Джеймс Хэдли Чейз - Он свое получит

Он вошел в комнату, и она в ту же секунду поняла: что-то случилось.

Ровным невыразительным голосом бросил: «Привет, детка!» и, даже не взглянув на нее, снял шляпу и плащ, швырнул их на диван, подошел к камину и опустился в кресло. Мертвенно-бледное его лицо словно окаменело, а отсутствующее выражение глаз сделало его совсем чужим, не похожим на самого себя.

За все шесть месяцев, что они были вместе, она никогда не видела его в таком состоянии. И в голову пришло единственное объяснение: он собирается ее бросить.

Неделями она задавала себе один и тот же вопрос: сколько это еще продлится? Не то, чтобы она замечала, что наскучила ему, совсем нет. Просто это был девятый мужчина в ее жизни, и она была готова к тому, что рано или поздно он ее бросит, потому что давно уже не строила иллюзий относительно своих взаимоотношений с мужчинами. Ей было тридцать два, и жизнь, которую ей довелось прожить, унесла почти весь блеск ее молодости и красоты. Однажды, как ей теперь казалось, невероятно давно, она получила второй приз на конкурсе «Мисс Америка – 1947», и если бы тогда обладала нынешним опытом, то разыграла бы совсем иную партию с теми двумя членами жюри и была бы первой, а не второй. Она прошла неизбежные кинопробы и играла второстепенные рольки во второсортных картинах у режиссера Солли Ловенстейна. Возможно, она повела себя с Солли чересчур уступчиво. Надеялась, что тот будет продвигать ее в кино, стоит ей уступить, однако вышло все наоборот. Через несколько месяцев он потерял к ней всякий интерес, и, словно по его сигналу, кинокомпания тоже. После Голливуда какое-то время работала манекенщицей, потом устроилась барменшей в ночной клуб. Именно здесь, в «Эльдорадо», познакомилась с Беном Делани. Последующие год и два месяца стали пиком ее жизни. Она путешествовала с Беном по Европе, ходила с ним на вечеринки и приемы в Нью-Йорке, плавала в синей морской воде в Майами, каталась на лыжах в Швейцарии. Их связь тянулась так долго, что ей стало казаться – вот оно настоящее. Но, в конце концов, он остыл и бросил ее.

Она не видела Бена уже два года, но часто вспоминала о нем, узнавала о его успехах из газет и мечтала снова подцепить его на крючок. После Бена в ее жизни были мужчины, но все они казались какими-то бесплотными тенями, не оставлявшими ни малейшего следа в ее памяти. И вот, когда она почти уже дошла до ручки, вконец опустилась, обнищала, продала все меха и драгоценности, подаренные Беном, в ее жизнь ворвался Гарри Гриффин.

Гарри, пилот гражданской авиации, работал в «Калифорниэн Эйр Транспорт Корпорейшн» и летал на линии Лос-Анжелес – Сан-Франциско. Он был на четыре года моложе. Его лихая и бесшабашная манера держаться, его вид, словно говоривший окружающим: «лично я плевать хотел на все, почему бы и вам не наплевать тоже», казались ей занятными и неотразимыми. Высокий и крупный, он был сложен как тяжелоатлет. Беззаботный и разгульный характер, внешнее обаяние, живой, вспыльчивый, но отходчивый нрав – именно эти качества она ценила в мужчине превыше всего.

Она зашла в ночной клуб узнать, не найдется ли там для нее работы и столкнулась с ним лицом к лицу сразу после того, как получила краткий и грубый отказ от управляющего. Позднее, вспоминая об этом, она благославляла царивший в коридоре полумрак, потому что выглядела тогда под стать своему состоянию – измученной, старой и никому не нужной.

Гарри стоял, решительно преградив ей путь, красивое и мрачное лицо освещала ухмылка, а в глазах она с удивлением заметила азартный охотничий блеск, который уже не надеялась увидеть во взоре мужчины, обращенном на нее.

– Составьте мне компанию, – произнес он. – Вы именно та девушка, которую я мечтал встретить со дня окончания колледжа!

Он повел ее обедать. Каким-то невероятным образом ей удалось быть веселой, милой и остроумной. Потом он пошел провожать. Она ожидала, что сейчас Гарри напросится в гости и восприняла его вопрос: «Может, сходим послезавтра еще куда-нибудь пообедать?» как вежливое «прощай». Ей так не хотелось терять его, что она спросила: «Может зайдете что-нибудь выпить?» Но он усмехнулся и покачал головой: «Очень хотелось бы, но сегодня я на дежурстве. Не занимайте послезавтрашний вечер. Я за вами заеду».

Она не надеялась увидеть его снова, однако через день он заехал около восьми часов вечера, и они отправились обедать. В ту же ночь они стали любовниками, и с тех пор через день он заезжал за ней и они шли куда-нибудь в город или оставались дома, сидели у камина и болтали, а потом занимались любовью. И так в течение полугода, вплоть до сегодняшнего вечера, когда не успел он войти, как она поняла: что-то случилось.

«Вот оно, – подумала она, когда он поднялся, чтобы повесить плащ. – Так я и знала. Все это было слишком хорошо, чтобы тянуться долго. Что ж, по крайней мере у него хватило приличия, чтобы зайти и сказать мне». Она подошла к столу, вынула сигарету из коробки и, закуривая, заметила, как дрожит рука.

