долларов?»

– Да знаю я, знаю! – взорвался он. – Тут еще надо подумать.

– А кто же будут те двое, твои помощники? Где ты их будешь искать?

– Еще не знаю. Должен найти. Как раз сегодня собирался выйти в город. Пойду потолкаюсь там, посмотрю…

– Но, Гарри!!! Люди, готовые пойти на такое дело, в магазине не продаются! А если ты ошибешься: обратишься к кому-нибудь, а этот человек пойдет да заявит в полицию? Гарри, дорогой мой, ну неужели ты не понимаешь, что все это никуда не годится? Ты же умный, ты должен понимать! И потом, ты все-таки не вор, не грабитель, не гангстер. Неужели не понятно, что такую операцию невозможно провернуть, если за спиной у тебя не стоит целая организация? Один ты не справишься.

Гарри взглянул на нее, и на его лице медленно расплылась улыбка.

– Ну ладно, не заводись, Глори. Ты, конечно, права. Организация – это прекрасно. Но я должен блюсти и свой интерес, согласись. И потом: как и где ее искать, эту самую организацию?

У Глории появилось неясное, но неприятное ощущение, что он недоговаривает или намекает, на что-то, и она жестко посмотрела прямо ему в глаза.

– Ты забыл, что тебе придется платить этим своим помощникам. К тому же, будет еще человек в машине…

– Ну да, ясное дело. О'кей, я все еще раз хорошенько продумаю. Еще раз обмозгую как следует. – Он взглянул на часы, висевшие над плитой. – Эй! А не пора ли тебе на работу? Не можем же мы позволить себе потерять нашу одну-единственную работу, а?

– Да, мне пора. – Глория встала. – Слушай, Гарри, давай обсудим все это еще раз вечером. Только обещай, что сегодня не станешь предпринимать абсолютно ничего. И никому ни слова. Обещаешь, Гарри? Подумаем еще, когда вернусь с работы.

– О'кей, детка. Буду тебя ждать. – Он наклонился и поцеловал ее. – А тебе не кажется, что все равно это замечательная идея, несмотря на все ее недостатки?

Она коснулась его щеки кончиками пальцев.

– Замечательных идей навалом. Проблема только в том, выполнимы они или нет.

– Да, это верно. Теперь мне есть над чем пошевелить мозгами, бэби. Беги, иначе опоздаешь! – Он развернул ее и легонько подтолкнул к двери. – До вечера!

Как только она ушла, он допил кофе, налил себе еще чашку и отправился с ней в спальню. Присел на край кровати и, задумчиво приглаживая волосы, долго сидел и разглядывал носки своих комнатных туфель. На губах его блуждала хитрая и одновременно несколько презрительная усмешка. Он размышлял о том, что говорила ему Глория. Пока его план развивался именно так, как он рассчитывал. Первый удар она снесла. И сегодня к вечеру будет готова вникать в дальнейшие детали. И, конечно, отыщет в его замысле еще кучу недостатков. Сейчас он был уверен: его план произвел на нее впечатление сырой и весьма приблизительной схемы с массой промашек с его стороны. Именно этого он и добивался. Теперь будет гораздо проще заставить или уговорить Глорию исполнить его просьбу.

Допив кофе, он поднялся и подошел к комоду. Выдвинув нижний ящик, достал пачку писем и фотографий, перевязанных ленточкой.