— Я вовсе не это имел в виду. Я говорил о том, что Ральф Экзеттер, как настоящий друг, не посчитался с собственными планами и согласился остаться со мной, пока положение не прояснится.

— Что вы понимаете под «прояснением положения»?

— До того времени, пока мой брат освободится от вредного влияния молодой женщины, которая, пустив в ход все свои чары, сначала стала распоряжаться всеми его делами, а затем заставила его послать на ее имя чек на. 125 тысяч долларов, которые она должна была получить и передать поверенному так, чтобы их никто не смог найти.

— Понятно,— наклонил голову Мейсон.— Вы узнали про это письмо.

— Я знал про него.

— Каким образом?

— Видел письмо до того, как оно было отправлено.

— Где вы его видели?

— На письменном столе брата.

— Вы подумали, что письмо адресовано вам?

— Нет, этого я не думал.

— Знали ли вы, кому оно адресовано?

— Совершенно точно.

— И, однако же, вы его прочитали?

В голосе Мейсона звучало такое недоверие, как будто чтение чужих писем является тягчайшим преступлением.

— Да, прочел! — рявкнул Финчли.— Сначала прочитал сам, а потом позвал жену, она тоже прочла письмо и видела чек на 125 тысяч, который должен был уйти с письмом, и вот тут-то я решил, окончательно решил, что пора положить конец этому безобразию и не разрешать совершенно чужому человеку разбазаривать состояние брата.

— Совершенно чужому человеку? Вы имеете в виду мисс Дафнию Шелби, его племянницу?

— Я имею в виду Дафнию Раймонд, которая неизвестно почему именуется Дафнией Шелби и представляется администрации банка и всем деловым знакомым Гораса Шелби как его племянница. В действительности же она дочь домоправительницы и не состоит в родстве с моим братом.

Мейсон, ветеран судебных боев, ухитрился ничем не проявить своего изумления, он просто улыбнулся и спросил:

— Полагаю, вы неоднократно слышали, как ваш сводный брат называл мисс Дафнию своей племянницей?

— Слышал,— угрюмо ответил Финчли,— и при этом каждый раз думал, что это является новым доказательством слабоумия Гораса и что льстивые речи и лицемерие этой молодой особы достигли своей цели.

— Но он действительно мой дядя! — со слезами на глазах закричала Дафния.— Он же...

Судья Поллингер постучал карандашом.

— Вам будет предоставлена полная возможность изложить свою сторону дела. А сейчас прошу удержаться от всякого рода высказываний.

— Вы понимаете, ваша честь,— с постной физиономией продолжал Финчли,— я не хотел давать этому делу официальный ход, потому что мне не хотелось портить репутацию молодой особы, но, разумеется, если она будет настаивать, мы представим факты суду.

— Каковы эти факты? — спросил судья.

— Мария Раймонд была весьма привлекательной женщиной, в Детройте у нее был неудачный роман. Она явилась в Лос-Анджелес в поисках работы без копейки денег, без друзей, к тому же не имея никакой специальности или опыта работы... Так что ей не оставалось ничего иного, как пойти в прислуги. Она дала объявление в газету, и случилось так, что Горас его увидел. Он договорился о встрече. Мария Раймонд произвела на него благоприятно^ впечатление и стала работать у него экономкой. В тот момент Мария Раймонд опасалась, что она беременна, но точно еще не знала. Позднее, когда врачи подтвердили ее подозрения, она призналась во всем Горасу Шелби. Мягкосердечный мечтатель согласился, чтобы она продолжала у него работать, имея ребенка. Позднее, когда младший брат Гораса и его жена погибли в автомобильной катастрофе, Шелби решил, что они всем заявят, будто дочка Марии была в действительности ребенком его погибшего брата и его жены. Таким образом, Дафния получит имя, и ее школьные подруги ничего не будут знать о ее незаконном рождении. Так и сделали.

— Вы можете это доказать? — полюбопытствовал судья Поллингер.

— Конечно могу. У меня сохранились письма, написанные Горасом Шелби мне и моей жене, в которых он подробно рассказывает об этой истории.

— Каким образом Дафния получила паспорт?

— Со слов Гораса Шелби,— ответил Борден Финчли.— Случилась так, что здание судебного архива в том городе, где они жили, сгорело, так что свидетельства о рождении Дафнии не было. Могу только добавить, что Горас, хотя и не женился вторично после смерти своей первой жены, всегда легко поддавался женским чарам, то есть верил в искренность льстивых слов и всяческих заверений в любви и преданности. У нас нет оснований предполагать, что между Марией Раймонд и Горасом существовали интимные отношения, но все же ей удалось заставить моего брата дать ее дочери имя Шелби, Дафния же воспользовалась этим и втерлась к нему в доверие. Я не сомневаюсь, что он был к ней искренне привязан, что девица, прекрасно сознавая, это, постаралась использовать расположение брата с максимальной для нее выгодой.

— Где в настоящее время Мария Раймонд?

