— Ну, полагаю, что нет.

— Значит, этот надрез мог быть сделан любым ножом?

— Ну, в общем, да. Полагаю, что так.

— Мы не имеем ничего, что указывало бы на время, когда этот надрез мог быть сделан?

— Нет, сэр.

— Значит, этот надрез мог быть сделан в любое время любым ножом?

— Да, сэр.

— И клочки перьев, обнаруженных на теле покойного, могли бйть от любого страусового пера. Это верно?

— Да, это верно, — подтвердил доктор в полном раздражении.

— У меня все, — закончил Мейсон, улыбнувшись присяжном.

И примечательно, что двое или трое членов суда присяжных без всякого смущения ответили на его улыбку.

Гамильтон Бюргер совершенно очевидно намеревался таким образом построить разбор дела, чтобы восстановить членов суда присяжных против адвоката сразу же после начала слушания дела. Теперь, когда эта попытка не удалась, окружной прокурор вернулся к обычному разбирательству. Он представил фотографии тела в том виде, как оно было найдено в номере отеля. Затем в очередной раз обрисовал впечатляющую картину как раз к тому времени, когда подошел час перерыва.

— Я вызываю Сэмюела Микера, — объявил он.

Сэмюел Микер занял место свидетеля, представился,

назвал свой возраст, место жительства и род занятий, сообщив, что является служащим отеля.

— Кем вы работаете в отеле? — спросил окружной прокурор.

— Я гостиничный детектив, сэр.

— Какой гостиницы?

— Отель «Ричмелл».

— Это тот самый отель, где было обнаружено тело Джона Каллендера?

— Да, сэр.

— Далее. Вы выполняли свои функции гостиничного детектива шестнадцатого и семнадцатого сентября?

— Так точно, сэр.

— Я призываю вас вспомнить предельно точно события, которые имели место рано утром семнадцатого сентября. Вы можете рассказать нам что-нибудь о том, что произошло?

— Да, сэр.

— Прошу вас.

— В общем, в ту ночь двадцать минут третьего эта молодая женщина появилась в холле отеля.

— Когда вы сказали «эта молодая женщина», кого вы имели в виду?

— Ту молодую женщину, которая находится здесь.

Вы имеете в виду обвиняемую, Лоис Фентон?

— Совершенно верно, ее, сэр.

— В таком случае именно ее вы имеете в виду, когда говорите: «Эта молодая женщина появилась в холле отеля»?

— Да, сэр, совершенно верно.

— И что она делала?

— Она направлялась к лифту. Я поговорил с ней, спросил, есть ли у нее номер в отеле, она сказала, что нет, но что она хотела бы встретиться с одним из постояльцев отеля. Принимая во внимание то, что было очень поздно и что это не совсем обычное время для женщины встречаться с кем-либо из постояльцев отеля, я потребовал, чтобы она назвала мне его имя.

— Она сделала это?

— Да, сэр.

— И какое имя она назвала?

— Джон Каллендер.

— Что вы предприняли затем?

— Я спросил, ожидает ли ее Джон Каллендер, и она ответила, что да, тогда я настоял, чтобы мы вместе подошли к одному из внутренних телефонов, я поднял трубку и попросил соединить меня с номером Джона Каллендера. Через минуту Джон Каллендер ответил, и я сразу же передал трубку этой молодой леди.

— Так, а теперь давайте точно выясним одну вещь, — сказал Бюргер. — Каждый раз, когда вы произносите «эта молодая женщина», кого вы имеете в виду?

— Обвиняемую, Лоис Фентон, которая здесб находится.

— Хорошо, вы имеете в виду находящуюся здесь обвиняемую, Лоис Фентон.

— Совершенно верно.

— Итак, вы передали ей трубку сразу же, как услыхали голос Джона Каллендера?

— Да, сэр. Ну разумеется, я мог слышать только то, что говорила она.

— Я понял. Продолжайте.

— Ну, в общем, эта молодая женщина, то есть Лоис Фентон, обвиняемая, которая находится здесь, сказала, что она в холле, что у нее сложности с гостиничным детективом, который ее остановил и захотел удостовериться, что у нее действительно назначена встреча, что позвонил ему гостиничный детектив и что она через минуту будет у него.

— Вы не слышали, что ответил на это Каллендер?

— Нет, я только слышал, как она сказала, что поднимается к нему. Затем она повесила трубку. Все было как полагается. Что касается меня, то я сделал свое дело. Видите ли, мистер Каллендер был на особом положении в отеле, то есть он мог себе позволить то, что обычным постояльцам запрещалось. Понимаете, в отеле нашего класса стараются, чтобы постояльцы имели полный комфорт, но мы также стремимся к тому, чтобы ничто не потревожило других постояльцев, особенно какие-то шумные посетители и все такое. Конечно, мистер Каллендер был всегда прекрасным постояльцем во всем, что касалось подобных вещей. Он был, в общем, ночной птицей и мог заниматься делами до глубокой ночи/ к нему приходили люди в любое время. Иногда даже в два или три часа ночи, иногда даже позднее, но он всегда соблюдал правила и никогда не занимался ничем незаконным, и мы не могли предъявить ему никаких претензий.

