– Ну ты дала! Чего тебе еще не хватает?

– А что происходит на втором этаже клуба? – неожиданно спросила Анна.

Эдди дернулся и зло на нее посмотрел.

– Ничего. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Ну уж нет! Я не слепая. Мне кажется, у Слима есть мышка. Кто она?

– Ты взбесилась! – взорвался Эдди. – Слим не интересуется женщинами.

– Я видела, как туда шастали мамаша и док. Что там происходит?

– Ничего! Заткнись!

– Вероятно, я была сумасшедшей, когда решила связаться с тобой, – насмешливо проговорила Анна. – Все, что ты умеешь, так это кричать «заткнись!».

– Пока не выбросишь из головы чушь, не услышишь ничего другого.

Он прошел в спальню. Было время идти в клуб. Анна подошла к нему.

– Долго ты еще собираешься оставаться с Гриссон? – поинтересовалась она. – Тебе не надоело быть на побегушках у этой старой ведьмы, выполнять все ее прихоти?

– Ты опять начинаешь молоть ерунду, – проворчал Эдди. – Еще недостаточно испортила мне настроение?

Анна рассмеялась.

– Бедный малыш… Удивляюсь, что я в тебе нашла?

– Меня тоже тошнит от тебя. Я покажу, кто здесь командует! – Он бросил ее на кровать, животом вниз. Крепко прижал к постели и, задрав пеньюар и ночную рубашку, принялся хлестать ее по голой заднице. Анна пыталась вырваться, ругалась и вопила. Эдди бил до тех пор, пока не заболела рука, да и соседи начали стучать в пол. Оставив Анну в слезах корчиться от боли, он ушел, громко хлопнув дверью.

Феннер, сидевший в машине напротив дома, видел, как он вышел из подъезда с красным от гнева лицом. Выждав, пока Эдди уедет достаточно далеко, поднялся на последний этаж. Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается из кобуры.

Он дважды позвонил, но никто не спешил открывать. Феннер нахмурился. Он был уверен, что Анна дома. Нажав на кнопку звонка в третий раз, он не отнимал палец до тех пор, пока не услышал шаги Анны. Дверь открылась. Ее лицо было перекошено от ярости и боли.

– Что случилось? Здесь ничего не горит! – закричала она. – Проваливайте! – Она попыталась захлопнуть дверь, но Феннер успел просунуть в щель носок своего ботинка.

– Мисс Борг?

– Я никого не принимаю! Убирайтесь!

– Но я пришел по поручению Спивака, Харта и Андерсена, – принялся врать Феннер. – Вы примете меня?

Имена знаменитых импресарио с Бродвея охладили пыл Анны. Ее глаза округлились.

– Это шутка, надеюсь? – недоверчиво спросила она.

– Разве я похож на шутника? – проворковал Феннер. – Спивак видел ваш номер вчера вечером и сразу же позвонил Андерсену. А если тот намекнет Харту, то, считайте, ваше дело в шляпе. У меня к вам предложение, мисс Борг.

– Если это шутка… – начала было Анна и замолчала. «А если правда?» – подумала она. Если действительно антрепренеры интересовались ею?

– Если вы хотите об этом поговорить, то позвольте мне войти, а если нет, я не буду настаивать. – Феннер отступил на шаг назад. – Но позвольте заметить, что только в этом городе по меньшей мере пятьсот девушек отдадут свой фиговый листочек, лишь бы оказаться на вашем месте.

Анна больше не колебалась. Она проводила Феннера в гостиную, думая, с какой радостью она оставит Эдди.

У нее было немного времени, чтобы рассмотреть свои синяки, которые наставил ей Эдди. А вдруг Спивак, Андерсен или Харт захотят посмотреть ее номер? А что, если этот тип потребует сейчас же сесть в машину и поехать на просмотр? Что она будет делать с синяками?

– Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? – спросил, садясь, Феннер. – У вас, конечно, нет здесь подходящих ангажементов?

Глаза Анны раскрылись.

– В Нью-Йорке? Вот здорово! Нет, у меня нет подходящих ангажементов.

– Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?

– Нет, у меня ангажемент на неделю.

– Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. Это не совсем обычная история.

Анна послушно села, но тотчас же, застонав, вскочила.

– Вы сели на иглу, мисс Борг? – заботливо поинтересовался Феннер.

– Для фигуры будет лучше, если я постою, – со слабой улыбкой проговорила она. – В моем деле нужно заботиться о фигуре.

– Ложитесь на постель. Теперь моя забота думать о вашей фигуре. И поверьте, это доставит мне удовольствие.

– Скажите мне, что вы шутите?

– Это не шутка, мисс Борг, – твердо заверил Феннер. – У меня есть клиент, у которого куча денег, и он хочет финансировать музыкальное ревю на Бродвее. Он нашел уже партитуру и музыкантов, теперь ему нужна солистка. Он вырос в Канзас-сити, и ему хочется, чтобы она была его землячкой. Мы не нашли лучше вас. Хотите ли вы воспользоваться этой возможностью?

Анна вскрикнула от радости.

– Хочу ли я?! Вы хотите сказать, что я стану большой артисткой на Бродвее?

