Агата Кристи - Очаровательная попрошайка

— Боюсь, что мне придется ответить и за это. Вряд ли кто-нибудь поверит, что все произошло совсем не из-за меня.

— Полиция обнаружила, что вы уехали из мотеля на такси где-то днем. Им известно, что Дафния для кого-то покупала китайские кушанья в ресторане, ну и они решили, что для Ральфа Экзеттера, поскольку вы успели уехать.

— Я уехал и приехал. Поступив таким образом, я нарушил обещание, данное Дафнии. Она просила меня оставаться в номере, но я стремился обеспечить себе средство для спасения в случае нужды, мне хотелось иметь свою машину, на которой я мог бы свободно разъезжать повсюду.

Мейсон посмотрел на часы.

Горас Шелби еще раз вздохнул, достал из-под кровати новенький чемодан и принялся складывать в него одежду.

— О’кей,— сказал он,— через 10 минут я буду готов.

Суд собрался в 9.30.

Судья Кайл произнес обычную формулу:

— Народ против Дафнии Шелби.

Марвин Мошел уже стоял наготове.

— С разрешения суда, я хотел бы еще раз вызвать лейтенанта Трэгга для дачи показаний.

Лейтенант Трэгг поднялся на ступеньки.

Мошел начал:

— Вчера возник вопрос об отметках, оставленных инструментом на газовой трубе в мотеле. Вы заявили, что не использовали эту трубу в качестве улики. Скажите, лейтенант, со вчерашнего дня не произошло ли изменений в положении вещей?

— Произошло, сэр.

— Какова теперешняя ситуация?

— Сегодня утром я побывал в номере того мотеля и удалил секцию соединительной трубы. Она теперь здесь.

И лейтенант Трэгг протянул помощнику прокурора отрезок трубы.

— Мы возражаем,— заявил Мейсон,— на том основании, что это не доказано должным образом.

— Что вы под этим подразумеваете, мистер Мейсон? — спросил судья.

— Вы же сами подняли вопрос о том, что из-за того,  что полиция не удалила участок трубы, они не сохранили улику! — вмешался Марвин Мошел.

— Это верно,— согласился Мейсон,— но ведь полиция не может сейчас доказать, что это та самая труба, которая была в 21-м номере в тот момент, когда было совершено убийство.

Судья Кайл махнул рукой.

— Это технические мелочи...

И повернулся к лейтенанту Трэггу:

— Было ли видно, что с этой трубой что-то делали после того, как вы ее впервые увидели, лейтенант?

— Труба была в полном порядке.

— А следы инструмента, замеченные вами в тот раз, похожи ли они на те, которые вы видите в настоящее время?

— Они выглядят совершенно такими же.

— Очень хорошо, я принимаю трубу в качестве вещественного доказательства,— объявил судья.

— Приступайте к перекрестному допросу! — бросил Мошел Мейсону.

Мейсон поднялся и подошел к лейтенанту Трэггу.

— Изучили ли вы следы, оставленные на металле трубы инструментом, через увеличительное стекло?

— Нет, сэр, поскольку я раздобыл эту трубу как раз перед тем, как отправиться в суд. Я подумал, что в случае необходимости мы можем это проделать на месте.

Мейсон достал из кармана увеличительное стекло, внимательно разглядел через него вмятины от гаечного ключа на трубе, потом передал и трубу, и стекло лейтенанту.

— Прошу вас теперь как следует вглядеться в эти следы,— сказал он.

Лейтенант 'Трэгг медленно поворачивал трубу под увеличительным стеклом, и вдруг все увидели, что он замер.

— Что-то увидели? — спросил Мейсон.

— Мне кажется,— осторожно ответил Трэгг,— что здесь имеется свидетельство того, что на одной из губок гаечного ключа существует либо раковина, либо зазубрина.

— Так что можно будет опознать тот инструмент, при помощи которого эта труба была отсоединена?

— Пожалуй,— согласился Трэгг.

— В таком случае вы признаете, что проглядели весьма существенную улику?

Трэгг заерзал на месте и довольно невнятно пробурчал, что улика теперь находится перед судом.

—. Благодарю вас,— сказал Мейсон,— у меня все.

— Обвинение кончило изложение дела,— заявил Мо-шел.

— Будет ли выступление защиты? — спросил судья Кайл.

— Защита будет выступать,— спокойно объявил Перри Мейсон.— В качестве моего первого свидетеля я вызываю Гораса Шелби.

— Кого? — подпрыгнул на месте Мошел.

— Моим первым свидетелем будет Горас Шелби,— повторил Мейсон.

— С разрешения суда, это является страшной неожиданностью для прокуратуры,— заговорил Мошел,— могу ли я попросить сделать перерыв на 15 минут? Я намерен доложить о ходе событий лично окружному прокурору.

— Хорошо, я даю вам эти 15 минут,— сказал судья Кайл,— ибо дело и правда принимает неожиданный поворот.

Когда судья вышел из зала, Мейсон повернулся к Дафнии.

