— Я этого и не делал, — мрачно сказал Мейсон и вышел.

Глава 16

Часы на стене в комнате свиданий местной тюрьмы показывали десять минут десятого утра. Мейсон сидел по одну сторону тяжелой стальной решетки, которая перегораживала комнату пополам. По другую сторону сидела миссис Оллред. В дальнем углу пожилая женщина ждала, когда адвокат закончит свидание с клиенткой.

— Что вы рассказали Трэггу? — спросил Мейсон.

— Ничего. Он ко мне и не приходил.

— Это плохо, — признался адвокат.

— Почему плохо?

Мейсон кратко передал версию Флитвуда, миссис Оллред внимательно слушала. Когда он закончил, наступило молчание. Потом миссис Оллред быстро произнесла:

— Все это ложь, мистер Мейсон.

Мейсон покачал головой:

— Кое-что подтверждает историю Флитвуда. Еще не знаю что. Раз Трэгг не был в нетерпении получить ваше заявление, это означает, что версия Флитвуда получила подтверждение. Во-первых, имеются следы. Есть только одно объяснение. Вы не говорили мне правду. Флитвуд долго крутил — то насчет одного, то другого, — но, когда он наконец рассказал всю историю, все у него сошлось. Эта версия ставит вас в положение совершившей ловкое убийство. Л самое подходящее — что тут есть причина. И есть мотив. Все это так отлично скроено, что присяжные будут вам сочувствовать, но решат, что вы виновны, возможно, в убийстве непредумышленном.

— Флитвуд его убил, мистер Мейсон, — сказала она.

— Я не так уверен. — Адвокат покачал головой.

— Но он должен был! Это или Боб Флитвуд, или я.

— Это так кажется.

— А я знаю, что я его не убивала!

— Хотел бы я, — сказал Мейсон, — иметь способ убедить суд в том, чтобы он разделял ваше убеждение.

— Вы чувствуете, что я попалась?

— Версия Флитвуда, — сказал Мейсон, — звучит убедительно.

— Даже для вас?

— Мой принцип, — сказал Мейсон, — верить моим клиентам.

— Если бы я не была вашей клиенткой, версия Боба Флитвуда убедила бы вас?

— Возможно, — допустил Мейсон. — Я бы захотел знать, что вы скажете о том, как были в багажнике этой машины.

— Я там не была.

— Вы знаете, кто там был?

— Нет.

— На коврике кровь. Ее нашли полицейские.

— Я. знаю.

— И не можете объяснить? У вас не шла кровь носом?

— Нет.

— Вы знаете, — задумчиво произнес Мейсон, — если бы вам прешло в голову рассказать ту же историю, что и Флитвуд, но с небольшими вариантами, она бы объяснила все, включая кровь на коврике в багажнике.

— Но я вам сказала правду, мистер Мейсон.

— Случается иногда, — сказал Мейсон, — что искусная ложь вытесняет правду со сцены. Интересно, что история Флитвуда так прекрасно логична и выставляет вас перед публикой в таком симпатичном свете. Но она также навешивает техническую сторону убийства вашего мужа прямехонько на вас. Хотел бы я, чтоб вы нашли способ объяснить, каким образом кровь попала на коврик в багажнике.

— Но я не могу.

— В этом преимущество истории Флитвуда, — заметил Мейсон. — Она объясняет все. Дает в руки полиции блестящее дело.

— Против меня?

Мейсон кивнул.

— Я не убивала своего мужа, мистер Мейсон.

— Что ж, — сказал Мейсон, — надо рассказывать все. Очень важно, какова будет ваша история рядом с версией Флитвуда. Ваша история не может объяснить некоторых деталей. История Флитвуда объясняет все. Есть какие-то улики, которые я не знаю. Трэгг теперь пытается их выяснить. Если эти уликй подтвердят версию Боба Флитвуда, убийство повиснет на вас. Я могу объявить его непредумышленным или мог бы настаивать на самозащите, но ответственность за роковой удар все равно на вас.

— Какие же улики дадут очевидное подтверждение?

— Прежде всего — следы.

— Что ж, моя история — правда.

— Надеюсь, — заключил Мейсон и дал знак пожилой женщине, что свидание окончено.

Глава 17

Оставалось несколько минут до полудня. Дрейк набрал условный код на панели входной двери Мейсона. Делла Стрит открыла. Дрейк вошел в сопровождении худощавого мужчины лет под шестьдесят.

— Ты помнишь Берта Хемфрейза, — сказал Дрейк. — Он работал на тебя, Перри, в том мелрозском деле.

Мейсон кивнул и приветствовал:

— Хэлло, Хемфрейз.

Хемфрейз быстро понимающе кивнул, как человек, который хочет поделиться важными сведениями.

— Присядьте, — пригласил Дрейк Хемфрейза, — и расскажите вашу историю. — Дрейк повернулся к Мейсону и сказал, предваряя рассказ: — Как только ты мне утром позвонил и сказал послать к Овербруку человека, чтобы поискать автомобильные следы в мягкой почве, я позвонил Хемфрейзу. Хемфрейз работал с этим делом в Спрингфилде. Он сел в машину и помчался туда. Он па крайней мере на час обогнал полицейских. Ему удалось сделать полную диаграмму всего, что он там обнаружил, до'приезда полиции. Они ужасно разозлились, что нашли его там, но ничего не могли поделать.

