Джеймс Хэдли Чейз - Он свое получит

– А ты будешь заниматься только организацией полетов, работой с персоналом и следить за техническим состоянием машин, – сказала она. – Все остальное я беру на себя. Буду поставлять клиентов. Я знаю здесь всех, в том числе управляющих отелями и гостиницами. Со временем мы станем монополистами. Только тогда затея имеет смысл.

Они говорили, не умолкая. И после ресторана, в машине, тоже продолжали говорить. Лишь когда солнце опустилось за горизонт, Джоан спохватилась, что сегодня вечером отец ждет гостей и ей предстоит исполнять роль хозяйки.

Она уехала, Гарри же направился через пляж к мотелю. Им внезапно овладели сомнения. Легко говорить о Глории с Джоан. Теперь он сознавал, что одно дело разговор, совсем другое – реальность. Он вовсе не был уверен, что все обойдется так благополучно и просто, как он расписывал Джоан.

«Она должна понимать, – твердил он про себя, – это мой единственный шанс. И ей нет места в моих планах. Она должна это понимать. Конечно, надо вести себя крайне осторожно, чтобы Глория ничего не заподозрила. И вообще, ей вовсе ни к чему совать нос во все дела. – Он зашагал еще медленнее. – Я скажу, что отношения между нами чисто деловые. И ей нет в них места. И поэтому лучше всего уехать. В первую очередь – из-за Борга. Да, упор надо сделать именно на Борга. Она женщина неглупая, должна понимать, что не только в ее, но и в моих интересах лучший выход теперь – расстаться…» Он вышел на дорожку, ведущую к домику, и с облегчением заметил, что окна погружены во тьму. «Должно быть, вышла куда-нибудь, – подумал он. – Что ж, это неплохо, будет время обдумать все еще раз хорошенько. Ведь еще не ясно, как лучше начать разговор».

Он повернул ручку и открыл дверь. Шагнул в полумрак, слегка притворил за собой дверь и стал нащупывать на стене выключатель.

– Пожалуйста, не включай свет, – прозвучал откуда-то из тьмы голос Глории.

Тут он увидел, что она сидит в кресле, лицом к окну. На белой стене вырисовывались очертания ее головы.

От тона, каким были сказаны эти слова, по коже его пробежали мурашки. Это не был голос Глории. Это был голос незнакомого человека.

– Что ты там делаешь? Сидишь в темноте… – пробормотал он, повернул выключатель и захлопнул дверь. Если она собирается закатить ему сцену, он ей сейчас устроит. Выигрывает сражение тот, кто наносит первый удар.

Лампочка, стоящая на камине, загорелась ровным желтым светом. Гарри взглянул на Глорию. Закипавшее в нем раздражение тут же угасло. Ее вид поверг его в ужас. Лицо было белым, словно снег. Глаза глубоко ввалились. Кожа туго обтягивала лицо, что делало ее голову похожей на череп.

Он уже собирался спросить, что случилось, но сдержался. Не стоило давать лишний повод закатить сцену.

– Прости, что так поздно, – сказал он. – Меня задержали. – Он прикурил и бросил спичку в камин. – Было много дел.

Она не ответила.

Внезапно ему показалось, что комната страшно тесная. Ему пришлось обогнуть кресло, в котором она сидела, чтобы подойти ко второму. Сел и притворно зевнул. Он понимал – сейчас не время затевать с ней разговор о расставании. Никогда прежде Гарри не видел у нее такого лица. Он сидел и чертыхался про себя. Сейчас, пожалуй, надо постараться смягчить, успокоить ее и выложить все потом, после еды.

– Давай-ка лучше пойдем перекусим, – сказал он. – А ты что весь день делала? Купалась?

Она повернула голову и встретилась с ним глазами. И снова его пробрала дрожь. Любовь, которую он прежде всегда читал в ее глазах, исчезла. Казалось, на него смотрит совершенно незнакомый человек.

– Нет, не купалась, – ответила она. Голос звучал надтреснуто и жестко.

– И зря. Тебе пошло бы на пользу. Пойдем поедим. Я проголодался. А ты?

Она пристально посмотрела на него.

– Ну, и как она, Гарри? – спокойно, даже слишком спокойно спросила она. – Оправдала ожидания?

Он замер. И тут жаркая волна гнева захлестнула его.

– Ты это о чем?

– Как она в любви? Тебя устраивает? А ты ее?

Гарри поднялся.

– Заткнись! – рявкнул он. – Я не намерен слушать весь этот бред!

– Почему бред? Ты же всегда гордился, какой ты замечательный любовник, разве не так? Почему же я не могу спросить, устроила ли она тебя?

– Говорят тебе, заткнись, значит, заткнись!

– Только не говори мне, что ты в нее влюбился, – продолжала Глория. – В это мне трудно поверить. Единственный человек в мире, к которому ты способен испытывать это чувство, это ты сам. Просто в ней есть новизна, молодость, свежесть, верно, Гарри? В отличие от меня. Дешевой, опостылевшей мелкой шлюшки, которая на какое-то время привлекла твое внимание. Разве не так?

Гарри с размаху ударил ее ладонью по лицу. Так сильно, что голова у нее откинулась назад. Она не двинулась с места, только вся сжалась и сидела неподвижно, уставившись на него; лицо – мертвая белая маска.

