— Вот тут, — Хемфрейз указал на деталь рисунка, — дорога идет вправо, вдоль края пахотной земли. С этой стороны — забор и люцерна. С этой стороны — неогороженная земля. Там, где повернула машина, почва мягкая. Следы видны так же ясно, как на только что выпавшем снегу. Теперь посмотрите на рисунок. Вот здесь машина свернула с дороги. Подъехала сюда и остановилась. Вы можете видеть, где из нее вышел Флитвуд. Вот его следы — он вышел с левой стороны. Видите, он пошел направо впереди машины и сквозь свет фар. Следы показывают, как он повернулся, когда дошел до этой точки, прямо перед передними фарами. Здесь он секунду постоял. Сначала его следы ведут в этом направлении. Вот здесь он стоял и звал миссис Оллред, когда она выскочила из багажника.

— Кее следы видны?

— Вот они, в том направлении. Она выскочила из багажника. Вот здесь он был расположен. Прямо здесь. Ее ноги стукнулись о землю, и она побежала. Можно видеть, что она помчалась со всех ног, прямо на эту дорогу. Эта дорога имеет гравийное покрытие, так что мы больше не можем видеть ее следов после того, как она выбралась на дорогу. Но очень далеко она убежать не могла'Она, должно быть, остановилась и ждала. Именно в этот момент, если я правильно понял рассказ Флитвуда, из того, что говорили полицейские, прежде чем меня оттуда выставили, — именно тогда он крикнул ей, что ее муж жив и все-в порядке.

Мейсон кивнул.

— Вы можете видеть четкие следы. Она пошла по дороге, прошла некоторое расстояние, никто не знает, сколько, возможно, так и не удалилась от машины настолько, что не могла слышать или видеть, что там происходит. Она все обдумала. Повернула и пошла обратно. Вот ее следы, когда она повернула, и вы можете видеть, что цепочка следов ведет прямо туда, где стояла машина. Она направлялась к левой дверце машины — к сиденью водителя.

— Что случилось дальше? — спросил Мейсон.

— Дальше она села в машину и поехала.

— Откуда вам это известно?

— Сами вообразите, — предложил Хемфрейз. — Я внимательно изучил следы. Эта схема вам покажет, что'произошло. Она вышла из машины, побежала к дороге. Вернулась и села в машину. Флитвуд вышел из машины и отправился к дому Овербрука. Туда ведут единственные следы. Если бы Флитвуд вернулся к машине, он бы оставил следы.

— А следы Овербрука? — спросил Мейсон.

— Они оставлены сегодня утром. Их Можно ясно проследить — ровная четкая цепочка. Он шел от своего дома, как я показал, вот тут. Он начал было наступать на следы автомобильных шин, потом подумал и сообразил, какая у них ценность, и свернул на дорогу к ферме. Потом пошел за трактором и настелил доски.

— Вы не думаете, что кто-то мог выйти из машины или войти в нее осторожно, не оставляя следов?

— Ни малейшего шанса, — возразил Хемфрейз. — Земля такая мягкая, что вы можете видеть даже следы собаки Овербрука, оставленные, когда тот клал доски. Я поставил точки там, где видны собачьи следы.

Каждый отдельный след не срисовывал. Но главное — земля такая мягкая, что даже собака оставляет четкие следы.

— И не возникает сомнения, что тут следы Флитвуда?

— Ни малейшего. Вы видите их там, где он вышел из машины, пошел кругом. Вот здесь он стоял, когда оглядывался на миссис Оллред. Вот здесь он стоял, когда повернул и выкидывал пистолет. Вот здесь он пошел дальше, и вы можете видеть его следы: восемь или десять футов к дому Овербрука.

Мейсон задумчиво изучил рисунок.

— Вы уверены, что у вас тут есть все?

— Абсолютно все.

— Если это свидетельство верно, оно чертовски важ-'но, — сказал Мейсон.

— Это верно. Все написано тут, на земле, никто не мог выйти из машины или войти туда, не оставляя следов.

— Может, есть какой-то способ, чтобы кто-то подошел к машине и не оставил следов? — настаивал Мейсон.

Хемфрейз упрямо покачал головой.

— Может, по твердой земле подобрался бы?

— Такой там нет.

— Или… минутку, — сказал Мейсон, — а как насчет веревки? Там висят сучья с деревьев, или…

— Да там на сотни футов никаких деревьев нет. Вон там развесистые дубы. Но они так далеко, что на' эту картинку не поместились. Нет, мистер Мейсон, можете мне верить. Я ситуацию продумал как следует. Невозможно войти или выйти из этой машины, не оставив следов, все следы зарисованы на этой карте, и они все заметные. Когда машина подъехала и остановилась, в ней было по крайней мере два человека. Одна из них — женщина в багажнике, другой — мужчина, или за рулем, или тот, который вышел с левой стороны, откуда естественно выйти водителю. Мужчина обошел машину вокруг, встал перед передними фарами и при этом ставил ноги в определенной позиции, ее легко проследить. Сначала он смотрел назад, потом выбросил пистолет. А потом двинулся к дому Овербрука. Женщина вернулась, села в машину и поехала. Это единственный способ, каким машина могла отсюда уйти. Эта женщина вернулась, села на сиденье шофера и повела машину. Следы рассказывают всю историю. Кто бы ни был еще в этой машине, он оставался там сидеть, пока машина тут стояла. Видно, когда машина давала задний ход. Земля здесь мягкая, заметно, как буксовали колеса, когда машина разворачивалась. А потом ее опять вывели на гравийную дорогу.