— Рассказывайте, — обратился Мейсон к Хемфрейзу. — Что там оказалось? Что вы обнаружили?

Хемфрейз взял из кармана лист бумаги, развернул его:

— Я начертил карту. Но прежде, чем я вам ее покажу, мистер Мейсон, я вам расскажу в общих чертах, что произошло. Я подошел к дому Овербрука и сказал ему, что приехал изучить автомобильные следы. Он решил, что я из ведомства шерифа, и все мне выложил.

— Что же он сказал?

— Ну, оказалось, что, чем больше Овербрук думал о Флитвуде, тем больше это его беспокоило. По тому, как лаяла его собака, он догадывался, что какие-то шумы слышались еще до того, как Флитвуд вышел на дорогу. И Овербрук пришел к заключению, что, наверное, был какой-то шум от подъехавшей машины и от разговора людей, когда Флитвуд из машины выходил. Так что Овербрук, который известным образом охотник и следопыт, пошел по следу Флитвуда.

— Он смог найти следы Флитвуда?

— Да. Не прямо возле дома, но довольно близко. Понимаете, в субботу шел сильный дождь, земля размякла, и потом еще моросило, так что земля не затвердела. Это создало Овербруку отличные условия для того, чтобы идти по следам.

— Что же он делал?

— Пошел по следам Флитвуда без затруднений и попал на то место, где остановили машину. Овербрук поискал следы рядом и увидел кое-что, что заставило его задуматься. И он даже не остановился, а пошел себе дальше по следам.

— Вы в этом уверены?

— Черт, конечно. Его следы очень четкие. Он подошел прямо к тому месту, где раньше стояла машина, нашел, где стояла передняя часть машины, повернул и направился дальше, где возле фермы земля твердая. Тогда он вернулся к своему дому, взял трактор и трейлер, нагрузил трейлер древесным хламом, который у. него валялся с тех пор, как он строил курятник, поехал на тракторе с трейлером на то место возле фермы, где ходил пешком, вытащил доски и обложил ими дорогу вдоль следов и до того места, где раньше стояла машина. Доски он укладывал очень тщательно. Клал одну-две доски, по ним шагал назад, чтобы взять еще досок, подходил, укладывал их, а потом по ним возвращался за следующими досками. Таким способом он сохранил все следы на дороге. По этим следам все, что произошло, ясно как день. Он хороший, заботливый мужик, и я считаю, что он сделал гораздо больше, чтобы сохранить те следы, чем это могли бы сделать полицейские, если бы он предоставил это им. И теперь, несмотря на то что полицейские там шлялись, эти следы видны — во всяком случае, когда я оттуда уезжал, они были видны. Они собирались снять гипсовые отпечатки.

— Что потом?

— После того как Овербрук уложил доски, он поехал на почту и позвонил шерифу. Рассказал шерифу, что он обнаружил и что сделал, и тогда шериф позвонил Трэг-гу. Они велели Овербруку поехать туда и охранять то место до приезда детективов.

Ну, я туда приехал и начал осматривать все кругом. Овербрук решил, что я от шерифа. Он закричал мне, чтоб я объехал его дом и выехал на дорогу к ферме. Я так и сделал, а он показал мне, как он построил дорогу из досок, ведущую туда, где стояла машина, и рассказал мне, что он обнаружил. Я все это зарисовал — и только закончил рисунок, как показались шериф с лейтенантом Трэггом. Они были всем этим несколько раздражены, но благодаря тому, как Овербрук разложил доски, я нисколько не спутал следы, и у них не могло быть ко мне претензий. Конечно, они меня оттуда прогнали и, наверное, отобрали бы у меня рисунок, если бы знали, что он есть. Но Овербрук ничего о нем не сказал, пока я не начал отъезжать. К тому времени, мне кажется, у полицейских появились свои сложности. Они сами зарисовывали и делали фотографии.

— Давайте взглянем на рисунок, — попросил Мейсон.

Хемфрейз положил рисунок на стол к Мейсону.

— Вот здесь все, — сказал он. — Вот место, где машина свернула с дороги.

— Нет сомнений, что это та самая машина? — спросил Мейсон.

— Очевидных, нет. Почва довольно мягкая там, где стояла машина, но там, где машина поворачивала с дороги, ясно видны следы четырех шин. На колесах машины миссис Оллред все шины новенькие, там видны разные узоры протекторов. Так как машина поворачивала, есть место, где следы каждой покрышки отчетливо видны, как будто их смазали чернилами и промокнули листом бумаги. Каждая деталь следа отчетливо выделяется. Я предварительно срисовал все узоры на покрышках машины миссис. Оллред, после того как полиция нашла ее у подножия скалы. Это точно машина миссис Оллред, или какая-то другая машина должна была иметь точно такие покрышки.

— Я просто хотел уточнить, — кивнул Мейсон.