Съели мы с Джоан гораздо больше, чем собирались, — наша хозяйка все время уговаривала нас и отказаться никак не удавалось. Старушка была, очевидно, счастлива, что приглашение так удалось, а я понял, что для мисс Эмили встреча с нами — людьми из «большого мира», из таинственного Лондона — настоящее приключение.

Разговор наш, разумеется, быстро перешел на местные темы. Мисс Бартон с жаром рассказывала о докторе Гриффите, его внимании к больным и мастерстве врача. Мистер Симмингтон тоже, оказывается, был очень ловким адвокатом и помог ей — а она на это уже и не надеялась! — вернуть хотя бы часть денег, выплаченных ею в виде подоходного налога. Он так гордится своими детьми, так любит своих мальчиков и жену — тут она запнулась:

— Бедная миссис Симмингтон, так печально, что дети останутся без матери. Правда, особым здоровьем она никогда не отличалась, а в последнее время нервы у нее, говорят, совсем начали сдавать. Несомненно, это была временная потеря рассудка. Мне приходилось читать в газетах о подобных случаях. В таких обстоятельствах люди не могут отвечать за свои поступки, а она, конечно, не понимала, что делает, иначе подумала бы о муже и детях.

— Анонимное письмо, должно быть, страшно взволновало ее, — сказала Джоан.

Мисс Бартон покраснела и немного укоризненно проговорила:

— Мне кажется, это не очень удачная тема для разговора, правда, дорогая? Я знаю, что люди здесь получают такие.., гм.., письма, но не будем о них говорить. Это ужас! Я думаю, что лучше их игнорировать.

Ладно, мисс Бартон могла их игнорировать, но для некоторых это было не так просто. Тем не менее я переменил тему и мы заговорили об Эме Гриффит.

— Чудесная, просто чудесная женщина, — похвалила ее мисс Эмили. — Ее энергия и организаторские способности прямо — таки великолепны. Как она умеет обходиться со своими скаутками, как практична и современна. Это душа всего Лимстока. А как она любит брата! Как чудесно видеть такую преданную любовь между братом и сестрой.

— А ему не может иногда показаться, что Эме слегка перехватывает? — спросила Джоан.

Мисс Эмили посмотрела на нее остолбеневшим перепуганным взглядом.

— Она стольким пожертвовала ради него, — с полным укоризны достоинством проговорила старушка.

По глазам Джоан я увидел, что она собирается ответить: «Ну и на здоровье!», и быстро перевел разговор на мистера Пая.

Что из себя представлял мистер Пай, мисс Эмили и сама толком не знала. Это очень милый человек, — повторила она растерянно, — да, очень милый, и это все, что она может сказать. Ну, еще весьма состоятельный и щедрый. Иногда у него бывают довольно странные гости, но ведь он, понимаете, немало попутешествовал.

Мы сошлись на том, что путешествия не только расширяют духовные горизонты, но подчас приводят к весьма странным знакомствам.

Я сама часто мечтала поехать куда-нибудь за границу, по морю, — вздохнула мисс Бартон. — Когда читаешь объявления в газетах, это звучит так заманчиво!

— Почему же вы не поедете? — спросила Джоан. Такой переход от снов к действительности явно испугал мисс Эмили.

Ох, нет, нет, — это просто исключено! Но почему? Это ведь стоит не так уж дорого. — Ох, дело не только в расходах. Мне не хотелось бы ехать одной. Когда женщина путешествует сама, это выглядит странно, вам не кажется?

— Нет, — ответила Джоан.

Мисс Эмили с сомнением посмотрела на нее.

— Да я и не знаю, как бы я справилась с чемоданами.., а если бы пришлось сойти на берег в каком-нибудь чужом порту.., и деньги всюду разные…

Перед испуганными глазами старушки возникли, очевидно, неисчислимые препятствия, так что Джоан постаралась поскорей успокоить ее, начав расспрашивать о приближающейся выставке цветов и благотворительном базаре. Ясное дело, упомянута при этом была и миссис Калтроп. Лицо мисс Бартон на мгновенье передернулось.

— Знаете, дитя мое, — сказала она, — это и вправду очень странная женщина. Иногда такое скажет…

Я спросил, что же, собственно, она говорит.

— Ну, не знаю. Такие неожиданные вещи. И смотрит на вас так, словно это не вы, а кто-то другой — я, наверное, не очень понятно выражаюсь, но так трудно найти тут подходящее слово. А потом, знаете, она не хочет.., да, никогда не хочет ни во что вмешиваться. Столько раз бывают случаи, когда жена священника должна бы посоветовать.., а может быть, и напомнить. Понимаете, сделать человеку замечание и заставить его исправиться. Люди ее послушались бы, в этом я уверена, потому что ее побаиваются. Но, что бы ни делалось, она слепа и глуха и держится в стороне от этого. И к тому же у нее очень странная привычка жалеть и тех людей, которые этого вовсе не заслуживают.

— Очень любопытно, — сказал я, обменявшись быстрым взглядом с Джоан.

— А ведь она — очень воспитанная женщина и из хорошей семьи, ее родители — Фарроуэл из Беллпата. Впрочем, в этих старых семьях бывают иногда люди со странностями. Но она очень любит своего мужа — это очень деликатный и интеллигентный человек, мне только иногда кажется, что зря он закопался в такой глухой провинции. Хороший, очень милый человек, вот только латинских цитат вставляет столько, что даже не очень поймешь, о чем он говорит.

