— Клэй? Клэй?

Голос Сони напоминал вой раненого животного.

— Вызовите “скорую”! — закричал я. — Скорее! Она бросилась, спотыкаясь, к телефону. Клэй медленно повернул ко мне голову:

— Не велика потеря, верно, Рик? Его губы искривились в болезненной улыбке, на мгновение старая бравада мелькнула в глазах.

— Все равно я был конченым человеком. Знаете, я знал, я чувствовал, что эта стерва пырнет меня своим ножом. А у меня не хватило бы духу сделать это самому.

Неожиданный приступ боли исказил его лицо, в горле что-то заклокотало.

— Эй, Рик? — Бравада быстро исчезла из глаз. — Скажи, кто послал первую записку?

— Энджи, я думаю.

Было видно, что он все понял.

— Шантажировать меня ей показалось недостаточным, да? Заставить меня страдать — способ более верный.

Капелька крови показалась в уголке его рта, он нетерпеливо слизнул ее. Тут же кровь потекла струей.

— ..И это для Энджи был способ убить себя, — закончил я за него. — Убежден, что она именно так все и задумала. Вот почему она не оказала никакого сопротивления, когда Лайза и Марвин...

— Да! — Он попытался подмигнуть мне. — Я играл эту сцену черт знает сколько раз, Рик. Знаю ее наизусть. Сейчас вы должны раскурить сигарету и сунуть ее мне в рот. Потом я скажу: “Спасибо, партнер!” и произнесу душещипательный монолог о том, чтобы в последний раз мне оседлали коня.

Он кашлянул, на этот раз кровь выплеснулась изо рта и потекла сильнее, испачкала ворот его рубашки.

Я раскурил сигарету, дождался, когда кашель прекратится, и сунул ее в рот Клэя.

— Стародавние костюмные фильмы, — с трудом произнес он. — Думаю, они были правы. Мои герои сильно устарели, Рик! Скажите-ка мне еще вот что. Вы сказали, что я нанял вас на роль судьи и присяжных, чтобы определить, насколько велика моя вина в смерти Энджи, помните?

— Помню.

— Пора огласить приговор, партнер!

— Я не могу играть роль Бога для вас, Клэй. Вы знаете, почему ее убили. Возможно, отчасти, тут есть и ваша вина. Но если бы вы подарили ей новую спортивную машину на день рождения, а она бы села за руль и разбилась, были бы вы тогда виновны менее, чем сейчас?

Он не ответил, сосредоточенно слушая меня, рот у него приоткрылся, возможно, он собирался что-то сказать. Сигарета выпала у него изо рта на руку и продолжала тлеть, но он этого уже не чувствовал.

* * *

— Как получилось, что вы так быстро приехали сюда? — спросил я лейтенанта Фрида.

— Какая-то особа с тарабарской фамилией — Буха или Бухан — я не запомнил — позвонила и сообщила, что здесь творится черт знает что. Я все сразу же сообразил, когда она стала называть имена. У меня был долгий разговор с Лумисом, и он понял, что эта компания использовала его в качестве козла отпущения. Вот он и разговорился о своих друзьях-приятелях. Рассказал все. Ну а тут звонит телефон, знакомые имена.

Появился полицейский в форме и многозначительно кашлянул.

— Что там еще?

— Они все уехали, лейтенант. Мисс Дрезден уложила чемодан и уехала вместе с миссис Роулинз в ее дом. Мисс Бухонен тоже уехала. Второго парня они задержали в Санта-Монике.

Он позволил себе улыбнуться.

— Это оказалось не очень сложным, у него такая приметная машина!

— Джо? — спросил я.

— Да, — кивнул Фрид. — Пока задержали его в качестве свидетеля, а там разберемся.

Он повернулся к полицейскому и сказал:

— Мы тут все закончили. Я уезжаю.

— Как вы считаете, дело дойдет до суда? — спросил я.

— Не знаю. — Он раздраженно пожал плечами. — Спросите окружного прокурора. Но я-то думаю, что если этот Марвин не сумасшедший, как Лайза, его адвокат не станет опротестовывать смертный приговор. А раз так, то никаких проблем не возникнет. А все его разговоры о мисс Дрезден, какое они имеют отношение к убийству? И вообще, оставьте меня в покое, Холман. Голова идет кругом, почему бы мне не поехать домой?

— Я боялся, что не скоро услышу от вас этих слов!

* * *

На моих часах было половина третьего ночи, когда я наконец добрался до своего дома. Смешав себе стаканчик, я выпил его и тут же наполнил второй и спустился вместе с ним по трем ступенькам из гостиной в коридор, ведущий к спальне. Нервы у меня были натянуты сильнее, чем я предполагал, потому что, когда я включил свет, у меня начались галлюцинации, блондинистые, разумеется. Полногрудая блондинка-галлюцинация имела наглость забраться в мою постель!

Она без стеснения уселась и нервно улыбнулась мне. Вообще-то она была совершенно голой, а нервничала потому, что не знала, как я к этому отнесусь.

— Я почувствовала себя одинокой, — произнесла она тоненьким голоском. — К тому же я ошиблась решительно во всем, в том числе и в отношении тебя, Рик. И я просто не представляла, как смогу вернуться к себе, не сказав тебе об этом.

Я осторожно опустил на ближайший столик бокал и выключил свет, торопливо разделся, вытянул вперед руки и пошел к кровати.

Добравшись до кровати, я услышал неожиданный истерический смех Полли, потом она повторила уже однажды слышанную мною фразу:

— Стой на месте.

Через десять секунд она нащупала меня, и теперь уже я истерически рассмеялся. Рука отдернулась и наступило молчание.

— Рик!

Вроде бы она по-настоящему нервничала.

— Это ты?

— Разумеется. Такой же, каким был последний раз.

— Хорошо.

Она призывно засмеялась.

— Просто девушка не может быть вполне уверена в темноте.

А через мгновение громко воскликнула:

— Ой, больно! В чем дело?

— Просто парень не может быть слишком уверен в темноте, — сказал я с не менее радостным смехом. — Но, дорогая, теперь я вполне уверен!