Полно времени. Образ мыслей, типичный для Мейтландов: не надо торопиться, еще полно времени. И Мейтланды пропускали поезда, встречи и обеды с ужинами, а иногда нечто более важное.

В том же духе Питер разговаривал с Мириам:

– Вы же знаете, как я люблю Селию. Поэтому вы мне ее доверяете. Но я не тот человек, которого вы хотели ей в мужья…

Мириам перебила его:

– Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, а с вами она будет счастлива.

– Да я жизнь отдам за ее счастье, вы знаете. Но я не хочу торопить ее. Она встретит какого-нибудь побогаче и полюбит его.

– Деньги – не самое главное. Я надеялась, что Селия не будет бедна. Но если вы любите друг друга и будете экономны, вы вполне проживете и на те деньги, что у вас есть.

– Разве это жизнь для Селии? И потом – разлука с вами.

– Но если она вас любит…

– Вот именно: если любит. Она еще слишком молода, чтобы понимать, любит или нет. Через два года я вернусь, и тогда, если она не передумает…

– Вы чересчур скромно себя оцениваете, Питер. С женщинами так нельзя.

– Да, наверное, вы правы.

Селия и Питер были очень счастливы в оставшиеся недели.

– Я буду тебе верна, Питер, – обещала Селия. – Я буду тебя ждать.

– Именно этого тебе не следует делать. У тебя нет передо мной никаких обязательств. Ты совершенно свободна.

– Я не хочу быть свободной, – заявила Селия, внезапно обидевшись. – Если бы ты действительно меня любил, ты бы женился сейчас и взял меня с собой.

– О, любимая, разве ты не понимаешь, что я не делаю этого оттого, что очень люблю тебя?

Через три недели Питер покинул Англию, а через год и три месяца Селия вышла замуж за Дермота.

IX. Дермот

1

Питер входил в жизнь Селии постепенно, а Дермот ворвался вихрем. Дермот, как и Питер, служил в армии. На этом их сходство заканчивалось. Нельзя было вообразить более разительного контраста между двумя людьми, чем между Питером и Дермотом.

Они познакомились на полковом балу в Йорке, куда Селия поехала с Люками. Когда ее представили высокому молодому человеку с пронзительными голубыми глазами, он попросил:

– Мне три танца, пожалуйста.

После второго танца он попросил еще три. Все танцы у Селии были уже розданы, но это его не обескуражило. Он сказал:

– Ну и что? Вычеркните кого-нибудь. – Взяв из ее рук программу, он сам вычеркнул три имени наугад. – Ну вот и все. Не забудьте только, что вы танцуете со мной. – Темно-каштановые кудри, посмотрит искоса, словно фавн, и тут же отводит взгляд. Решительные манеры, вид такой, будто привык любой ценой добиваться своего.

Под конец бала он спросил, как долго Селия собирается пробыть в этой части света. Селия уезжала на следующий день. Он спросил, бывает ли она в Лондоне. Она сказала, что поедет погостить к бабушке в будущем месяце, и дала ему адрес.

– Я буду в городе приблизительно в это время и навещу вас, – предупредил он.

– Пожалуйста, – ответила она, не придавая этому значения.

Селия потягивала из бокала, который он ей принес, лимонад, они болтали, и Дермот сказал, что, если как следует захотеть, от жизни можно получить все, что тебе нужно.

Селия не привыкла отменять танцы и чувствовала себя неловко, но помочь себе ничем не могла – Дермот был Дермот. После бала Селия подумала с сожалением, что они, вероятно, больше не увидятся, и забыла об этой встрече.

Каково же было ее удивление, когда, возвратившись однажды с прогулки в Уимблдоне, она застала в столовой бабушку в обществе Дермота. Бабушка о чем-то оживленно ему рассказывала, а он сидел красный от смущения.

– Надеюсь, вы не забыли меня, – пробормотал он, увидев Селию.

Боже, какой он, оказывается, застенчивый!

Бабушка, которая симпатизировала всем молодым людям, пригласила его к обеду. После обеда они пошли в гостиную, и Селия ему пела. Дермот сказал, что у него есть билеты на завтра на дневной спектакль. Когда выяснилось, что он хочет идти только вдвоем с Селией, бабушка насторожилась. Она заметила, что мать Селии не одобрила бы такого поступка. Дермот, однако, смог бабушку умаслить, и она согласилась отпустить Селию, но строго наказала ей возвращаться домой сразу после спектакля.

