— Вы можете отвезти меня на это место прямо сейчас?

— Мог бы. Но до побережья не меньше часа езды. — Он посмотрел на часы. — Сейчас уже больше половины первого. Если я повезу вас, то раньше трех домой не вернусь. А в семь сорок пять мне нужно уже быть в школе.

— О школе забудьте. Вы же сами говорили, что надо уметь сосредоточиться на главном. Сейчас главное в том, что речь идет о жизни или смерти человека.

— Какого человека?

Я рассказал Лэнгстону о шумном дыхании в багажнике машины Сэнди.

— Сначала я думал, что его похитили из-за денег. Похитители становятся все моложе. Но мотивы похищения со временем тоже меняются. Все чаще и чаще людей похищают для того, чтобы испытать на них свою безраздельную, неограниченную власть, единственно из желания помыкать другим человеком. Одному богу известно, что сейчас у Дэви на уме. Или у девушки, раз на то пошло. Возможно, они собираются реально воссоздать обстоятельства гибели его отца.

Мне удалось целиком завладеть вниманием Лэнгстона. Не клюнуть на такую психологическую наживку он не мог.

— Возможно, вы и правы. Ему ужасно хотелось как можно быстрее найти то самое место. Полиция в курсе?

— Нет. Семья похищенного просила меня расследовать это дело самостоятельно.

— Кто он?

— Финансист из Лос-Анджелеса. Отец девушки служит в одной из его фирм.

— Да, действительно тут, пожалуй, все сложнее, чем преступление, совершаемое ради денег.

— Так вы поможете мне? — спросил я.

— У меня нет особого выбора. Поедем на вашей машине, хорошо?

— Как скажете, мистер Лэнгстон.

— Пожалуйста, называйте меня просто Хэнк, как все. — Он вышел из своей машины. — Зайдем на минутку в дом. Оставлю жене записку.

Пока он писал ее на рояле, я смотрел на корешки книг. Они охватывали, на удивление, широкий диапазон знаний, включая историю и юриспруденцию. Подбор книг по психологии и социологии говорил о том, что их владелец интересуется новейшими достижениями в этих областях: Эрик Эриксон и Эрих Фромм, Пол Гудмэн и Эдгар Фриденберг.

Он оставил записку на подставке для нот, включив небольшую лампу и направив свет на листок. Выходя из гостиной, я прочел:

"Дорогая! На тот случай, если ты проснешься и будешь думать, где я нахожусь. Уехали на небольшую прогулку с мистером Арчером. Если кто-то будет стучать, не открывай. Пожалуйста, не волнуйся. Люблю тебя всей душой, если ты еще сомневалась в этом. Скоро вернусь.

С любовью — X. (0 ч. 30 мин.)".

Глава 14

Я сел за руль, предложив Лэнгстону поспать. Он ответил, что спать не хочет, однако вскоре после того, как мы выехали на скоростное шоссе, он погасил сигарету и задремал.

На какое-то время шоссе сворачивало в сторону от океана и шло по горному перевалу, после чего опять выходило на побережье. Железная дорога была проложена между океаном и горной цепью, и время от времени в глаза мне бил отблеск рельсов.

Движения на шоссе почти не было. Здесь, на севере округа, местность была в основном открытой. По ту сторону шоссе, которая шла ближе к океану, темноту разрывали освещенные нефтяные вышки и газовые факелы. По другую сторону поля под уклоном сбегали к каменистым подножиям гор, лишенных вершин. В полях паслись коровы, такие же безмолвные, как огромные валуны.

— Не-ет! — вдруг воскликнул Лэнгстон во сне.

Он ошеломленно открыл глаза.

— Ужасный сон. Мы в постели втроем... — он оборвал фразу, глядя, как за окнами проносится темнота.

— Кто втроем?

— Моя жена, я и Дэви. Гадкий сон.

Немного поколебавшись, я спросил его:

— Ты опасаешься, что Дэви может ворваться к тебе в дом?

— Эта мысль приходила мне в голову, — признался он. — Но Дэви не причинит ничего плохого тому, кого я люблю.

Он говорил в темноту. Я подумал, что, может быть, мне следовало оставить его дома, но сейчас было уже слишком поздно. После того, как мы отъехали от их дома, спидометр накрутил уже больше пятидесяти миль.

— Далеко еще, Хэнк?

— Точно не скажу. Я узнаю это место, когда увижу его. Нужно будет свернуть влево на гравиевую дорогу. Она пересекает пути. — Он пристально вглядывался вперед через ветровое стекло.

— Как давно ты был на этом месте?

— Года три назад. Меня отвез туда помощник шерифа Флейшер.

— И для чего тебе понадобилось встревать во все эти неприятности?

— Я хотел точно знать, что именно произошло. Воспитатели в приюте сказали мне, что, когда Дэви поступил к ним, он был фактически аутистичен. Все время молчал и почти не шел ни на какие контакты. Я хотел докопаться, почему. Флейшер много им не рассказывал, если вообще что-либо сказал.

— А с тобой он был откровенен?

— Полицейские никогда не бывают особенно откровенными, правда? И я вполне могу понять полицейского, который считает это дело в известной степени своим собственным. К тому времени, когда он привез меня туда, он уже работал над ним в течение двенадцати лет.

