— А что скажете про людей из дома Трех вдов?

 — Их я, кажется, вообще никогда не видел. Во всяком случае, даму, а там вроде бы живет какая-то дама. И, кроме того, автострада — это ведь уже не Авренвиль.

 — Хорошо прожарились? — крикнула его жена из кухни.

Наконец Мегрэ и Люкас умолкли и каждый предался собственным раздумьям. К девяти часам после двух-трех рюмок поддельного кальвадоса они вновь выбрались на автостраду. Немного походили туда и обратно и зашагали к перекрестку.

 — Что-то госпожа Гольдберг не едет, — заметил Люкас.

 — Хотел бы я знать, чего это ради ее покойный супруг притащился сюда. Шампанское и жареный миндаль!.. Скажи, в его карманах нашли брильянты?

 — Нет. В них ничего не было. А в бумажнике нашли две купюры по тысяче франков и несколько франков отдельно.

Гараж был все еще освещен. От внимания Мегрэ не ускользнуло, что жилой дом г-на Оскара стоял не у обочины, а позади мастерской, которая загораживала его со стороны шоссе, откуда окна дома не были видны.

Механик в комбинезоне закусывал, примостившись на подножке одной из машин. И вдруг из придорожного мрака, в считанных шагах от Мегрэ и Люкаса, вынырнул сам «гаражист» — г-н Оскар.

 — Добрый вечер, господа!

 — Добрый вечер, — нехотя процедил Мегрэ.

 — Какая чудесная ночь! Если и дальше так пойдет, то на Пасху у нас будет преотличная погода.

 — Скажите-ка, — грубо прервал его лирику комиссар, — ваша лавочка открыта всю ночь?

 — Не то чтобы открыта, но просто на ночь всегда остается сторож. Он спит на раскладушке. Ворота заперты. А постоянные клиенты, если им что понадобится, приходят и звонят.

 — Много машин проходит в ночное время?

 — Не сказать, что много, но все-таки… Идут грузовики с продовольствием для парижского рынка. Наш край славится ранними овощами, особенно кресс-салатом. Его выращивают в проточной воде… А иной раз кому-то нужно дозаправиться. Или требуется мелкий ремонт… Не зайдете ли выпить чего-нибудь?

 — Благодарю, нет.

 — Напрасно отказываетесь. Но не буду настаивать. Скажите, а вы уже разобрались в этой истории с автомобилями? А то ведь г-н Мишонне этого так не оставит. Он заболел этим делом. Не успокоится. Особенно если ему сразу не дадут другую «шестерку».

Вдали возникли и, приближаясь, стали увеличиваться слепящие фары. Гудение мотора на высокой ноте… Машина пронеслась.

 — Это врач из Этампа. Ездил на консилиум в Арпажон. А тамошний доктор, видать, задержал его на ужин.

 — Вы что же, узнаете любую проезжающую машину?

 — Во всяком случае, многие. Вот смотрите. Видите фары? Это везут кресс-салат в Париж. На рынок. Этот шофер всегда включает дальний свет и обязательно едет по середине проезжей части. В общем, занимает всю ширину дороги. Эй, Жюль! Здорово!

Из высокой кабины проезжающего грузовика послышалось ответное приветствие, и тут же перед глазами появился удаляющийся красный огонек, быстро растворившийся в ночи.

Где-то далеко прополз пассажирский поезд — светящаяся гусеница в хаосе темноты.

 — Это экспресс. Значит, сейчас двадцать один тридцать две… Так вы действительно не хотите выпить?.. Эй, Жожо! Кончишь ужинать — проверь третью бензоколонку, она чего-то барахлит.

И еще одна пара фар. И вновь промчалась машина. Опять не госпожа Гольдберг.

Мегрэ непрерывно курил. Оставив г-на Оскара перед его гаражом, он принялся расхаживать взад и вперед. Люкас следовал за ним и вполголоса разговаривал с самим собой.

В доме Трех вдов — ни одного освещенного окна. Раз десять Мегрэ прошел мимо решетчатых ворот и всякий раз устремлм взгляд в сторону комнаты Эльзы.

Затем смотрел на новехонькую, но лишенную всякого стиля виллу Мишонне с воротами из полированного дуба и смешным, несуразным садиком.

Еще раз взглянул на гараж, на механика, занятого починкой бензоколонки, на г-на Оскара, который, засунув руки в карманы брюк, давал механику советы.

Грузовик, следовавший из Этампа в направлении Парижа, остановился для заправки. На груде овощей возлежал сопровождающий груз спящий человек. Этот рейс он совершал еженощно в одни и те же часы.

 — Тридцать литров.

 — Как жизнь?

 — Ничего, живем.

Механик залил бензин, завернул пробку, шофер со скрежетом включил передачу. Набрав скорость, машина скрылась на спуске перед въездом в Арпажон.

 — Она уже не приедет, — вздохнул Люкас. — Вероятно, решила переночевать в Париже.

Еще три раза они прошагали туда и обратно по стометровому отрезку у перекрестка, после чего Мегрэ внезапно свернул на Авренвиль. Дойдя до трактира, он обнаружил, что огни, кроме одной лампочки, погашены, в зале никого нет.

 — По-моему, сюда едет машина.

Оба оглянулись. В самом деле, лучи фар сверлили темноту. Машина катила к деревне. Свернув с шоссе, водитель подъехал к гаражу и затормозил. Послышался его голос.

