— Это ваша проблема, Кэнби.

Секретарша Герти появилась в дверях с телеграммой. Мейсон кивнул Делле Стрит:

— Посмотри, что это, Делла.

Делла Стрит открыла телеграмму, посмотрела на Мейсона чуть насмешливо, потом перевела взгляд на Кэнби.

— Давай, — разрешил Мейсон, — прочти ее.

Делла Стрит вручила ее адвокату. Мейсон посмотрел на телеграмму, хмыкнул и прочел вслух:

«Отправила вам почтовый чек на 2500 долларов защитите мою дочь Патрицию в случае если она нуждается в помощи но не спрашивайте ее ни о чем

Лола Фэксон Оллред».

— Эта телеграмма, — объявил Мейсон, — отправлена из Спрингфилда. — И он вручил ее банкиру.

Кэнди поизучал ее и сказал:

— Отправлена в девять часов сегодня утром из Спрингфилда. Она ссылается на две с половиной тысячи, но, как я понял, вы получили два чека на две с половиной тысячи каждый.

— Правильно, — согласился Мейсон. — Один из них явно фальшивый.

— Да, да, так и есть.

— Другой чек, очевидно, не подделка. Миссис Оллред хочет, чтобы я что-то сделал для ее дочери. Если вы задержите оплату этого чека, то под свою ответственность.

— Ну, — сказал Кэнби, — эта телеграмма — все, что нужно нашему банку. Две с половиной тысячи долларов по этому чеку будут положены на ваш счет, мистер Мейсон.

— Я так понимаю, — небрежно сказал Мейсон, — что у миссис Оллред достаточный счет, чтобы покрыть этот чек?

Банкир улыбнулся:

— Ее счет очень велик, мистер Мейсон.

— Достаточно свободных денег?

— Она, по-моему, любит иметь большой баланс.

— Знаете ли вы что-нибудь об этом счете в Лас-Олитасе?

— Нет, ничего.

— Что ж, спасибо, что зашли, — с какой-то внезапностью сказал Мейсон, и Кэнби, поняв, что интервью окончено, пожал ему руку и ушел — тихий мрачный человек, очевидно, недовольный результатом встречи.

Как только дверь закрылась, Мейсон сказал Делле Стрит:

— Вот тебе типичный банкир, Делла. Его эксперт по почеркам не может найти ничего дурного в первом чеке, и все же банк так осторожен, что не будет платить. Затем приходит телеграмма, на которой стоит подпись, отпечатанная на машинке, зато она на подлинном желтом бланке «Уэстерн Юнион», и банк готов сотрудничать. Любой может послать какую угодно телеграмму и подписать на ней любое имя, какое захочет, но банкиры готовы скушать все, что, кажется, происходит «должным образом», и давятся насмерть необычным. Идеальный способ подойти к банкиру — держа резиновый штамп наготове. Спустись в холл, Делла, дозвонись Полу Дрейку из Детективного агентства Дрейка, и пусть он придет сюда. Я хочу знать, кто послал эту телеграмму.

Глава 4

Пол Дрейк и так и сяк прилаживал свою длинную фигуру к стулу для клиентов, пока не нашел удобную позицию. И тут же начал изгибаться и корчиться, пока его ноги не свесились по обе стороны стула.

Пол Дрейк тщательно культивировал у себя незаметную внешность и мрачное выражение лица. Для него отсутствовала всякая романтика в управлении розыскным агентством. Он смотрел на свою профессию с пессимистической отчужденностью, работу свою выполнял со всей компетентностью.

— Знаешь что-нибудь о Бертране С. Оллреде? — спросил Мейсон.

— Очень мало. Он большая шишка в горнорудном деле. Постой, что-то я еще знаю. Слышал всего только третьего дня. Он замешан в каком-то процессе с мошенничеством.

— У него жена сбежала, — сообщил Мейсон.

— О’кей, а я причем?

Мейсон вручил Полу Дрейку телеграмму, которую он получил:

— Я хочу побеседовать с миссис Оллред. Вот телеграмма, она отправлена сегодня рано утром из Спрингфилда. Я хочу, чтобы ты эту женщину нашел.

— Есть описание? — спросил Дрейк.

Мейсон покачал головой:

— Это предоставляется тебе, Пол. Принимайся за работу живо. У нее есть дочь, Патриция Фэксон — о ней упомянуто в телеграмме. Предполагается, что миссис Оллред сбежала с мужчиной, Робертом Флитвудом. Сведения крайне конфиденциальные. Семья не хочет, чтобы они вышли наружу.

— Когда она уехала?

— Предположительно в субботу вечером. Она отправила мне чек на местный банк — на две с половиной тысячи. Чек, во всяком случае, вроде бы подписан ею. Он был отправлен по почте в субботу вечером. Сегодня утром я получил другой чек на Первый национальный банк в Лас-Олитасе, тоже на две с половиной тысячи долларов и тоже предположительно подписанный ею.

— В телеграмме, — заметил Дрейк, — она ссылается только на один чек.

— Верно. На две с половиной тысячи. И только он один, как утверждает банк, настоящий.

— А что же другой?

— Эксперты по почеркам утверждают, что он подделан. Подпись скопирована.