Мейсон изучал рисунок, барабаня кончиками пальцев по краю стола.

— Ну, — сказал Дрейк, — я думаю, тут все что надо.

Мейсон кивнул и через минуту добавил:

— Конечно, я не думаю, что возможно эти следы точно идентифицировать. Другими словами, женщина была в багажнике. Эта женщина выбралась, вышла на дорогу, потом вернулась в машину и увела ее. Следы не доказывают, что это была именно миссис Оллред.

— Версия Флитвуда говорит о миссис Оллред, — напомнил Дрейк.

— А Флитвуд лгал при каждой возможности, — отрезал Мейсон.

— Но его история подтверждается, — сказал Хемф-рейз.

— Не доверяю я этой Бернис Арчер, Пол, — сказал Мейсон. — Это она могла быть заперта в багажнике.

— Никоим образом, — удивился Дрейк. — Вспомни, что Бернис Арчер в понедельник вечером была в городе. Она ответила на тот звонок со станции обслуживания возле Спрингфилда. С ней ночевала ее подруга. Они сидели и болтали до часу или двух ночи, а потом вместе заснули. Кровать там только одна. Я проверял Бернис Арчер. Она была дома всю ночь в понедельник. Вспомни, что миссис Оллред останавливалась на станции обслуживания около семи часов, и заправщик ее помнит, помнит машину и Флитвуда. А под откос машина скатилась около одиннадцати. В этот час должны были остановиться часы в машине и на руке Оллреда.

— Полиция не считает, что машину пустили с откоса как раз тогда, когда остановились эти часы?

— Нет, они считают, что миссис Оллред поставила часы Оллреда вперед, чтобы обеспечить себе алиби.

Мейсон встал со стула и начал расхаживать по комнате.

— Ты сможешь предъявить это доказательство суду, когда будешь выступать. — Дрейк похлопал по бумаге.

— Я знаю.

— Это доказательство, — продолжал Дрейк, — решающее в деле. Какую бы историю ни рассказывала твоя клиентка, она должна совпадать с этим доказательством — следами.

— Ее история с ними не совпадет, Пол.

— Ну, когда она встанет на место свидетеля, — совпадет.

— Если она говорит правду, — рассуждал Мейсон, — Флитвуд должен был посадить в машину другую женщину, запереть ее в багажник, выпустить, допустить, чтобы она убежала, вернулась и увела машину. Если она лжет, значит, пытается кого-то защитить. Кого?

— Патрицию, — догадался Дрейк.

— Возможно. Но как могла Патриция оказаться в багажнике машины своей матери? Мы знаем, где она была в понедельник вечером, Пол?

— Очевидно, нет.

— Разузнай.

— Попробую.

— Эти следы, мистер Мейсон, — вмешался Хемф-рейз, — если вы можете вообразить, как эта женщина могла по возвращении выйти из машины, — вы тогда умнее меня. Наверное, она была ангелом и имела крылышки. История записана на земле. Она вернулась в машину и уехала.

— А Флитвуд был в машине только один раз?

— Верно. Его следы ведут от автомобиля. Он туда не возвращался.

— Если только Овербрук не лжет насчет времени, когда он уложил эти доски, — сообразил Мейсон, — и…

— Невозможно, — перебил Хемфрейз. — Я говорил с соседом Овербрука. Он видел, как тот укладывал доски утром. Овербрук ему сказал, что он охраняет какие-то следы, в которых может быть заинтересован шериф. Сосед стоял и наблюдал, как он укладывает доски, а потом поехал на почту. Позвонив шерифу, через несколько минут Овербрук вернулся.

— Все это чертовски подходит к истории Флитвуда, — сказал Дрейк. — Когда он наконец рассказал правду, он здорово помог.

Глава 18

Д.Т. Дэнверс, в интимных кругах известный как «Де Таль Дэнверс» — из-за своей страстной приверженности к каждой мелкой детали в деле, был назначен районным прокурором при предварительном слушании дела «Народ против Лолы Оллред Фэксон».

Дэнверс, коренастый мужчина с могучей шеей, настроенный агрессивно и намеревающийся поступать в суде по-своему, но держаться дружески с теми людьми, которые ему противостояли, остановился возле стула Мейсона, чтобы обменяться с ним рукопожатием до начала заседания.

— Ну, — сказал он, — полагаю, все будет обычным порядком. Вы, сидя тут, начнете возражать на все, стараясь, чтоб мы как можно больше растерялись и чтоб вам взять верх, когда же наступит ваша очередь, вы развернетесь, как сломанная лашерная палатка, и скажете: «Ваша честь, я полагаю, в данном деле достаточно того, что суд имеет право обязать ответчика явиться, а потому я не вижу пользы от выступления защитника в настоящее время».