— Верно, верно, — с жаром согласился я.

— Джерри закончил дорогой частный колледж, так что, когда слышит латынь, даже не соображает, что это такое, — засмеялась Джоан.

Это навело мисс Бартон на новую тему разговора.

— Директриса здешней школы — очень неприятная женщина, — пожаловалась она. — Боюсь, — тут она понизила голос, — что она сочувствует социалистам.

Когда мы поднимались на холм, возвращаясь домой, Джоан сказала мне:

— Мисс Эмили и впрямь очень милая старушка.



За ужином Джоан спросила у мисс Партридж, как понравилось гостье ее угощение. Партридж покраснела, как рак, и выражение ее лица стало еще чопорнее, чем обычно.

— Спасибо мисс Джоан, но Агнес вообще не пришла. — Ох, очень жаль.

— Я об этом не жалею, — ответила мисс Партридж. Тем не менее она была возмущена до того, что снизошла и выложила нам то, что у нее было на сердце:

— Я ведь и не думала приглашать ее! Она сама позвонила, сказала, что ее что-то очень беспокоит, и спросила — нельзя ли прийти ко мне, у нее сегодня, дескать, свободный день. А я сказала: пусть приходит — конечно, если вы разрешите, ну а вы разрешили. И после всего этого она и не пришла, и не дала о себе знать! Хотя бы извинилась! Надеюсь, завтра утром она хоть записку пришлет. Эти теперешние девушки понятия не имеют, как себя надо вести!

Джоан попыталась успокоить ее:

— Может быть, Агнес плохо себя чувствовала. Что, если вы позвоните ей и спросите, в чем дело?

Мисс Партридж опять замкнулась в себе.

— Ну нет, мисс Джоан! Ни за что! Если Агнес не умеет себя вести, это ее дело; только я ей все выложу, когда мы встретимся.

Она вышла из столовой, ужасно расстроенная, а мы с Джоан расхохотались.

— Надо полагать, случай из рубрики: «Посоветуй, тетя Ненси», — заметил я. — «Мой парень внезапно ко мне охладел, что делать?» Ну, а поскольку тети Ненси нет под рукой, Агнес обратилась за советом к нашей Партридж; а теперь они помирились и, может, как раз сейчас молча обнимаются где-нибудь в темноте у живой изгороди.

Джоан засмеялась и сказала, что, скорее всего, так оно и есть.

Мы заговорили об анонимных письмах и начали гадать, как продвигается следствие у Нэша и меланхоличного Грейвса.

— Сегодня ровно неделя, как мисс Симмингтон покончила с собой, — сказала Джоан. — Они бы должны уже напасть на какой-нибудь след. Нашли отпечатки пальцев или узнали почерк или хоть что-нибудь.

Я что-то рассеянно ответил ей. Где-то в моем подсознании начало расти странное беспокойство. Каким-то образом оно было связано с фразой, которую только что произнесла Джоан: «Сегодня ровно неделя…»

Сейчас я не боюсь утверждать, что мог решить всю эту загадку гораздо раньше. Подсознательно я все время знал, что что-то здесь не так.

А тогда мое беспокойство все росло и поднималось — к самому мозгу.

Джоан заметила, наконец, что я ее совсем не слушаю.

— Что с тобой, Джерри?

Я не ответил, потому что поспешно складывал в мыслях отдельные куски головоломки.

Самоубийство миссис Симмингтон… В тот вечер она была дома одна… Одна, потому что у служанок был свободный день… Ровно неделю назад…

— Джерри, в чем дело?..

Я перебил ее:

— Джоан, у служанок свободный день бывает раз в неделю, так?

— А в воскресенье они свободны по очереди, — дополнила Джоан. — А что…

— Воскресенья меня не интересуют. И этот свободный вечер приходится всегда на один и тот же день недели?

— Конечно. Так уж принято.

Она удивленно смотрела на меня, не понимая еще хода моих мыслей.

Я прошелся по комнате и позвонил, вызывая мисс Партридж.

— Расскажите-ка, пожалуйста, — сказал я, когда она вошла, — об этой Агнес Уодл. Она служит здесь у кого-то?

— Да, сэр. У миссис Симмингтон, то есть сейчас правильнее сказать — у мистера Симмингтона.

Я глубоко вдохнул воздух и посмотрел на часы. Была половина одиннадцатого.

— Как вы думаете, она уже должна быть дома?

Мисс Партридж мои расспросы явно не очень нравились.

— Да, сэр. Девушки там должны быть дома в десять. У них все ведется так, как в старые времена.

— Пойду позвоню им, — сказал я и вышел в холл. Джоан и мисс Партридж вышли вслед за мною. Мисс Партридж явно была вне себя, а Джоан не знала, что подумать обо всем этом. Когда я набирал номер, она спросила:

— Что ты хочешь сделать, Джерри?

— Хотел бы убедиться, что эта девушка в порядке вернулась домой.

Мисс Партридж фыркнула. Только фыркнула — ничего больше, но звучало это более чем выразительно.

Трубку у Симмингтонов подняла Элси Холланд.

— Простите, что беспокою вас, — сказал я. — Это говорит Джерри Бертон. Ваша.., служанка Агнес уже дома?