- Много интересного. - Его очки эффектно сверкнули в свете люстры. - Когда док Буль отваливал в субботу вечером, он объявил нам, что состояние Берта в целом удовлетворительное и мы можем спокойно чесать в театр, а через пару часов Берт помер. Я мог настучать им на этого парня Эрроу, который клеил сиделку, а та выкатывала на него глаза, как на витрину в парфюмерной лавке. Он спокойно мог спереть морфий, который следовало вкатить Берту на ночь, и подсунуть вместо него другую бодягу. Док Буль всем нам про этот морфий раззвонил. Эрроу заграбастал пару миллионов только потому, что братишка Берт приказал долго жить. Да еще этому дебилу Эрроу оч-чень не нравилось, как бедняга Берт опять с нами со всеми сдружился, это у него на морде было написано. - Пол умолк на минутку и кончиками пальцев нежно потрогал челюсть. - Болит, зараза, когда много болтаю, - пожаловался он. - Бродяга хренов. Я, конечно, тоже не цветочек, это точно. Ну что вы на меня уставились? Да, я не сторож брату своему, это уж точно. Мы еще мальчишками с Бертом не очень-то ладили, а потом, учтите, я двадцать лет в глаза его не видал, так что же вы хотите? Собственно, я вам скажу, чего я хочу. По закону, убийца не имеет права греть руки на преступлении. И если Эрроу убил Берта, то может засунуть себе их договор в задницу: все деньги должны остаться наследникам Берта, а наследники мы. Яснее ясного, так чего же тянуть? Это даже полицейским объяснять не надо, сами догадаются.

- Ты не имеешь права так говорить, Пол! - резко заявил Дэвид.

- Конечно, - добавил Таттл, - это никуда не годится.

- А ты молчи, - оборвал своего зятя Пол. - Ты-то что сюда лезешь?

- Он мой муж! - набросилась на брата Луиза. - Ты мог бы многому у него научиться, если бы не страдал иммунитетом к учебе!

Маленькие семейные радости прекратил Вулф.

- Я допускаю, что вы могли бы вызвать у полиции некоторое любопытство, - обратился он к Полу. - Но ведь предположений и домыслов для возбуждения уголовного дела явно недостаточно. Может быть, вы рассказали бы им еще кое-что?

- Нет. Впрочем, и нужды нет влезать в подробности,

- Однако меня интересуют именно подробности. - Вулф откинулся на спинку кресла, вдохнул примерно с гектолитр воздуха и принялся потихоньку выпускать его. - Попробуем отыскать подробности сами. В котором часу вы пришли в номер своего брата в субботу вечером?

- После обеда, около пяти. - Нижняя половинка лица Пола приняла неестественное положение, и я было подумал, что его свела судорога. Трудно было сразу догадаться, что он просто попытался улыбнуться, а сделать это с разбитой челюстью не так-то просто. - Все ясно, понял. «Где вы были шестого августа без девяти минут шесть?» Ну ладно. Я выехал из Маунт Киско без четверти четыре, на машине, один, в Нью-Йорк. Первая остановка - у «Шрамма», на Мэдисон-авеню, покупка двух литров их знаменитого мангового мороженого, потому как в воскресенье ко мне в Маунт Киско должна была завалиться компашка. А оттуда прямо на Пятьдесят вторую, где в субботу после обеда еще можно припарковаться без особых проблем, оттуда пешком в «Черчилль». К Берту явился где-то сразу после пяти. Я специально пришел раньше остальных, потому что перед этим разговаривал по телефону с сиделкой и мне понравился ее голосок, так что я решил подробнее рассмотреть ее. Но куда там! Этот парень Эрроу утащил ее в гостиную и кормил с руки историями о поисках урановой руды. Каждые десять минут она вскакивала и мчалась в комнату к Берту, а потом тут же возвращалась к этому Эрроу. Сразу за мной явился Дэйв, за ним - Луиза с Винсом, а когда без четверти семь завалился док Буль, мы уселись ужинать. Ну что, продолжать солировать?

- Да, прошу вас.

- Как изволите. Буль пробыл у Берта примерно полчаса, а когда отваливал…

Об этом вы уже знаете, я сказал вам, что он нам объявил. За ужином мы маленечко вздрогнули, может, я принял чуть больше нормы, не исключаю. Я сказал, что вроде как не дело оставлять тут Берта одного с сиделкой, и потому в театр не пошел. По правде, мне пришло в голову, раз она с таким удовольствием слушает байки про горнодобывающую промышленность, то, может, ее и другие вещи заинтересуют. Но она и слушать меня не захотела. Ну, потом мы обменялись парочкой комплиментов, она отвалила в комнату Берта и заперлась. Потом она рассказала сестре, что я ломился в дверь и орал, что если не отопрет, то я высажу ее, но она несколько преувеличивает. Тем более что Берту вкатили его морфий, если это вообще был морфий, так что ему было в высшей степени наплевать на крики, ее и мои. Ну, потом она все-таки вышла, и мы малость поговорили. Не исключаю, может, я и дал рукам некоторую волю, но это она сама себя расцарапала. Я все-таки не до такой степени надрался. Ну, словом, она сцапала телефон и заявила, что если я не сделаю сейчас же ноги, то она попросит портье, чтоб меня выкинули. Так что я предпочел смыться сам. Желаете дальше?

