— Чего вы от меня хотите?

— Узнайте, что там произошло.

— Вы полагаете, что я ясновидец?

— Внимательно осмотрите газовую трубу. Газовые трубы одними пальцами не разъединяют.

— Сумею ли я туда проникнуть? — спросил Хедли.— Нужно ли мне действовать силой или же...

— Нет, нет. Поезжайте туда как можно скорее. Занимающий этот номер человек предельно любезен или станет таковым, как только вы отрекомендуетесь. Труба была присоединена снова. Поглядите, что вы сумеете выяснить.

— Как я понимаю, мне надо захватить с собой фотоаппарат и сделать снимки.

— Привозите все, что хотите: аппарат, микроскоп, осветительную технику...

— О’кей, что еще?

— Смотрите, чтобы никто посторонний не узнал, чем вы занимаетесь. Жилец номера не в счет.

— Хорошо. Кое-что у меня начинает проясняться. Так что часов в 5 или даже раньше мы там будем.

— Только не вызывайте подозрений.

— Не беспокойтесь, я буду провинциальным туристом, самым натуральным болваном,— обещал Хедли.

Мейсон повесил трубку и сказал Делле Стрит:

— А теперь поеду к Дафнии и узнаю, как она провела ночь.

— Бедняжка,— вздохнула Делла.

— Все зависит от того, как смотреть на это дело. Ты должна согласиться, что она поступила опрометчиво, поместив своего дядюшку в соседнем номере, а затем разыграв эту комедию со снотворным.

— Боюсь, что они используют это против нее,— покачала головой Делла.

— Не сомневайся, Трэгг вытащил все до единой таблетки или их остатки из гадости, которую отторг ее желудок.

И тут же рассмеялся.

— Не могу забыть, как она завизжала, когда плюхнулась в холодную воду, ожидая . очутиться в теплой ванне:

Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что Дафния Шелби провела бессонную ночь. Но Мейсона не разжалобили ни темные круги у нее под глазами, ни бледность.

— Кажется, вам невозможно внушить, что вы должны вести себя честно по отношению к собственному адвокату,— сказал он.

— Что я теперь сделала?

— Вернее, что вы не сделали. Вы позабыли предупредить меня, что ваш дядюшка Горас занимает соседний с вами номер 720 в том же мотеле и что вы не слышали, когда я первый раз постучал в вашу дверь, потому что уходили в его комнату.

— Мистер Мейсон,— сказала она,— давайте раз и навсегда выясним одну вещь. Я хочу быть с вами во всем честной, но не ждите от меня ничего такого, что может хоть в какой-то. мере повредить дяде Горасу.

— До сих пор только вы ему и вредили, Дафния.

— Неправда.

— Не будем спорить, у нас для этого нет времени. Теперь-то вы уже знаете, что вы ему не родственница?

— Ну и что же? Все равно я его люблю. Я росла в его доме как дочь, я ухаживала за ним, а. теперь он стал стареньким и нуждается в заботе и уходе. Разумеется, я буду всячески его оберегать от всяких неприятностей.

— Офицерам известно, что он находился в соседнем помещении?

— Думаю, что нет.

— Значит, вы им про это ничего не говорили?

— Боже упаси, нет!

— Из их вопросов не явствовало, что они догадываются об этом?

— Нет.

— Известно ли вам, что он ездил на машине Ральфа Экзеттера..

Она с вызовом посмотрела ему в глаза, глубоко вздохнула и сказала «нет».

— Олл райт,— нахмурился Мейсон.— Я вижу, игра продолжается. Вы стараетесь водить меня за нос, чтобы выгородить дядюшку. Теперь я вам кое-что объясню. Я представляю вас. И я постараюсь, чтобы с вас сняли подозрение в данном убийстве. Я не представляю вашего дядю и никого другого, помимо вас. Я прибегну к любой законной и этичной стратегии, которая мне известна. Это мой долг. Вы меня понимаете?

— Да.

— Вам придется здесь еще остаться на некоторое время.

— Я уже стала привыкать.

Мейсон поднялся, собираясь уходить.

Неожиданно ее пальцы схватили его за руку.

— Пожалуйста, мистер Мейсон, поймите, что я могу с этим смириться. Я молода и вынослива. Я стерплю многое. Но если бы дядя Горас угодил в такую камеру, если бы на его окнах была решетка, а у дверей дежурил бы часовой и все такое прочее, он бы окончательно помещался.

Мейсон улыбнулся.

— Дафния, я защищаю вас, адвокат не в состоянии иметь более одного подзащитного. Вам необходимо привыкнуть к этому.

— А я защищаю дядю Гораса. Вы тоже должны привыкнуть к этому!

Мейсон усмехнулся.

— К сожалению, я давно уже это понял, а вот вы не хотите понять, что оказываете своему дядюшке поистине медвежьи услуги.

В конторе Перри Мейсона ждал Пол Дрейк с важным донесением. В мотеле «Северные огни» действительно была зарегистрирована машина из Невады. Ее владелец назвался Гарвеем Майлсом из Карсон-Сити, но машина-то была записана на Стэнди Фриэра из Лас-Вегаса.

— Получил сведения?

— На Фриэра? Да. «Майлс» вроде бы просто имя, а Фриэр — сборщик.