— А как написаны чеки, кроме подписи?

— Напечатаны на машинке, — сказал Мейсон. — Оба чека одинаковы, и, что интересно, насколько я могу судить в результате изучения конвертов, оба напечатаны на одной машинке.

— О’кей, — сказал Дрейк. — Давай.

Мейсон дал ему два конверта, в которых прибыли чеки.

— Где чеки?

— Один из них оплачен, — ухмыльнулся Мейсон, — а другой задержал банк. Банк может пожаловаться, обратившись в полицию.

— Банк не просил предъявить конверты, в которых пришли чеки?

— Пока нет. Попросит. Сфотографируй эти конверты. Потом сделай увеличение, чтобы мы могли разглядеть шрифт машинки. Пусть эксперты определят марку и модель машинки, на которой они напечатаны.

— Это все?

— Все, что я могу тебе сказать. Ты, может быть, еще что-то придумаешь, когда возьмешься за дело.

Дрейк тяжело поднялся со стула:

— А как насчет этой Патриции? Ей можно сказать про телеграмму?

— Не вижу, почему бы и нет.

— Сказать ей, что я от тебя?

Мейсон с минуту подумал, потом сказал:

— Сначала скажи ей, что ты газетный репортер. Посмотрим, какая история у нее заготовлена для прессы. Потом скажи ей, кто ты такой, и сообщи, что работаешь на меня. Посмотрим, не изменит ли это ее историю.

— Еще что-нибудь? — спросил Дрейк.

— Не должен же я чертить тебе диаграмму, Пол, — сказал Мейсон. — Полицейские отчеты полны случаев об исчезнувших женах богатых мужей и о мужьях, которые придумывают то одну историю, то другую. Все это по одному образцу.

— Ты хочешь сказать — муж шандарахнет жену по голове, спрячет тело в погреб, обольет цементом, а потом рассказывает соседям, что его супруга уехала навестить «тетушку Мэри»?

— В общих чертах так.

— В этом деле есть второй персонаж. Флитвуд.

— Погреб может быть большой.

— Я полагаю, пусть никто не знает, что происходит?

— Правильно.

— Сказать ли Патриции, почему ты ищешь ее мамочку?

— Нет. Пусть она говорит и действует.

— О’кей, — сказал Дрейк. — Как скоро ты хочешь, чтобы я управился?

— Чем скорей, тем лучше, — сказал Мейсон;

— Как всегда у тебя, — заметил Дрейк и ушел. Мейсон сказал Делле Стрит:

— Управляйся тут без меня, Делла. Я собираюсь прокатиться в Лас-Олитас. Если повезет, я увижусь с президентом банка еще до обеденного перерыва.

Глава 5

Лас-Олитас в дремлющем довольстве жался к подножиям холмов, поросших фруктовыми садами. Здесь стояли дома хозяев ранчо, которые имели неплохой доход. Были здесь и дома богачей, которые сменили спешку и сутолоку большого города на спокойствие богатого маленького пригорода.

Расположенный на тысячу футов выше равнины, на фоне причудливых гор, Лас-Олитас купался в солнечных лучах. Из его жилых кварталов люди смотрели на голубоватую дымку атмосферных нечистых примесей в том месте, где большой город изрыгает в воздух тошнотворные газы.

Доехать от конторы Мейсона до главной улицы Лас-Олитаса можно за двадцать минут, и Мейсон на минуту остановился, чтобы полюбоваться чистой голубизной неба и склонами гор на заднем плане. Потом адвокат оставил машину на стоянке и прошел пешком небольшое расстояние до Первого национального банка. Это учреждение, казалось, отражало характер всей местности. Большой, просторный и тщательно спланированный искусными архитекторами банк был пропитан атмосферой безмятежной стабильности.

Пробегая глазами по ряду открытых помещений за мраморными простенками, Мейсон нашел медную дощечку со словами: «К.Э. Поулинг, ПРЕЗИДЕНТ». Мейсон также отметил, что мистер Поулинг в настоящий момент свободен.

Адвокат прошел за мраморный простенок и стал изучать президента, мужчину около шестидесяти в дорогом, хорошо сшитом костюме. У мужчины был значительный вид, его глубокие проницательные глаза умудрялись посылать сиящую улыбку всему большому миру, и вместе с тем эти же глаза делали жесткую оценку собеседника, основанную на тонком объективном наблюдении.

Мейсбн поклонился, и человек, сидевший за столом, моментально поднялся и подошел к мраморной перегородке. *

— Моя фамилия Мейсон, — представился адвокат.

Поулинг протянул ему руку.

— Я адвокат.

— Да, мистер… но не Перри Мейсон?

— Да.

— Что же, что же, мистер Мейсон. Вот поистине радость! Не войдете ли вы? Я столько о вас читал. Вы собираетесь открыть счет, мистер Мейсон?

— Нет, — ответил Мейсон, проходя в дверь из красного дерева, которую открыл президент. — Я приехал повидать вас по делу, которое, откровенно говоря, меня озадачило. Это дело касается интересов и состояния одной из ваших вкладчиц.

— В самом деле, мистер Мейсон? Садитесь. Расскажите мне.