 — Спрашивает, как ехать дальше, — сказал Люкас.

Автомобиль вновь тронулся и стал приближаться, высвечивая телеграфные столбы. Мегрэ и Люкас попали в световой конус. Они стояли прямо перед входом в трактир.

Бесшумно сработали тормоза. Из машины вышел шофер и открыл заднюю дверцу.

 — Это точно здесь? — спросил женский голос изнутри.

 — Да, мадам, мы приехали в Авренвиль. И вот посмотрите — над дверью еловая ветка.

Из машины высунулась женская нога в шелковом чулке. Нога ступила на асфальт. «На этой даме, надо думать, меховое манто», — почему-то мелькнуло в голове у Мегрэ, и он шагнул навстречу вновь прибывшей.

В этот момент грянул выстрел, женщина вскрикнула, головой вперед рухнула на землю, сильно разбила при этом лицо и, свернувшись, неподвижно замерла. Через мгновение одна ее нога дернулась и тут же судорожно распрямилась.

Комиссар и Люкас переглянулись.

 — Займись ею! — бросил Мегрэ и побежал.

Какие-то секунды уже были упущены. Огорошенный шофер словно прирос к месту. На втором этаже гостиницы, над трактиром, открылось окно.

Стреляли с поля, справа от дороги. Продолжая бежать, Мегрэ достал из кармана револьвер. Что-то ему слышалось — мягкие шаги по глинистой почве. Но он ничего не видел из-за автомобильных фар, которые ярко высвечивали прилегающий участок, подчеркивая царившую вокруг непроглядную тьму.

Обернувшись, он крикнул:

 — Фары!

Никакого впечатления. Он крикнул вновь:

 — Фары!

И тут был допущен совершенно катастрофический промах. Шофер — или Люкас — направил поворотную фару-искатель прямо на комиссара. Выхваченная из мрака его бегущая фигура и отбрасываемая ею огромная черная тень обозначились на фоне вспаханного поля.

Убийца находился, по-видимому, где-то дальше — левее или правее, но, во всяком случае, вне светового круга.

 — Выключите фары, разрази вас!.. — теперь уже заорал Мегрэ, в бешенстве сжимая кулаки. Он бежал зигзагами, как преследуемый заяц. При таком освещении глазомер неизбежно искажается, из-за чего ему вдруг показалось, будто до бензозаправки меньше ста метров.

Затем, совсем близко, возникла чья-то фигура и раздался уже знакомый хриплый голос:

 — В чем дело?

Разъяренный, униженный своим глупым положением, Мегрэ остановился как вкопанный, оглядел г-на Оскара с головы до пят, обратив при этом внимание на отсутствие следов грязи на его домашних туфлях.

 — Вы никого не видели?

 — Нет, только водитель одной машины спросил дорогу на Арпажон.

Далеко на автостраде в направлении Арпажона комиссар увидел красный сигнальный огонек.

 — А что это за машина?

 — Грузовик с овощами для Парижа.

 — Он останавливался здесь?

 — Ненадолго. Залил двадцать литров.

Там, около трактира, казалось, шла какая-то непонятная возня, луч фары-искателя продолжал шарить по пустынному полю. Вдруг Мегрэ увидел виллу супругов Мишонне. Тут же он пересек дорогу, подошел к воротам и позвонил.

Отворилось небольшое смотровое оконце.

 — Кто там?

 — Комиссар Мегрэ. Я хотел бы поговорить с господином Мишонне.

Изнутри сняли цепочку, сдвинули два засова. В замке раздались щелчки. И вот перед Мегрэ возникла г-жа Мишонне, беспокойная, даже взволнованная. Украдкой, словно преодолевая себя, она быстро, в обе стороны, оглядела дорогу.

 — Вы его не видели?

 — А разве он не дома? — с проблеском надежды буркнул Мегрэ.

 — Я хочу сказать… Не знаю… Я… Только что кто-то стрелял, вы не слышали?.. Но входите…

Это была женщина лет сорока с крупными чертами лица, непривлекательная на вид.

 — Мой муж вышел ненадолго, чтобы…

Слева, сквозь открытую дверь, Мегрэ увидел столовую и неприбранный стол.

 — Давно ушел?

 — Не скажу точно. Может, полчаса назад.

Что-то зашевелилось на кухне.

 — У вас есть служанка?

 — Нет. Может быть, это кошка…

Комиссар распахнул дверь на кухню и увидел самого г-на Мишонне, вошедшего в дом из сада, через черный ход. К его ботинкам прилипли тяжелые комья грязи. Он утирал пот со лба.

В наступившей тишине мужчины на мгновение оцепенели и уставились друг на друга.

 — Сдать оружие! — скомандовал Мегрэ.

 — Что сдать?

 — Ваше оружие, быстро!

Страховой агент протянул ему небольшой револьвер, который извлек из кармана брюк. Но в барабане был полный комплект — шесть патронов, а ствол был холодным.

 — Откуда вы пришли?

 — Оттуда.

 — Что вы называете «оттуда»?

— Не бойся, Эмиль! Они не посмеют причинить тебе зла, — вмешалась г-жа Мишонне. — В конце концов, это уж слишком. Между прочим, супруг моей сестры — мировой судья в Каркассонне.

 — Минутку, сударыня! Я разговариваю с вашим мужем… Вы прибыли из Авренвиля. Зачем вы туда отправились?