— Она умерла немногим более двух лет назад. И вот тогда мы с женой решили проверить положение вещей, потому что мы стали серьезно опасаться, как бы Горас не стал жертвой авантюристки. И хотя мы считали, что необходимо любой ценой скрыть факт незаконного происхождения Дафнии Шелби, но ввиду последних событий мы заявляем, что данное судебное разбирательство неправомочно, ибо Дафния Раймонд является совершенно чужим человеком для Гораса Шелби, а раз так, то Перри Мейсон, ее адвокат, не имеет никакого статуса перед судом и не должен подвергать сомнению решение суда и допрашивать свидетелей.

Судья Поллингер, который терпеть не мог слишком «подкованных» ответчиков, которые, как он считал, стремились подменить собой его, заговорил недовольным голосом:

— Одну минуточку, мистер Финчли. Положение действительно своеобразное. Однако следует помнить, что прошлое судебное решение не было окончательным, и независимо от того, кто предоставит дополнительные факты, близкий родственник, или знакомый, или совершенно чужой человек, суд обязан его пересмотреть в свете этих новых сведений. Если вы возражаете против вопросов Перри Мейсона, на мои вопросы вы отвечать обязаны.

Сразу поднялся с места Мелроз.

— Мы вовсе не возражаем против самой тщательной проверки и перепроверки обстоятельств дела, но мы стараемся предупредить необоснованное и противозаконное слушание дела, когда совершенно чужой человек станет притязать на то, на что он не имеет юридических прав.

Перри Мейсон усмехнулся. Молодой защитник Финчли явно не знал, как надо вести себя с судьей Поллингером.

Судья Поллингер с хмурым видом повернулся к Бордену Финчли.

— Итак, вы утверждаете, что Горас Шелби стал жертвой авантюристки?

— Да, мы решили, что это вполне возможно, и решили сами все проверить.

— Это «мы» — Ральф Экзеттер и ваша жена?

— Да, это я и моя жена. Ральф Экзеттер ничего не знал до тех пор, пока мы не прибыли сюда.

—- Ну, и вы поняли, разумеется, что эта молодая особа настолько втерлась в доверие вашего брата, выражаясь опять-таки вашими словами, что он может оставить завещание в ее пользу, сделав ее своей единственной наследницей?

Финчли растерялся, глаза у него забегали.

— Мы как-то не задумывались над этим моментом.

— Такие мысли не приходили вам в голову? — настаивал судья.

— Нет.

— Но зато вы понимали, что, если вы добьетесь

назначения опекуна, если вы докажете суду, что Горас Шелби не способен заниматься собственными делами и ему грозит опасность попасть под влияние бессовестных и беспринципных людей, тогда вы помешали бы ему составить такое завещание, которое в глазах закона является правомочным.

— Ничего подобного! Мы вовсе об этом и не думали!

Перри Мейсон обратился к Дафнии:

— Дайте-ка мне это письмо.

Она протянула ему послание Гораса Шелби.

Мейсон поднялся.

— Ваша честь, я не вполне уверен в моем статусе в данном деле и не хочу прерывать расследование суда, однако, учитывая тот факт, что свидетель только что заявил, что он читал письмо, полученное Дафнией в Гонолулу, я считаю, что суду стоит также ознакомиться с содержанием этого письма.

И Мейсон протянул листок судье Поллингеру.

Судья прочитал письмо очень внимательно, потом повернулся к Бордену Финчли.

— Вы утверждаете, что вам не приходило в голову, что ваш сводный брат может составить завещание, лишающее вас наследства?

Финчли растерянно пробормотал:

— Не-ет..,

— Всего лишь несколько минут назад вы категорически утверждали, что даже и не думали о такой возможности, теперь же картина изменилась... Вы колеблетесь, но все еще отрицаете?

— Совершенно верно.

— Не желаете ли вы изменить свой ответ?

— Нет.

— Однако в том письме, которое я держу сейчас в руках, в том самом письме к Дафнии, которое вы читали, черным по белому сказано, что Горас Шелби просит Перри Мейсона составить завещание, по которому все его состояние переходит к Дафнии. Учитывая, мистер свидетель, что вы показали под присягой, что это письмо вы читали, вы продолжаете утверждать, что ни разу не подумали о возможности лишиться наследства?

— Ну, конечно, после того как я прочел это письмо, мне пришла в голову подобная возможность.

— Именно после ознакомления с текстом этого письма вы предприняли шаги, чтобы вы были назначены опекуном?

— Вообще-то я думал об этом уже давно, долгое время и...

— Отвечайте просто «да» или «нет». После прочтения данного письма вы принялись хлопотать о том, чтобы вас назначили опекуном над состоянием Гораса Шелби?

— Да.

— Где находится Горас Шелби в настоящее время?

— Он в частном санатории. Его было необходимо поместить в лечебное заведение. Он стал весьма неуравновешенным и буйным в настоящее время, так что мы просто не могли с ним справиться и решили, что он нуждается в профессиональной помощи.