Джон Диксон Карр - Ньюгейтская невеста

Даруэнт поднял взгляд. Бакстоун казался стоящим совсем рядом, хотя находился в тридцати шести футах. Повернувшись боком к противнику и выставив вперед правое колено, он слушал указания майора Шарпа.

Мистер Моубрей поместился подальше от дуэлянтов, но на одинаковом расстоянии от каждого.

«Почему они стоят друг к другу боком? – думал хирург. – Пистолетная пуля в бок почти наверняка заденет важный орган».

Даруэнт взвел курок с легким мелодичным щелчком. Такой же щелчок свидетельствовал, что Бакстоун сделал то же самое.

– Я должен отойти, старина! – тонким голоском пролепетал Джемми, похлопав Даруэнта по спине. – Видите – майор отходит от Джека. Постарайтесь выстрелить первым, и, может быть, вам повезет.

Джемми быстро отошел.

Даруэнт остался наедине с Бакстоуном. Их разделяли двенадцать ярдов с белесым туманом, вьющимся вокруг лодыжек.

Подойдя к хирургу, майор Шарп сбросил накидку, под которой находился синий гусарский мундир с горизонтальными золотыми галунами. Заняв позицию между мистером Моубреем и Джемми, он положил руку на эфес прямой сабли под коротким доломаном на плече.

Его негромкий голос гулко прозвучал в тишине:

– Вы готовы, милорд?

Даруэнт набрал в легкие пахнущий дождем воздух.

– Готов!

– А вы, сэр Джон?

Бакстоун, весь в черном, за исключением белых бриджей и галстука, держал пистолет дулом к земле.

– Всегда готов! – отозвался он.

– Тогда можете стрелять.

Рука хирурга скользнула в саквояж, нащупывая зонд, щипцы и бутыль с лауданумом.

На деревьях позади трех свидетелей щебетали птицы. Легкий ветерок колебал пелену тумана. Прошло три секунды… шесть… восемь… Оба дуэлянта по-прежнему стояли неподвижно, опустив оружие.

Майор Шарп переводил взгляд с одного на другого. Он повидал многое, участвуя в делах чести, но с таким сталкивался впервые. Его обуял гнев, и вся корректность мигом испарилась.

– Что, черт побери, все это значит? – рявкнул он. – Почему вы не стреляете?

– Майор Шарп, – громко отозвался Даруэнт, не сводя глаз с Бакстоуна. – Я слышал, что сэр Джон достаточно любезен, чтобы позволить противнику стрелять первым. На сей раз я подожду его выстрела.

Румяная физиономия Бакстоуна побагровела от ярости. Он дернул правой рукой, собираясь выстрелить, но передумал, увидев улыбку Даруэнта.

– Не может быть! – недоверчиво воскликнул Джемми Флетчер. – Неужели Джек теряет голову?

Майор обернулся, тряхнув султаном:

– Разве вы секундант сэра Джона, мистер Флетчер?

– Нет-нет!

Майор Шарп, суровый и мрачный от каждой морщинки на лице до каждого волоска в рыжих бакенбардах, снова посмотрел на дуэлянтов.

– Поскольку вы, кажется, желаете подвергнуть себя большей опасности, джентльмены, – провозгласил он, – пусть будет по-вашему. Я предлагаю необычную, но не новую меру, полностью соответствующую кодексу. – Майор помолчал. – Я медленно просчитаю до трех – это даст вам время прицелиться. На счет три вы оба стреляете одновременно. Вы согласны?

Дуэлянты кивнули. Джемми застонал, а майор Шарп улыбнулся.

– Один! – крикнул он, подняв правую руку.

Рука Бакстоуна взметнулась вверх и вытянулась вперед, целясь в центр лба противника.

Стоящий в тридцати шести футах Даруэнт видел направленное на него стальное дуло. Рубцы на щеках Бакстоуна обозначились резче, маленькие глазки сосредоточенно прищурились и блеснули, видя, что пистолет Даруэнта по-прежнему направлен в землю.

Ветер усиливался, отгоняя туманную пелену от деревьев и шурша среди листвы.

– Два! – крикнул майор Шарп.

Даруэнт услышал вдалеке скрежет, а затем очень медленное пощелкивание. Крылья мельницы начали двигаться. По щеке Даруэнта стекала капля пота.

– Это не дуэль, а убийство! – вскричал Джемми.

Рука Даруэнта, держащая пистолет, приподнялась на уровень пояса, все еще не целясь в противника. Бакстоун с налитыми кровью глазами так энергично пытался держать цель на мушке, что дуло его пистолета начало вздрагивать. Даруэнт и майор это заметили.

– Три!

Когда рука Даруэнта резко взметнулась, два выстрела прозвучали почти одновременно. Туча птиц с тревожными криками поднялась с деревьев.

Бакстоун промахнулся буквально на волосок. Даруэнт услышал шмелиное жужжание пули, прежде чем она просвистела мимо его левого уха. В тот же момент Бакстоун, получив пулю в правое колено, взбрыкнул ногами и с изумленной миной на лице с грохотом плюхнулся на землю лицом вниз.

Правой рукой, уже без пистолета, он хватал воздух над туманным ковром, затем в ход пошла левая. Хирург бросился к нему с бутылью лауданума.

Преодолевая охватившую его слабость, Даруэнт медленно побрел туда, где стояли майор Шарп и Джемми Флетчер.

– Пусть решает сэр Джон, – обратился он к майору, – следует ли нам еще раз обменяться выстрелами.

Оба секунданта не обратили на его слова никакого внимания. Над их головами кружили воробьи, а вдалеке слышалось щелканье мельничных крыльев.