- Прошу, продолжайте.

- Тогда поехали. Я спустился вниз, в бар, и пропустил стаканчик. Ну, может, два или три. Потом вспомнил про это хреново мороженое, которое оставил в холодильнике у Берта, и задумался - возвращаться за ним или нет. И тут вдруг передо мной нарисовался этот хам Эрроу и заорал, чтобы я встал. Уцепился за мое плечо, поднял меня на ноги и давай требовать, чтобы я защищался. Ну а потом принялся лупцевать меня. Я даже не знаю, сколько раз он въехал мне по морде. Наконец его оттащили, когда показался полицейский. Я смылся из бара, Винсент впустил меня в номер. Должен сознаться, я не очень четко все припоминаю. Похоже, меня уложили на диван, потому что я проснулся, свалившись с него. Пришел в себя, примерно так, наполовинку, смутно припомнил, что я вроде как ранен и что сиделка обязана вроде как оказать мне первую помощь. В общем, я пошел разыскивать ее в комнату Берта. Шторы были задернуты, и, когда я зажег свет, там никого не было. Берт выглядел прекрасно, лежал себе с открытым ртом, а, когда я стащил с него одеяло, пульс вообще не прощупывался. Рядом с ним лежали две грелки, похоже, пустые; я пощупал одну из них, она и в самом деле оказалась пустой.

Наверное, сиделка забыла совсем про это дело, подумал я про себя, наверное, я ее до такой степени довел. Все это, откровенно говоря, выглядело глупо. Вторая грелка тоже была пустая. Так что я решил отнести их на всякий случай в ванную.

- Пол, - ввинтилась в него взглядом Луиза, - мне ты сказал, что сам вылил из них воду!

- Ну конечно, скривился он в ее сторону. - Мне вовсе не хотелось, чтобы ты настучала доктору. Черт возьми, неужели я не могу проявить хоть некоторую долю галантности? - Он опять повернулся к Вулфу: - Вы сказали, что я должен знать еще кое-что. Пожалуйста, вот вам кое-что. Достаточно?

- Следовательно, ты солгал Луизе? - дал знать о себе Таттл.

- Или лжешь теперь всем нам, - подхватил Дэвид. - Почему ты не сказал мне об этом раньше?

- Черт побери, я же объясняю вам: я хотел продемонстрировать галантность по отношению к даме!

Но тут семейка взялась за него всерьез, перебивая друг друга. Сопрано Луизы, баритон Пола, фальцет Дэвида и бас Таттла образовали вполне пристойный квартет. Вулф закрыл глаза, сжал губы и демонстрировал терпение до тех пор, пока оно не лопнуло. Потом он просто-напросто перекричал их.

- Не орать! Прекратить крик! - Он еще не закончил с Полом: - Вы говорите о галантности. Я забыл сказать, что у меня были доктор Буль и мисс Гоэн, которая рассказала о ваших визитах к ней на квартиру и телефонных звонках, так что давайте не будем говорить о галантности. Гораздо важнее теперь следующие два пункта: нашли вы грелки действительно пустыми или опорожнили их сами?

- Они были пусты. Я сказал сестре…

Я уже слышал, что вы сказали сестре, и знаю, чем вы мотивировали свои действия. Но, даже если мы предположим, что грелки были пусты, смешно предъявлять полиции этот факт в качестве доказательства покушения на убийство. Доктор Буль сообщил мне, что если бы даже мисс Гоэн и отнеслась халатно к своим обязанностям, а он это считает абсолютно невозможным, то пустые грелки никак не могли оказать решительного воздействия на пациента. Тем более не воздействуют такие вещи на меня. На мой взгляд, куда серьезнее выглядит ваше предположение о подмене морфия.

Можете вы хоть как-то обосновать его?

- Это не моя забота, пусть полиция крутится.

- Опасаюсь, что необоснованные подозрения, хотя они и могут стать отправной точкой для частного расследования, нельзя использовать как исходную позицию для официального следствия по делу об умышленном убийстве. Например, я могу с равным основанием утверждать, что вы, не зная ничего о договоре между вашим братом и мистером Эрроу, сами совершили преступление. Но на основании одного только подозрения я не мог…

- Конечно же, не мог, черт побери! - перебил Пол и вновь попытался скорчить улыбку. - Я ведь знал о договоре!

- Кто вам сказал?

- Я, - произнес Дэвид. - Берт как-то раз обмолвился при мне о договоре, и я рассказал о нем Полу и Луизе.

- Вот видите! - Вулф махнул рукой. - И где теперь мои подозрения? Если бы я был упрямым человеком, то стал бы настаивать на том, что вы, хотя и ведали о договоре, решили опротестовать его в суде, опираясь на то, что ваш покойный брат уже не в состоянии подтвердить правомочия партнера, который, не исключено, стал его убийцей. Правда, подобные действия выглядели бы просто глупо, потому что я не смог бы привести ни одного факта, ни одного реального доказательства. - Вулф помотал головой. - Боюсь, вы отважились открыть стрельбу, не запасшись патронами. Но я, к сожалению, уже дал слово провести расследование и не стану уклоняться. - Теперь он решил сосредоточить внимание на Дэвиде: - Могу себе представить ваши чувства, мистер Файф, и потому не хочу излишне затруднять вас. Но несколько вопросов наверняка не повредят вам. Что вы знаете о морфии?