— Сборщик?

— Да, к его услугам прибегают, когда какой-нибудь проходимец пытается уклониться от уплаты карточного или другого долга.

— Методы?

— Поскольку подобного рода долги в большинстве штатов не признаются законными, методы Фриэра тоже являются нелегальными, но, как мне сказали, в высшей степени успешными. Так вот, если Экзеттер задолжал многим из этих людей, в том числе большую сумму этим парням из Лас-Вегаса, а Фриэр нашел его и подсказал, что Горас Шелби занимает номер 21 в мотеле «Северные огни», то можно не сомневаться, что Экзеттер отправился туда, чтобы вытрясти из Шелби деньги. Во всяком случае, я так себе это представляю.

Мейсон задумался, потом сказал:

— Что ж, Пол, это похоже на истину. Какие-то парни из Невады следили за санаторием «Гудвилл». Им не терпелось поговорить с врачом, назначенным судом. Это означает, что игрокам надоело ждать и что они решили сами поторопить события. Они могли обнаружить, когда Горас Шелби уехал из санатория и куда направился. Потом они сообщили Экзеттеру, что не намерены дожидаться смерти Гораса Шелби, что дело Экзеттера раздобыть деньги, иначе... После этого сборщик поехал посмотреть, что делает Экзеттер, и, если бы тот не справился с заданием, он мог с ним расправиться.

— Вполне возможно,— согласился Дрейк,— такие сборщики прибегают к крайним мерам, дабы держать в страхе остальных должников. Если распространяются слухи, что какой-то злостный неплательщик внезапно преставился, остальные начинают шевелиться. Правда, обычно они начинают с того, что избивают нерадивого до потери сознания...

Мейсон снова задумался.

— Знаешь, Пол, жюри может поверить в такую версию. Возможно, что я сам ее приму.

 Глава 16

Марвин Мошел, один из заместителей окружного прокурора, обратился к судье Линдену Кайлу, который только что поднялся на свое место.

— Могу ли я произнести вступительное слово, ваша честь?

— На предварительном слушании такое не принято,— сказал судья.

— Я знаю, ваша честь, но цель моего вступительного слова заключается в том, чтобы суд разобрался в сущности показаний, которые будут принесены, и увязал их з единое целое.

— Мы не возражаем,— сказал Мейсон.

— Говорите, но покороче. Не думайте, что судья без ваших разъяснений не сумеет разобраться в сути показаний.

— Хорошо, я изложу суть дела в коротеньком резюме,— сказал Мошел.— Обвиняемая, Дафния Шелби, вплоть до недавнего прошлого считала себя родной племянницей Гораса Шелби, человека 75 лет. Она вела себя как племянница Шелби и, как покажут свидетели, снискала его полное доверие и намеревалась материально обогатиться из-за этого родства. Но вот к Горасу Шелби приехали в гости его сводный брат Борден Финчли с женой, Элиной, и приятелем. Они были поражены тем, что узнали, а именно, насколько этой молодой особе удалось втереться в доверие к Горасу Шелби и подчинить его себе.

— Одну минуточку,— прервал его судья.— Вы сказали, что обвиняемая считала себя племянницей Гораса Шелби?

— Совершенно верно, ваша честь. Сейчас, с вашего разрешения, я перехожу к этому моменту.

— Пожалуйста, суд крайне заинтересован в столь необычной ситуации.

— Финчли посоветовали, чтобы обвиняемая уехала на три месяца, сказав, что за время ее отсутствия они позаботятся о Горасе Шелби и займутся домашним хозяйством. Обвиняемая нуждалась в отдыхе, мы должны с этим согласиться, она очень ревностно относилась к своим обязанностям по уходу за человеком, которого она считала своим дядей. Обвиняемой была выдана большая сумма, чтобы она могла совершить морскую поездку на Восток, рассчитанную на три месяца, как я уже говорил. Во время ее отсутствия Финчли узнали, что Горас Шелби не только намеревался сделать ее своей единственной наследницей по завещанию, но и давал ей огромные деньги.

  Выражайтесь точнее, что вы называете «огромными деньгами»? — спросил судья.

— Чек на 125 тысяч долларов, именно этот шаг Гораса Шелби принудил чету Финчли принять законные меры защиты.

— На сколько? — переспросил судья.

— 125 тысяч,— повторил Мошел.

— Была ли эта женщина его племянницей?

— Нет, ваша честь. Между ними не существовало кровного родства. Она была дочерью экономки Гораса Шелби, появившейся в результате мимолетной связи на другом конце континента. Однако я должен указать, что обвиняемая была абсолютно уверена, что Горас Шелби ее дядя. Он сам приучил ее к этой мысли.

— А мать?

— Ее мать умерла сравнительно недавно. Она работала экономкой у Гораса Шелби почти двадцать лет. Финчли установили, что Горас Шелби впал в детство, что он совершенно неверно представляет себе свои обязанности по отношению к обвиняемой, что обвиняемая проводит политику, в результате которой этот весьма пожилой человек может оказаться без единого цента. А когда Финчли узнали, что Горас Шелби намеревается послать этой особе чек на 125 тысяч долларов, они отправились в суд и попросили назначить ему опекуна.