– Я предупреждал тебя, заткнись, – сказал он, стоя над ней. – Напросилась, вот и получила. Теперь слушай. Я хотел расстаться с тобой по-хорошему. Но после всего этого мне плевать! Между нами все кончено. Собирай свои вещи и проваливай! Я с тобой покончил, раз и навсегда. Я не шучу. Дам тебе тысячу долларов и вали отсюда! Поняла?

Она смотрела на него, глаза ее сверкали.

– Никуда я не пойду, Гарри, – произнесла она еле слышным, похожим на шелест голосом.

– Нет, пойдешь! – крикнул он. – И придется тебе с этим смириться. Между нами все кончено. И тебе нечего здесь больше делать. Кроме того, так будет безопаснее. Если Борг до сих пор идет по следу, то нам лучше разойтись в разные стороны. Ты сама по себе, я сам по себе. Если желаешь, можешь сегодня здесь переночевать, я согласен. Перейду в другой домик. Но только, чтобы завтра утром в мотеле и духу твоего не было. И мне плевать, куда ты пойдешь. Подцепишь нового хахаля, вот пусть он о тебе и заботится. У тебя будет тысяча долларов, как раз хватит, прежде чем он тобой займется!

Лицо ее окаменело.

– Тебе так просто от меня не избавиться, – тихим, но жарким шепотом произнесла она. – Никуда я отсюда не уйду.

Он смотрел на нее, ему не нравился холодный огонек, мерцавший в ее глазах.

– Не валяй дурака. Не останешься же ты здесь, зная, что я этого не хочу.

Она не ответила.

– Послушай, ты, идиотка, ну неужели ты не понимаешь, что я с тобой завязал? – он повысил голос.

– Не завязал, Гарри.

Он видел, как на ее щеке медленно проступали красноватые следы его пальцев. Ему стало стыдно, и он отвернулся.

– Завязал, – сказал он. – Да что ты, в самом деле? По-английски, что-ли, не понимаешь?!

– Ты только думаешь, что завязал, на самом деле – нет.

– Слушай, я не желаю больше себе трепать нервы. Это конец. Сегодня я могу оставить тебя здесь на ночь. Но завтра утром… У меня свои планы. Ты в них не входишь.

– Раньше входила. Или я ошибаюсь?

– Не заводи шарманку, – нетерпеливо произнес он. – Что было, то было. И прошло. И нечего разводить сантименты. Я доставлял радость тебе, ты – мне. Мы квиты. И нечего разыгрывать трагедию на пустом месте. Тебе же не впервой, когда тебя посылают, а? Твой приятель Делани поступил точно так же. И другие тоже, разве нет? Так что тут нет для тебя ничего нового, и ты это прекрасно знаешь. Между нами все, принимай это как есть и заткнись.

Следующие ее слова его удивили.

– Не дашь мне сигаретку? Я все свои выкурила, пока ждала тебя, Гарри.

Он швырнул пачку ей на колени.

– Я ухожу, – сказал он и направился к гардеробу. Открыл дверцу и вынул два своих костюма.

– Не выйдет, – сказала она. – И повесь свои тряпки на место. Никуда ты сегодня не уйдешь.

Он в растерянности замер.

– Ты хочешь сказать, что уходишь ты?

– Нет. Я тоже никуда не пойду. Мы останемся здесь, Гарри. Мы поженимся.

Он почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он так рассвирепел, что готов был ударить ее снова. Едва сдержался.

– Что ты мелешь, а? Сбесилась, что ли?

– Мы не только поженимся, но и станем партнерами в деле, Гарри. И впервые за всю свою жизнь ты будешь делать, что тебе велят!

Он стоял, не двигаясь.

– Ты совершенно сдурела, если думаешь, что со мной можно говорить таким образом. – Голос его звучал хрипло. – Между нами все кончено. Я не желаю тебя больше видеть!

Она улыбнулась, и от этой улыбки у него мороз прошел по коже.

– Ты до сих пор, наверное, ничего не понял, Гарри. У тебя нет выбора. Если не будешь делать, что тебе говорят, я вызову полицию и объясню, где следует искать Гарри Грина.

Слова Глории отчетливо доносились до Борга, который стоял, прислонившись к стене коттеджа возле раскрытого окна, затянутого легкой занавеской.

«Если не будешь делать, что тебе говорят, я позвоню в полицию и объясню, где следует искать Гарри Грина».

«Выходит, я оказался прав, – подумал он, перемещая свою тушу в более удобное положение. – Не зря проделал весь этот путь в Майами. Выходит, этот длинный смазливый парень и есть Гарри Грин. Сроду бы не подумал! А ведь ходил за ним целый день!» Его жирную злобную физиономию прорезала волчья ухмылка.

Что ж, длинный и утомительный день закончился для него очень удачно. Рано утром он вышел из отеля, что возле аэропорта, и взял такси. Адрес этой девицы Грейнор он узнал из телефонного справочника. Доехал до резиденции Грейноров на Франклин-Рузвельт-Бульвар и припарковался возле ворот. Ждать пришлось довольно долго – серо-голубой «бентли» выехал только без двадцати двенадцать. Преследовать его особого труда не составляло. Он видел, как встретились Гарри и Джоан. Держась на почтительном расстоянии, наблюдал в мощный бинокль, как они занимались любовью, и весь оставшийся день крутился поблизости. Когда они, наконец, расстались, Гарри привел его к мотелю, а затем и к коттеджу.

Он слышал каждое их слово. Его так и подмывало откинуть занавеску и посмотреть, какое выражение лица было у Гарри, когда Глория ринулась на него в атаку. «Да, дорого бы я дал, чтоб увидеть его рожу в тот момент», – подумал он.