— Олл райт, возьмите себя в руки, Дафния. Имеете ли вы какое-нибудь отношение к смерти своего дяди?

Она покачала головой. Губы у нее дрожали.

— Я его любила. Он был мне настоящим отцом. Я большую часть своей жизни отдала тому, чтобы ему было хорошо...

— Все это прекрасно, но факты говорят о другом!

— Какие факты?

— Давайте рассуждать вместе. Вы не являетесь кровной родней Горасу Шелби, поэтому вы не можете унаследовать его состояние без завещания. Сводный брат Шелби написал в суд заявление, что вы ведете дальновидную и хитрую политику, стараясь обвести его вокруг пальца, затем, чтобы он в конечном счете отдал вам свое состояние. В протоколах суда записано, что Горас Шелби послал вам чек на 125 тысяч долларов. Суд назначает опекуна, чтобы защитить деньги вашего дядюшки от расхищения, вы похищаете его из дома отдыха, куда он был помещен по приказу врача, и перевозите в «Северные огни». Вы заставляете его срочно написать завещание в вашу пользу, а через час после того, как завещание написано, мистер Шелби оказывается мертвым.

— Думаю,— сказала она еле слышно,— что дядя был в таком угнетенном состоянии, что мог решиться на самоубийство, хотя мне такая мысль никогда не приходила в голову.

— Мы дождемся приезда Пола Дрейка. Очевидно, у полиции есть основания предполагать, что в данной истории какую-то роль сыграл барбитурат. Вы приобрели сегодня вечером для мистера Шелби китайские блюда?

— Да.

— Привезли их в картонной коробке?

— Да.

— У вас были вилки, которыми вы ели прямо из этих картонок?

— Дядя любит пользоваться китайскими палочками для еды. Я купила их 4 штуки, вот ими-то мы и ели.

— А что вы сделали с пустыми картонками?

— Совершенно пустых не было. Мне нужно было уезжать, и дядя Горас сказал, что вечером он доест оставшееся, вымоет картонки под краном, чтобы от них не пахло, и выбросит их в корзину для использованной бумаги. В конце концов, этот номер не приспособлен для стряпни, всего лишь комната и ванная с туалетом, и я подумала, что у нас могут быть неприятности, если мы станем использовать эту большую корзину в качестве помойного ведра. Вот я и сказала дяде, что если он что-то не доест, то пусть спустит в уборную.

— Если на это посмотреть с точки зрения полиции, то они непременно скажут, что остатки пищи в уборную спустили вы сами, дабы уничтожить вещественные доказательства. Но этого вам показалось мало, и вы даже вымыли картонки горячей водой... Ведь именно так вы велели поступить вашему дяде?

— Да.

Раздался условный стук Дрейка.

Его впустила Делла Стрит.

Дрейк выглядел озабоченным.

— Очень плохо, Пол? — спросил Мейсон.

— Очень.

— Давай рассказывай.

— Кто-то из номера 22 уходил ужинать. Возвратившись к себе, он почувствовал запах газа, доносившийся из номера 21-го. Поставили в известность управляющего мотелем. Он принес запасной ключ и вошел в помещение. Запах газа чуть не свалил его с ног. Он распахнул дверь, добежал до окон, устроил сквозняк и вытащил бездыханного мужчину наружу. Он поставил в известность полицию. Полиция приехала и попробовала привести несчастного в чувство, но ничего не получилось.

— Почему они говорят так уверенно об убийстве, а не о самоубийстве? — спросил Мейсон.

— Газовая печка вентилируется. Кто-то отвинтил подводящую трубу, так что газ выходил прямо в комнату. Этот человек ел китайские блюда. Приехавший доктор заподозрил барбитураты. Он быстро произвел обследование. Очевидно, пища была обработана снотворным. Мне кажется, что нашли наркотики в ванной.

Мейсон взглянул на Дафнию Шелби.

Она не смела взглянуть ему в глаза.

— Вы оставались у дяди, пока вы оба ужинали этими китайскими кушаньями?

— Я ушла до того, как он кончил есть.

— Дали ли вы ему какие-то барбитураты?

— Я... я не знаю.

— То есть как это вы не знаете?

— Я же вам говорила, что он совершенно не мог спать без снотворного. Дядя настолько к нему привык, что оно стало ему необходимо. Я это знала, так что, когда уходила, оставила ему специальные пилюли.

— Где вы их взяли?

— Мне их дал врач, тот же самый, который наблюдает за дядей Горасом. Помните, когда я уезжала, я была страшно усталой и нервной. Тогда этот доктор дал мне какое-то снотворное на случай, если у меня будет бессонница. Но мне оно не потребовалось. С того момента, как я взошла на палубу судна, все мои неприятности окончились, я спала как бревно. Я подумала, что дяде Горасу не уснуть без лекарства, ну и дала ему свои таблетки.

— Вот и получается, что вы сделали все, чтобы вас обвинили в убийстве первой степени.

Заговорил Дрейк.

— Владелица мотеля заподозрила, что дело не совсем чисто. Она сказала, что номер снимала какая-то молодая особа для своего дяди, который, как та объяснила, прибудет позднее. На всякий случай она записала номер новенького «форда», на котором эта особа приехала.

Мейсон повернулся к Дафнии.

— Видите, как все просто?

Пол Дрейк мотнул головой, давая знак Мейсону, что он хочет с ним потолковать с глазу на глаз.