– Вы же говорили мне, – ошеломленно пробормотал Джемми, – что никогда в жизни не держали в руках пистолета!

– Прошу прощения, но я говорил, что ненавижу пистолеты, и попросил вас предположить, чисто теоретически, будто я ни разу не держал их в руках.

Бакстоун с криками катался по земле, отбиваясь от мистера Моубрея, который пытался втиснуть ему между зубами горлышко бутыли с лауданумом.

– Этот выстрел был счастливой случайностью, милорд? – осведомился майор Шарп.

– Нет, сэр. Я мог убить его, когда вы дали команду стрелять, но не собирался это делать. Мне хотелось только умерить его наглость и тщеславие, обойдясь с ним так, как он обходился с беднягами, которых вызывал на дуэль. Теперь счет уплачен.

Даруэнт протянул майору пистолет рукояткой вперед.

– Но вы сказали мне, лорд Даруэнт, что никогда не дрались на пистолетах.

– Так и есть. Но на острове Кросстри, где корабль с боеприпасами затонул без всякого взрыва, так как порох отсырел, не было никакой еды, кроме маленьких птичек, неуловимых, как пылинки в сумерках. Восемь долгих месяцев мы шесть часов в день тренировались в стрельбе из пистолета, чтобы не умереть с голоду.

Майор Шарп взял у Даруэнта пистолет и поклонился.

– Вам бросили вызов, лорд Даруэнт, – промолвил он с бледным подобием улыбки, – но вы отказались от вашего права воспользоваться саблей и согласились на пистолет. Ваш покорный слуга, милорд!

– Взаимно, сэр, – отозвался Даруэнт, кланяясь в ответ.

Повернувшись, он нетвердым шагом двинулся к своей карете. Ветер выметал остатки тумана, словно веник, и мир вновь становился зеленым.

Было без четверти восемь утра, когда красная коляска остановилась перед дом номер 38 на Сент-Джеймс-сквер.

Всю обратную дорогу, дрожа от того, что в наши дни именуют реакцией на пережитое, Даруэнт молчал, кутаясь в накидку. Сидящий рядом Джемми Флетчер тоже хранил молчание, пока не вышел из коляски на Пэлл-Мэлл.

– Насчет пари, старина. Боюсь, я не смогу выплатить вам проигрыш.

– Проигрыш?

– Мы ведь с вами держали пари, кого… – Джемми закусил губу, – кто победит на дуэли.

– Вам незачем платить, Джейми. Это была шутка.

– Вот как? Слава богу! Но должен вас предупредить, что им это не понравится!

– Что не понравится и кому?

– Друзьям Джека. Боюсь, вам следует ожидать неприятностей.

– Как ни странно, Джемми, вам не удалось меня напугать. Поехали, Патрик!

Когда коляска остановилась у дома Кэролайн, Даруэнт успел взять себя в руки и стать самим собой. Это было необходимо. Едва он поднялся на первую ступеньку, как парадная дверь открылась.

Но ее распахнул не лакей, что было почти неслыханно, а старый толстый Хьюберт Малберри. Позади него стояла Кэролайн.

– Вы целы, дружище! – воскликнул адвокат. – Или прячете рану под накидкой? Он вас задел?

– Нет. Как Долли?

Кэролайн медленно отвернулась, положив руку на стойку перил.

Мистер Малберри выглядел смущенным.

– Она мертва? – вскричал Даруэнт. – Или умирает?

– Ну, ну, Дик!

Казалось, адвокат уговаривает его не шуметь у дверей фешенебельного дома.

– Нет причин предполагать такое. Костоправ заперся с ней в комнате. Он помалкивает, но все костоправы держат язык за зубами, боясь ошибиться. Впрочем, он обещал вскоре сообщить свое мнение. Но, кроме того…

– Кроме того?

– Дик, не стоит волноваться заранее. Мы расстроим его замыслы. Но дело в том, что вас могут снова арестовать и отправить в Ньюгейт.

– В Ньюгейт? – воскликнул Даруэнт. – Из-за дуэли с Бакстоуном?

– Да нет же! – Мистер Малберри смахнул со лба седеющие пряди волос, которые встали торчком, словно петушиный гребень. – Но если Бакстоун вас не ранил, – с тревогой добавил он, – то, значит, вы его убили?

– Нет. Я продырявил ему шарнир, как они это называют.

– А-а! – Мистер Малберри облегченно вздохнул. – Почему вы не входите?

Ньюгейт! Долли! Неужели весь этот кошмар начнется снова?…

Даруэнт вошел в вестибюль. Элфред, взяв у него шляпу и накидку, закрыл дверь. Кэролайн отвернулась от стойки перил, опустив глаза.

– Вы завтракали, милорд? – спросила она.

– Только выпил чай в «Стивенсе». Но я вряд ли сейчас в состоянии есть.

– Тогда, по крайней мере, посидите с мистером Малберри и еще одним вашим другом. – Она указала на комнату слева. – Я распорядилась подать им завтрак в столовую. Они искали вас в «Стивенсе», а потом приехали сюда.

Даруэнт впервые ощутил всю странность ситуации. Он мог бы поклясться, что холодная, высокомерная Кэролайн и строптивый, дерзкий Малберри почувствуют взаимную неприязнь в первый же момент встречи. Однако они вели себя как друзья.

Казалось, все кругом изменилось. С тех пор как Даруэнт спустил курок и прострелил Бакстоуну колено, вся ненависть выветрилась из него целиком и полностью, словно он и впрямь, как говорила Кэролайн, страдал каким-то безумием.