— Я делаю вывод, что за мистером Каллендером номер сохранялся постоянно?

— Да, сэр. Совершенно верно.

— Итак, обвиняемая повесила трубку. Что она предприняла после этого?

— Направилась к лифту и поднялась на пятый этаж.

— Откуда вы знаете, что на пятый?

— Я наблюдал за счетчиком этажей, чтобы точно определить, на какой этаж она поднялась.

— Было ли у нее что-нибудь в руках?

— Да, сэр.

— Что именно?

— Черный скрипичный футляр.

— Он выглядел тяжелым или легким, по тому как она несла его?

— Протестую, — сказал Мейсон. — Этот вопрос, если ваша честь не возражает, требует мнения свидетеля и определения характера улики.

— Протест поддерживается.

— Вы знаете, когда она спустилась вниз? — продолжал Бюргер.

— Да.

— Когда?

— Чуть позже. двух тридцати трех. Так получилось, что я взглянул на часы как раз тогда, когда она появилась.

— Теперь следующее. Столкнулись ли вы с чем-либо необычным на пятом этаже отеля рано утром — или поздно ночью — семнадцатого сентября?

— Да, сэр. Я заметил кое-что. Около двух тридцати пяти ночи я поднялся на пятый этаж…

— Значит, вы поднялись через минуту или две после того, как обвиняемая ушла?

— Да, так и было, сэр.

— Вы поднялись на пятый этаж. С какой целью?

— Возражаю, вопрос неправомочный, не относящийся к делу и несущественный, — вновь выразил протест Мейсон.

— Поддержано.

— В таком случае вы поднялись на пятый этаж?

— Да.

— И когда вы выходили из лифта, — сказал Бюргер, всем своим видом демонстрируя раздражение, — вы направились к номеру Джона Каллендера или в другую сторону?

— Я направился к номеру Джона Каллендера.

— И?..

— Я сделал только несколько шагов. Я заметил, что дверь служебного чулана приоткрыта. Я отворил ее и обнаружил там мистера Фолкнера. Мистер' Фолкнер сказал мне, что он…

— Не имеет значения, что сказал вам мистер Фолкнер. Я только хочу, чтобы вы подтвердили, что вы обнаружили в этом чулане в этот час мистера Фолкнера.

— Совершенно верно, я его обнаружил.

— Далее. В течение всего этого времени утром вы менялись с мистером Фолкнером местами, то есть я имею в виду, вы сами входили в этот чулан?

— Входил. Так точно, сэр.

— Когда это было?

— Это было примерно в три минуты четвертого утра.

— С какой целью вы это сделали?

— Я это сдел;ал, чтобы наблюдать за коридором.

— А зачем вам понадобилось наблюдать за коридором?

— Мистер Фолкнер наблюдал за коридором.

— Меня не интересует мистер Фолкнер. Я спрашиваю вас о том, что делали вы.

— Да, сэр. Примерно в три, а может, в четыре минуты четвертого я вышел из лифта. Я пошел по коридору и занял свое место в чулане, стал наблюдать за коридором.

— За какой частью коридора?

— За коридором на пятом этаже, который вел к номеру Джона Каллендера.

— Вы заметили что-нибудь? То есть вы увидели кого-нибудь, входящего в номер Джона Каллендера или выходящего из него?

— Нет, сэр. Я никого не видел.

— Можете приступить к перекрестному допросу, — разрешил Бюргер.

— Вы совершенно уверены в том, что женщина, которую вы видели в холле, была обвиняемая? — начал Мейсон.

— Да, сэр. Я уверен.

— Вы опознали ее, когда были в полиции?

— Да, сэр.

— Где она была?

— Ее провели в помещение, которое называется теневой комнатой, там находилось еще пять или шесть других женщин, все примерно одного возраста, телосложения и комплекции.

— И вы опознали ее?

— Да, сэр, я ее совершенно точно опознал тогда.

— А после этого вы ее видели?

— Да, несколько раз, сэр.

— Вы разговаривали с ней?

— Да, сэр.

— До того, как эта молодая женщина появилась глубокой ночью в холле отеля «Ричмелл», вы ее никогда раньше не встречали?

— Нет, насколько я знаю, сэр.

— И вы больше не встречали ее до того, как увидели уже в предварительном заключении?

— Я видел ее, когда она выходила из отеля.

— Понимаю. Вы видели, как она входила и уходила, но после этого вы больше не видели ее, пока вас не попросили опознать ее в той теневой комнате, это так?

— Совершенно верно.

— Когда это было?

— Восемнадцатого. На следующий день после убийства.