Тут я увидел столик, стоящий чуть ли не в самом углу комнаты, возле окошка с опущенными шторами. Наклонившись вперед, за ним сидел Тони Кастелло. Меня сразу что-то насторожило. Сначала было трудно сообразить, в чем дело. Но потом, приглядевшись, мне стало ясно, что у Тони по локоть отрезаны руки. Он был мертв.

Я почувствовал, как покрываюсь холодным липким потом. В моей голове снова зазвучал сигнал тревоги. Кто-то находился у меня за спиной. Не раздумывая, я резко обернулся, готовый тут же выстрелить. Но квартира, как и прежде, была пуста. «Видимо, крыса, – подумал я, – или мышь». Обычно в таких делах я редко ошибаюсь. Именно ощущение чужого присутствия не раз выручало меня как на войне, так и в теперешней работе детектива.

Я принялся шарить по квартире, но ничего подозрительного не обнаружил. Вытерев носовым платком свои следы, я покинул это невеселое место.

Глава 6

1

Позвонив в полицию и сообщив о смерти Тони Кастелло, я направился к Гервину Гранту – подозрительному садовнику, которого мне так и не удалось разыскать за все время моего следствия.

Итак, Тони Кастелло входил в компанию, охранявшую Джорджа Колливуда, но теперь его придется вычеркнуть из списка живых и тем самым из списка подозреваемых. Я очень надеялся, что найду живым хотя бы Гервина Гранта.

Небольшая деревянная калитка, выкрашенная белой краской, была закрыта, зато дверь небольшого дома, где жил садовник со своей женой, была распахнута настежь, что навело меня на мысль, что ничего хорошего здесь ожидать нельзя. Через мгновение, держа «кольт» наготове, я громко позвал Гранта, но никакого ответа не последовало. В голову пришла шальная мысль: события становятся неуправляемыми, набирая подозрительную скорость. Если убьют всех участников этой драмы, мне не удастся ничего узнать… Что-то прошло мимо моего внимания, причем с самого начала. Какая-то ключевая деталь ускользнула. Но какая? Я что-то должен был заметить. О чем я не подумал? Я быстро поднялся по ступенькам и вошел в дом. Нервы были напряжены до предела, все время приходилось красться на цыпочках. Мне оставалось обойти всего две комнаты, когда за одной из оставшихся дверей раздались голоса. На улице начало темнеть, в доме уже стоял полумрак…

Я вытащил носовой платок и нехитрым способом начал открывать дверь, стараясь сдержать щелчок замка. Для этого требовались ловкость рук и умение, которое приходит со временем на такой службе, которой я себя посвятил. Повозившись чуть больше пяти минут, я уже почти достиг желаемого результата, когда внизу послышались шаги. Я моментально очутился этажом выше, но так, чтобы не потерять обзора для наблюдения за происходящим. Вскоре в полутьме удалось разглядеть Вилли Шутника в надвинутой на глаза шляпе. Собственно, я узнал его по дурацким манерам, плащу, туго стянутому в талии, и вечно нахлобученной шляпе с широкими полями. Руки, как всегда, он держал в карманах, и от всей его фигуры веяло нахальством и самодовольством. Из комнаты, в которой слышались голоса, вышла полураздетая Лиза Гордон. Поприветствовав Вилли Шутника, она спросила:

– Где тебя носит? Что мы будем с ним делать?

– Ты хочешь, чтобы я занялся трупом?

– Да! – почти закричала Лиза.

– Это не мое дело, – резко возразил Вилли.

– Я не хочу оставаться с ним одна, – категорически заявила она.

– Повторяю, заниматься трупами – не наше дело. Хватит…

В их разговоре было много странного, но, что именно, я так и не мог понять. В конце концов Лиза сказала:

– Подожди меня, уйдем вместе.

В ответ Вилли Шутник раздраженно пробормотал:

– Шевелись. – И направился к двери.

Я выскользнул следом за ним, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии. Впрочем, он не догадывался, что за ним следят, и пересек улицу, направляясь к большому «Крайслеру». Я отчаянно заметался по улице, пытаясь поймать такси. Мне повезло. Сидя рядом с водителем, я вытащил из бумажника полусотенную купюру.

– Если не упустишь тот «Крайслер», она будет твоя.

В ответ таксист хмыкнул, заграбастал бумажку и, сунув ее в нагрудный карман, флегматично заявил:

– Если я его упущу, то сниму штаны и пойду по Голливуду прогулочным шагом…

Через четверть часа «Крайслер» заехал в очень приличный район и остановился перед красивым домом. На прощание таксист предложил мне:

– Если у тебя есть еще лишние полсотни, давай погоняемся еще за кем-нибудь…

Вскоре Вилли Шутник скрылся в дверях, а я последовал за ним. На месте привратника сидел молодой и даже очень симпатичный человек, если бы не его широкие плечи. Видимо, не заботясь о впечатлении, которое он производит, молодой человек пристально и недоверчиво посмотрел на меня, спрашивая:

– Мистер желает кого-нибудь видеть?

Видя, что дело принимает совсем не тот оборот, который меня бы устроил, я решил пойти на маленькую хитрость. Установив, что лифт остановился на пятом этаже, я снова повернулся к настырному парню.

– Слушай, – обратился я к нему, – у меня трудная фамилия, чтобы диктовать тебе по буквам, я лучше покажу водительские права.