– Это зависит от вас. Спивак позвонит клиенту, и все будет в порядке.

– Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я вас предупреждал, что это необычная история, – небрежно заметил Феннер. – Год на Бродвее, потом Голливуд… Вас ждет блестящее будущее.

– А когда будет заключен контракт? – Анна вдруг представила, что она уже собирает чемоданы. – Когда я увижу мистера Спивака?

– Я принесу вам контракт на подпись сегодня днем, а завтра вы будете обедать в Нью-Йорке.

– Вы действительно уверены, что именно меня хочет этот клиент? Вы сказали, что Спивак вначале должен ему позвонить?

– Я очень рад, что вы об этом заговорили. – Феннер закурил сигарету. – Прежде чем мы окончательно договоримся, нам нужно поговорить о вас. Вы очень нам нравитесь, но нам не нравятся ваши связи.

Анна вздрогнула.

– Что вы хотите этим сказать?

– Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества. Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить. А нам хочется, чтобы говорили только хорошее.

Анна начала проявлять признаки беспокойства.

– Я не замужем, а мои друзья… Едва только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о знакомстве с ними.

– Я очень рад это услышать, но совсем недавно вы были дружны с Фрэнком Райли, а о нем сейчас очень много говорят. Журналисты могут за это зацепиться. Если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю не состоится.

Анна побледнела.

– Но я… Я едва знакома с Райли, – пролепетала она. – Меня познакомили с ним… Вот и все. Вы же знаете, как это делается…

– Послушайте, мисс Борг. С нами нужно быть честной. О вас не стали бы так говорить, если бы все обстояло так, как вы утверждаете. Я навел о вас некоторые справки. И не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в чужую жизнь. Но если мы хотим сделать из вас звезду Бродвея, то нужно всячески избегать скандалов. Если не ошибаюсь, вы были очень близки с Райли?

Анна безнадежно кивнула.

– Если вы все знаете, то зачем пришли ко мне, надавали кучу обещаний, а теперь задаете кучу вопросов? Я так и знала, что все это ложь.

– Ну, не надо расстраиваться. Из любого положения можно найти выход. Послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было, это невозможно. Мы попробуем извлечь из этого пользу. Говорят, весь мир обожает влюбленных, а еще больше раскаявшихся грешников. Мы пустим в прессу трогательную историю: вы влюбились в Райли, не зная, что он гангстер, и хотели вывести его на правильную дорогу. Но когда он похитил дочь Блендиша и вы узнали об этом, вы потеряли последнюю надежду. Вы понимаете? Когда он исчез, вы захотели стать прежней, но вас сбил с пути Эдди Шульц. Он вынудил вас жить с ним. А теперь все в прошлом, и вы раскаивающаяся пострадавшая.

Анне показалась эта история малоправдоподобной.

– Вы думаете, это подойдет? – неуверенно произнесла она.

– Если это не выгорит, то на вашей карьере можно ставить крест, – ответил Феннер.

Анна оперлась о камин. Ей очень хотелось сесть. Она ощутила внутри какую-то пустоту и уже не строила никаких иллюзий. Слава, похоже, останется только мечтой.

– Каким образом вы сможете все это устроить? – спросила она. – Ах, эти журналисты! Как я их ненавижу! Они шпионят повсюду, а потом все и вся переврут, лишь бы напечатали их стряпню.

Феннер решил не упоминать о том, что тоже начинал свою карьеру журналистом. Она пустила бы ему пулю в лоб.

– Я расскажу, каким образом мы их победим, – продолжал Феннер. – Боже мой, какое это будет побоище! Во всех газетах только и будут писать о вас, и только хорошее.

– О чем вы говорите? – разозлилась Анна.

– Послушайте, предположим, что благодаря вам найдут дочь Блендиша. Вы представляете, что будет на радио и телевидении? Блендиш поставит вам памятник на Бродвее.

– Вы пьяны. – Лицо Анны стало жестким. – Я ничего не знаю о дочери Блендиша. Откуда вы это откопали?

– Вы знали Райли. И у вас могут быть сведения, которые прольют свет на это дело.

Взгляд Анны стал злым.

– Еще чего! Если Фрэнк меня и бросил, это еще ничего не значит. За кого вы меня принимаете? Я не продаю своих друзей!

Феннер пожал плечами и встал.

– Если моя идея вам не подходит, то я зря теряю время. Я передам Спиваку, чтобы он искал звезду в другом районе.

– Подождите минуточку, – Анна боялась потерять последнюю надежду. – Если бы я и знала что-нибудь о Райли, то давно бы рассказала об этом полиции.

– Когда вы видели Райли в последний раз?

– Утром, в день похищения. Ему позвонил Бейли и рассказал о колье. Фрэнк сразу решил взять его.

– А он говорил о похищении?

– Нет.

– Итак, вы больше не слышали о Райли с того самого момента, как он уехал от вас утром?

Анна колебалась.

– А, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.

Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то новая ниточка, которую она утаила от полиции!

– Джонни Фрик? Он живет у перекрестка у большого дуба?

– Да, – удивленно сказала Анна, резво поворачивая голову. – Откуда вы это знаете? – подозрительно спросила она.