— Прошу простить, на минуточку,— сказал Мейсон, отходя с детективом в дальний угол комнаты..

Дрейк заговорил почти шепотом:

— Послушай, Перри, ты попался,— потому что твоя клиентка выдала себя с головой... В то самое мгновение, как она предъявит завещание, она сама себя уличит в убийстве. Эта девушка отнюдь не милое, любящее, наивное создание, она весьма умна, находчива и решительна. Она обнаружила своего дядю. Увезла его из этого учреждения. Она сообразила, что не стоит его помещать в один с собой мотель, а устроила его в другом. Все, что она делает, говорит о ее сообразительности и изобретательности. Она узнала, что в действительности не является родственницей Гораса Шелби, то есть без завещания она не сможет претендовать на его деньги. Что же она делает: увозит его из-под надзора властей, заставляет написать завещание, после чего бедняга быстренько отдает Богу душу. Так вот, если ты хочешь забыть про это завещание, я про него тоже забуду.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мейсон.

— Это самый сильный и убедительный фактор против нее. Советую тебе, возьми и сожги это проклятое завещание. Убеди ее, чтобы она никому про него даже не заикалась. И тогда, возможно, тебе удастся что-то сделать.

Мейсон покачал головой.

— Почему нет? Ведь я тоже страшно рискую. У меня могут отобрать разрешение на руководство моим агентством, но я все же хочу дать твоей клиентке шанс на спасение жизни.

— Дело не в том, Пол. Прежде всего, как офицер суда

  я никогда не позволю себе подтасовывать свидетельские показания. Да и ты, официальный детектив, тоже не имеешь права обманывать правосудие. Во-вторых, я давно убедился, что любая правда является самым сильным оружием в арсенале защитника. Беда состоит в том, что адвокаты часто сами не знают правды. Они оперируют полуправдой, узнанной ими из свидетельских показаний или от своих клиентов. Коль дело касается нас, мы...

Мейсон резко замолчал, услышав тяжелые шаги на деревянных ступеньках мотеля. Тут же раздался требовательный стук в дверь.

— Позвольте мне, Дафния,— сказал Мейсон, прошел через всю комнату и отворил дверь.

На пороге стоял лейтенант Трэгг, за которым виднелась фигура полицейского в форме.

Лейтенант не сумел скрыть своего удивления.

— Какого дьявола вы тут делаете? — воскликнул он.

— Разговариваю со своей клиенткой.

— Если ваша клиентка — владелица новенького «форда», стоящего перед зданием, ей действительно нужен защитник! — сказал лейтенант Трэгг.

— Входите же,— пригласил Мейсон.— Дафния, это лейтенант Трэгг из Департамента Насильственных Смертей. Лейтенант Трэгг, а это Дафния Шелби.

— О-го! Передо мной забрезжил зеленый свет. В штабе говорили, что разыскивают Гораса Шелби, которого увезли из санатория «Гудвилл» в нарушение постановления суда.

Трэгг повернулся в сторону к своему спутнику.

— Приведите женщину. Посмотрим, опознает ли она мисс Шелби.

На крыльце снова раздались шаги, и офицер ввел в комнату женщину.

— Посмотрите хорошенько,— предложил Трэгг,— не узнаете ли вы кого-нибудь среди присутствующих здесь людей?

Женщина сразу же указала на Дафнию:

— Как же, вот эта молодая особа сняла у меня номер 21. Она сказала, что его будет занимать ее дядя.

Трэгг повернулся к Мейсону с усмешкой.

— На этом роль ваша заканчивается. Вы уходите, в дальнейшем мы великолепно обойдемся без вас.

Мейсон учтиво поклонился.

— Плохо верится, лейтенант, что вы могли позабыть недавнее постановление Верховного Суда, по которому мисс Шелби имеет право на защитника, представляющего ее на всех стадиях расследования.

Повернувшись к Дафнии, он добавил:

— Прежде чем отвечать на вопросы, Дафния, посмотрите на меня. И если я покачаю головой, не отвечайте. А если кивну, отвечайте и говорите чистую правду.

— Это будет черт знает что за допрос свидетельницы! — возмутился Трэгг.

— Возможно, это действительно усложняет допрос свидетельницы, но зато это единственный путь допроса возможной подзащитной,— отпарировал Мейсон.— Не желаете, чтобы я предварительно ввел вас в курс дела, дабы облегчить вашу задачу?

— Что именно вы хотите заявить?

— Это Дафния Шелби. Вплоть до недавнего времени она была совершенно уверена, что является родной племянницей Гораса Шелби. Независимо от того, существует ли между ними кровное родство или нет, Дафния сильно привязана к человеку, которого она считала своим дядей. Она жила в его доме и наблюдала за его весьма ограниченной диетой. Она сама была на грани нервного истощения, отдавая много сил и энергии уходу за дядей и ведению всего хозяйства. Когда Гораса Шелби отправил в санаторий «Гудвилл» его опекун и врач, нанятый другими родственниками Шелби, Дафния устроилась на работу в этот санаторий. Она нашла Гораса Шелби привязанным ремнями к койке. Тогда она взяла нож, перерезала ремни, увезла Гораса Шелби в мотель «Северные огни» и устроила его в номере 21. Так что вот исходная позиция, с которой вы можете начинать, лейтенант.