Я встал боком к нему и, приподняв над головой согнутую в локте руку, левую запустил во внутренний карман пиджака. Молодой человек нетерпеливо привстал и чуть наклонился вперед, желая разглядеть мою фамилию. Это было его ошибкой, и очень серьезной. В ту же секунду локоть моей правой руки со страшной силой опустился ему на переносицу. Таким приемом я пользовался очень редко, можно сказать, в исключительных случаях, и никто никогда не мог устоять на ногах. А этот устоял. Да еще как. Захлебываясь собственной кровью, он вцепился руками в край стойки, медленно сползая вниз. Я хотел помочь ему упасть, но не смог разжать его стальной хватки. Даже будучи в полубессознательном состоянии, такие типы оставались верны себе. Я считаю, что они опаснее любой гремучей змеи. Так и не сев, он начал подниматься. Ну, все. Если он встанет, мне конец. Не теряя ни секунды, я ударил его рукояткой пистолета в висок. И только тогда его побелевшие пальцы разжались и он бесшумно опустился на ковер по другую сторону стола. Он упал очень удачно. Даже встав на цыпочки, я не смог увидеть его, а уж другие и подавно вряд ли будут вообще смотреть в его сторону. Еще раз убедившись, что этот молодец мне не страшен, я устремился наверх.

Пятый этаж. Я стоял в раздумье: за какой из шести дверей живет Вилли Шутник? Но он быстро разрешил мои сомнения. Вернее, не он, а его пистолет, направленный на меня.

– Старайся не делать резких движений, дружок. И заходи поживее, – приказал он спокойным голосом.

Мне ничего не оставалось, как только повиноваться. Когда я вошел, он стоял, держа пистолет наготове.

Глядя мне прямо в глаза, он тихо произнес:

– Я сразу понял, что гора мяса там, внизу, тебя не остановит… Тебе нужно…

Пока он трепался, я смотрел по сторонам. Всюду царила роскошь. Огромные мягкие бухарские ковры, мохеровые накидки, позолота и картины. В углу – бар с набором напитков и всего того, чего жаждет душа настоящего мужчины. Огромные, во всю стену, панорамные окна прикрывали кокетливые занавески. Единственное, что меня смущало, кроме пистолета, слишком яркие, прямо-таки кричащие тона обивки мебели.

– Что вам от меня нужно, Бакстер?

– Поближе познакомиться, – ответил я, делая шаг вперед.

– Стой на месте, кретин. С такого расстояния я могу ошибиться только нарочно.

– А ты разве не пользуешься кураре?

– Это не я убил Джорджа.

– А Тони Кастелло?

– Он что, тоже убит?

– Не только. Еще и рук по локоть лишился…

Я наблюдал за его лицом. Мне казалось, что такое известие не могло оставить его равнодушным. Но я ошибся. Вилли сохранял абсолютно невозмутимый вид, его глаза были спрятаны от меня за большими черными очками. Оглядевшись, я наконец понял, что мы стоим на пороге большого салона и Вилли как раз расположился напротив меня. Его маленькие ножки утопали в роскошном ворсе светлого ковра.

– Смотри, ты что-то уронил, – произнес я самым естественным тоном и небрежно наклонился. Он на секунду замешкался и… Конец ковра мгновенно очутился в моей руке, и я дернул его изо всех сил. Вилли высоко вскинул ноги и шмякнулся на пол. Через мгновение я уже оседлал его, выкручивая руку, в которой был зажат пистолет.

Пока я был занят пистолетом, Вилли, изловчившись, чуть не выдавил мне глаза пальцами левой руки. Разозлившись, я схватил пояс его плаща, который развязался во время драки, уселся ему на грудь и накинул на шею импровизированную петлю. Через мгновение его тело обмякло, и я, боясь перестараться, вскочил и стал снимать петлю с шеи, но зацепился за волосы, которые разметались по полу. От удивления я даже замер на месте. Только потом до меня дошло, что Вилли носил обыкновенный парик. Подняв его, я увидел, к своему удивлению, не лысину, как можно было предположить, а копну черных длинных волос, рассыпавшихся по ковру. Не веря своим глазам, я снял с Вилли темные очки. Моему взору предстали длинные ресницы и нежное лицо молодой красивой женщины. Так вот что скрывалось за всей этой бутафорией. Я быстро сорвал с нее безобразный плащ, пиджак, мужскую рубашку и все остальное, оставив бюстгальтер и прозрачные голубые трусики. Видя, что она приходит в себя, я быстро спросил:

– Как тебя зовут на самом деле?

Молодая женщина, видимо, еще не совсем соображала и неподвижно лежала на полу, бессмысленно уставившись в потолок. Грудь у нее была небольшая, но очень красивой формы.

– Ну…. будем молчать… или тебя по-прежнему называть Вилли Шутник?

В ее глазах появилось осмысленное выражение, сменившееся яростью и ненавистью.

– Я всегда была женщиной… – процедила она сквозь зубы.

– Давай, малышка, смелее. Чем ты занималась в доме Джорджа? Что ты знаешь о его смерти? Он знал, что ты женщина?

– Да. Кроме того, он знал, что я умею стрелять в тысячу раз лучше любого мужчины. И если бы я не лопухнулась с ковром, ты бы в этом не сомневался.