— Это он так сказал?

— Да.

— Значит, он считает, что это был не просто несчастный случай.

— Не знаю, что он там считает. — Лэнгстон вытянул голову, напряженно всматриваясь вперед. — Сбавь скорость. Подъезжаем к этому месту.

Впереди в нескольких сотнях метров в свете фар мчащегося навстречу грузовика я различил покрытую гравием дорогу, уходящую влево. На повороте мы увидели одинокую голосующую фигурку. Это была девушка, стоящая к нам спиной и лихорадочно машущая водителю грузовика. На полной скорости грузовик пронесся мимо нее, а затем мимо нас.

Свернув влево на проселочную дорогу, я затормозил и вышел из машины. На девушке были темные очки, словно естественная темнота сумерек была для нее недостаточна. Она резко дернулась всем телом. Мне показалось, что она бросится бежать. Но ноги у нее будто накрепко завязли в гравии.

— Сэнди?

Она ничего не ответила, только промычала что-то нечленораздельное в знак того, что узнала меня. Внезапно я увидел самого себя, словно сверху, глазами пролетающей совы — мужчину, надвигающегося на перепуганную девчонку в ночи на пустынном перекрестке дорог. Так или иначе, но мои намерения на этой картине можно было истолковать по-всякому.

— Что с остальными, Сэнди?

— Не знаю. Я убежала и спряталась за деревьями. — Она показала на сосновую рощу вдали, у самой железной дороги. До меня донесся исходящий от нее запах сосновой хвои. — Он положил мистера Хэккета поперек рельсов, и я по-настоящему испугалась. До того момента я думала, что он только притворялся, будто действительно решится на это. Думала, что на самом деле он не хотел его убивать.

— Хэккет без сознания?

— Нет, но он весь обмотан лейкопластырем — и руки, и ноги, и рот. Выглядел таким беспомощным, когда лежал на рельсах. И понимал, где находится, если судить по звукам, которые он издавал. Я не могла этого вынести, потому и убежала. Когда вернулась, их уже не было.

Зашуршал гравий — это подошел Лэнгстон. Девушка метнулась в сторону.

— Не бойся, — сказал он.

— Кто вы? Я вас не знаю?

— Я Генри Лэнгстон. Дэви хотел, чтобы я позаботился о вас. Вот в конечном счете так оно и получается.

— Не хочу, чтобы обо мне заботились. Со мной все в порядке. Меня подвезут. — Она говорила с какой-то механической убежденностью, которая никак не увязывалась с ее внутренним состоянием в эту минуту.

— Пошли, — сказал он. — Не стой тут, как столб.

— Сигарета у вас найдется?

— Даже целая пачка.

— Я пойду с вами, если дадите мне сигарету.

Лэнгстон достал пачку и протянул ей. Дрожащими руками она вытянула одну сигарету.

— Дайте прикурить.

Он протянул ей спички. Сэнди чиркнула и глубоко затянулась. Горящий кончик сигареты дважды отразился в стеклах ее темных очков, походя на два красных мерцающих глаза.

Она села на переднее сиденье между мной и Лэнгстоном и жадно затягивалась до тех пор, пока не искурила сигарету до фильтра и не обожглась, только тогда она сунула ее в пепельницу.

— Планы у вас были не очень-то хорошие, — заметил я. — Кто их составил?

— В основном, Дэви.

— Что у него было на уме?

— Он намеревался убить мистера Хэккета, я же сказала. Оставить лежать на рельсах, чтобы его раздавило поездом.

— И ты пошла с ним на такое?

— Я не верила, что он действительно сделает это. Он и не сделал.

— Пойдем-ка лучше посмотрим.

Я убрал ручку тормоза, и машина покатилась по склону к пересечению дорог, обозначенному старым деревянным знаком из двух свисающих перекрещивающихся табличек.

— В каком месте он положил мистера Хэккета на рельсы?

— Прямо здесь, у дороги, — Сэнди показала пальцем.

Я включил фонарь и осмотрел насыпь. На гравии были видны свежие следы, скорее всего, от каблуков. И все же сцену, описываемую девушкой, было трудно себе представить. Я вернулся в машину.

— Дэви сказал тебе, почему он выбрал именно это место?

— Наверное, посчитал, что это удобное место, чтобы убить его. Потом, когда я убежала, он, вероятно, изменил свои намерения.

— Почему жертвой он выбрал мистера Хэккета?

— Не знаю.

Я пристально посмотрел ей в глаза.

— И все же какие-то мысли на этот счет у тебя должны быть, Сэнди. Мистер Хэккет друг вашей семьи или был им.

— Мне он не друг, — настороженно сказала она.

— Это ты уже дала понять достаточно ясно. Что тебе сделал Хэккет, если вообще что-то сделал?

Она повернулась к Лэнгстону.

— На это я не обязана отвечать, не так ли? Пусть я несовершеннолетняя, но на адвоката я имею право.

— Не только имеешь право, — сказал я. — Адвокат тебе сейчас будет просто необходим. Но молчанием ты себе не поможешь. Если мы не остановим твоего приятеля, то ты пойдешь под суд вместе с ним, что бы он еще ни совершил.

Она опять повернулась к Лэнгстону, «сигаретному королю».

— Ведь это не так, правда?