— Дафния,— сказал он,— вам необходимо приготовиться к шоку. Я не стану вам больше ничего говорить. Пусть это явится для вас сюрпризом... Они станут следить за вашей реакцией. Пускай все увидят ваше удивление.

— Вы и вправду вызываете сюда дядю Гораса в качестве свидетеля?

Мейсон кивнул.

— Ох, не делайте этого!

— Почему?

— Потому что они схватят его и снова упрячут в тот ужасный санаторий. Они...

— Вы, наверное, считаете меня новичком в подобных делах, Дафния? Я заставил трех врачей-психиатров обследовать мистера Шелби, один из них это сделал вчера поздно вечером, двое других сегодня утром. Ваш дядя спокойно спал. Он превосходно себя чувствует. Все трое нашли его абсолютно здоровым во всех отношениях, никаких психических отклонений от нормы у него не обнаружено, вы не представляете, как это его обрадовало. Эти врачи-специалисты — звезды в своей области. Самое большое, что Борден Финчли мог представить в пользу своего заявления, было заключение обычного терапевта и того типа, который заведует санаторием. Кстати, им вплотную занялся доктор Олм, и я сильно сомневаюсь, чтобы «Гудвилл» просуществовал больше недели. Ну а мистера Шелби обследовали специалисты и признали его нормальным.

— Господи, до чего же я рада! Вы даже не представляете!

— Вы его любите, да?

— Я его и уважаю и восхищаюсь им, мистер Мейсон.

— Ну что же, Дафния, мы подождем несколько минут, а потом, как мне кажется, положение начнет изменяться к лучшему. Посидите здесь, Дафния, и ни с кем не разговаривайте. Я вернусь через пару минут.

Мейсон двинулся к тому месту, где сидел Пол Дрейк.

— Ну как, твои люди следят за всеми объектами?

Дрейк кивнул.

— Ты должен знать, что делаешь, Перри.

Мейсон рассмеялся.

— Скажи, у меня уверенный вид?

— Такой, как будто у тебя на руках все четыре туза.

— Это замечательно. В действительности у меня лишь пара двоек, при помощи которых я рассчитываю сорвать банк.

— И знаешь, Перри, я почти не сомневаюсь, что у тебя это получится!

— Будем надеяться.

Вдруг в зал энергичными шагами вошел Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, и Мошел сразу же позвал его на совещание.

— Видишь, что я имел в виду? — засмеялся Мейсон.— Мошел позвонил своему шефу, и тот сразу же примчался самолично проверить, что здесь творится.

Судья Кайл вернулся на свое место, призвал суд к порядку и сказал:

— Я вижу, что сам окружной прокурор явился в суд. Вас заинтересовало дело, мистер Бюргер?

— Весьма, ваша честь. Я намерен следить за развитием событий с большим вниманием.

— Могу ли я спросить почему?

— Потому что, если обвиняемая не убила Ральфа Экзеттера, тогда это сделал Горас Шелби. И я намерен проследить за тем, чтобы все законные нормы были соблюдены и мы не оказались в таком положении, когда не сможем привлечь к уголовной ответственности Шелби.

— Очень хорошо,— сказал судья,— продолжайте, мистер Мейсон. Попросите мистера Шелби подняться на возвышение.

Шелби присягнул, ободряюще улыбнулся Дафнии и занял свидетельское место.

— Одну минуточку, ваша честь,— заговорил Гамильтон Бюргер.— Прежде всего я хочу предостеречь этого свидетеля, что он подозревается в причастности к убийству либо как действующий самостоятельно, либо как соучастник обвиняемой Дафнии Шелби. Я хочу его предупредить, что все, сказанное им в дальнейшем, может быть использовано против него.

Мейсон поднялся с кресла.

— Ваша честь, я возражаю против этого явного нарушения норм судебной практики, ибо расцениваю слова окружного прокурора как явную попытку запугать свидетеля защиты в такой мере, чтобы он отказался от дачи показаний.

— Далее,— повысил тон Гамильтон Бюргер,— я возражаю против того, чтобы этот свидетель давал показания на том основании, что он страдает заболеванием, называемым «сенильной деменцией».

Мейсон ответил с улыбкой:

— Я бы хотел, чтобы окружной прокурор, если он действительно уверен в неправоспособности Гораса Шелби, на минуту задумался о характере собственных действий. Зачем же было его предупреждать о том, что все, сказанное им в дальнейшем, может быть использовано против него?

Судья Кайл улыбнулся, затем повернулся к свидетели).

— Суд желает задать вам несколько вопросов, мистер Шелби.

— Да, сэр.

— Вы понимаете, что это зал судебных заседаний?

— Да, сэр.

— Тогда зачем вы здесь?

— Я вызван сюда в качестве свидетеля защиты.

— Вы были объявлены неправоспособным судебным решением этого округа?

— Это не так. Меня осадили жадные родственники, которые без моего ведома давали мне наркотики, отправили меня в так называемый санаторий вопреки моей воле и даже привязали ремнями к койке. Мне известно, что суд, вынесший решение об учреждении опеки, позднее поручил врачу-специалисту обследовать меня.