– Ты что-то сегодня рано, Гарри, – заметила она и искоса взглянула на него. Лениво развалясь в кресле, он хмуро смотрел в камин. Густые темные брови насуплены, на лбу блестят мелкие капельки пота.

– Угу, – сказал он, не глядя в ее сторону.

Она выждала с минуту, потом спросила тихо:

– Что-то случилось?

– С чего ты взяла? – сердито ответил он. – Дай-ка мне лучше выпить. Хочу надраться как следует.

Она подошла к буфету, где хранилась бутылка виски. Бутылка была на три четверти пуста. «Конечно, должен же он выпить для храбрости, прежде чем выложить эту новость мне».

Она подошла к камину и протянула ему стаканчик.

– Это все, что есть. Кончилась выпивка, – она присела рядом. – Как назло.

– Ну, так устроим вылазку, рейд по барам, – одним махом он осушил стаканчик и поставил его на стол. – Но только мне придется занять у тебя денег, Глория. Я без гроша. Последний доллар истратил на такси, чтобы добраться сюда. Что-нибудь наскребешь?

Глория взяла сумочку, вынула кошелек. Руки дрожали так сильно, что ей с трудом удалось расстегнуть его. Она достала два доллара и несколько центов и протянула ему.

– Это все. Больше у меня нет.

Он удивленно уставился на нее.

– Но ведь можно получить по чековой книжке. Есть поблизости банк?

– У меня уже давным-давно нет никаких сбережений, – сказала она, с трудом выдавив улыбку. – Не ты один сидишь без гроша, Гарри.

Он скорчил гримасу, потом взял пачку сигарет, выбил одну щелчком и закурил.

– Ладно, это еще не трагедия, – он усмехнулся. – Мы оба на мели. Ну и что с того?

Она бросила на него беглый взгляд. Если это действительно начало конца, то такого в ее практике еще не было.

– Что случилось, Гарри? Почему ты без денег? У тебя неприятности?

– Неприятности… Мягко сказано! – улыбка его угасла. – Идем. Я заложу часы. Надраться в лоскуты – это все, что мне остается сегодня.

– Ради Бога, скажи! Я хочу знать, что случилось.

Он помолчал с минуту, потом пожал плечами.

– Я потерял работу. Вот что случилось. Попросту говоря, меня вышвырнули… Ладно, признаю, я сам нарвался. Но мне от этого не легче. Худо то, что как раз завтра – выплатной день, а мне ничего не светит.

– Ты потерял работу… – произнесла она, и по спине у нее пробежал холодок. – Но, Гарри…

– Я все понимаю, – он провел рукой по волосам. – Я понимаю и нечего мне говорить… Такое дело… Откуда мне было знать, что сам старый хрыч полетит этим рейсом? Я его ни разу в глаза не видел. Подумать только – устроить проверочную поездку, шпионить за нами! Это только лишний раз доказывает, какая он мерзкая, вонючая крыса!

– Какой хрыч?

– Босс. Президент «Калифорниэн Эйр Транспорт Корпорейшн», – нетерпеливо воскликнул Гарри. – Откуда мне было знать, что он пролез на борт и затаился там, в хвосте, как раз когда я… – Он замолк и испытующе посмотрел ей в глаза. – Глори, я думаю, ты должна знать все в деталях. Они довольно противные, но ты и я… Мы неплохо ладили все это время. И если не тебе рассказать все как на духу, то кому же еще?..

– Надеюсь, ты и вправду так думаешь, – сказала она, и ей захотелось плакать.

Гарри наклонился и положил свою крупную ладонь ей на запястье.

– Ну, ясное дело… Не знаю, как ты, Глори, но мне думается, нам было совсем неплохо вдвоем. Ты была добра ко мне. Я готов набить себе морду за свою тупость. Уж слишком меня занесло. Думаю, ты знаешь, как чувствует себя мужчина, связанный разными там обязательствами по рукам и ногам. А мне как раз и нравилось в тебе… Ну, что ты просто была рядом. Понимаешь, о чем я говорю?

«Да, я была просто рядом, – с горечью подумала Глория. – И я знаю, как чувствует себя мужчина, связанный чувством долга. Лучше бы не знать…»

– Так что же, Гарри?

– Да, так вот, – он похлопал ее по руке и нахмурился снова. – Эта стюардесса… Последние три рейса она прямо таки раздавала мне авансы. Прелесть девчонка, светленькая, чистенькая, одно слово – куколка. И мне вдруг подумалось – а почему бы не… Ты прекрасно знаешь весь этот расклад. И у меня еще хватило ума притащить на борт пинту, к которой я пару раз приложился. Потом попросил Тома сесть за штурвал, а сам пошел в хвост. И в самый интересный момент там возник этот лысый ястреб, прямо как дух отца Гамлета! Боже! Я думал, у него башка оторвется, так он вопил. Он насилу дождался, пока мы приземлимся, и тут же вышвырнул меня вон.

«Стюардесса… Прелесть девчонка… Хорошенькая, как куколка», – в ее ушах звучали только эти слова. Все же ей удалось изобразить нечто вроде сочувственной улыбки.

– Не повезло… Жаль. Мне очень жаль… – Она пыталась сдержаться, но не смогла: – А эта девушка? Она ты…

Гарри замотал головой.

– Да Господь с тобой! Она же еще совсем дитя! Понять не могу, о чем я тогда думал! Знаешь, как это бывает: завелся, да еще и выпил лишку… – он провел рукой по волосам. – Да я придушить ее сейчас готов! Не строй она мне глазки, не был бы я теперь безработным!