Селия никогда еще не получала такого удовольствия от театра, как в тот день. После спектакля Дермот повез ее в кафе на вокзале королевы Виктории, потому что ему не было дела до бабушкиных приказов.

В Уимблдоне они встречались еще два раза, потом Селия уехала домой.

На третий день, когда она пила чай у Мейтландов, ее позвали к телефону.

– Детка, быстро возвращайся, – сказала мама. – Тут приехал какой-то твой друг на мотоцикле, а ты знаешь, как я боюсь разговаривать с молодыми людьми. Иди сюда и сама за ним присматривай. Как его зовут? Понятия не имею. Он что-то пробормотал, но я не разобрала.

Селия пошла домой, гадая, кто бы это мог быть.

Это был Дермот. У него был отчаянный, решительный и одновременно несчастный вид. Когда Селия вошла, он что-то невразумительно промычал, не глядя на нее.

Мотоцикл он взял на время у друга. Получив трехдневный отпуск, он решил покататься по сельской местности и вот – приехал сюда, остановился в гостинице. Завтра утром ему нужно обратно. Не хочет ли Селия сейчас пойти с ним на прогулку?

На следующий день Дермот был еще мрачнее. Перед отъездом он вдруг сказал:

– Мой отпуск заканчивается, и нужно принимать решение. Мне необходимо увидеть тебя снова. Нет, я хочу видеть тебя каждый день, все время. Будь моей женой.

От изумления Селия чуть не превратилась в собственную статую. Вот так сюрприз!

– Нет-нет, я… не могу, – пробормотала она не очень уверенно.

Нет, это невозможно. Она собирается замуж за Питера, она любит Питера… все еще… Но Дермот… Дермота она разве не любит?

Селия вдруг поняла, что больше всего на свете она хочет стать женой Дермота.

Дермот продолжал:

– Все равно, я должен тебя видеть… Я, конечно, поторопился… Но я не мог больше ждать.

– Но у меня есть жених. Я помолвлена.

– Какая разница? Брось его. Ты ведь любишь меня?

– Да… кажется.

Да, она очень любила Дермота. Она предпочла бы стать несчастной с Дермотом, чем счастливой с другим. Но почему «несчастной»? Почему с ним – и несчастной? Потому что Дермота она совсем не знала, он был чужой.

– Я… я… о, как здорово, – заикаясь, произнес он, – мы поженимся немедленно.

А что же будет с Питером, думала Селия. Ей была невыносима мысль о том, что она разобьет сердце Питеру. Но Дермот мог преспокойно разбить любое количество сердец, и Селия понимала, что сделает так, как он ей скажет.

В первый раз она посмотрела прямо в его прозрачные голубые глаза, и он не отвел взгляда. Поцелуй получился по-детски неловким.

2

Мириам отдыхала в своей спальне, когда ворвалась Селия. Увидев лицо дочери, Мириам поняла, что произошло нечто необычайное. В ее голове молнией пронеслось: «Этот молодой человек… Он сразу мне не понравился».

– Что такое, детка?

– О, мама! Я выхожу за него замуж, мама…

Селия бросилась к матери, спрятала лицо у нее на плече. Боль в сердце Мириам была несравнима с той, которую ей причиняла лихорадочно пульсировавшая в сознании мысль: «Вот и все, она уходит».

3

Трудности начались почти сразу. Дермоту не удалось обезоружить Мириам с налету, как Селию. Он сдерживался, потому что не хотел восстанавливать против себя мать Селии, но его возмущал малейший намек на оппозицию.

Дермот признавал, что беден как церковная мышь – восемьдесят фунтов в год сверх жалованья. Однако он обиделся, когда Мириам поинтересовалась, на что они с Селией собираются жить, и пробормотал, что у него не было времени подумать и как-нибудь они проживут. Мириам заметила, что женитьба младшего лейтенанта – дело необычное. Дермот раздраженно ответил, что он не желает подчиняться обычаям.

– Твоя мать норовит свести все к фунтам, шиллингам и пенсам, – заметил он Селии с обидой.

Дермот был похож на капризного ребенка, который требует дорогую игрушку в магазине и не хочет слушать уговоры взрослых.

Когда он уехал, Мириам овладела тоска. Она предвидела долгий период помолвки со слабыми перспективами замужества. Напрасно она не помешала им заключить эту помолвку.

– Мама, я просто должна выйти за Дермота, – говорила Селия. – Я должна. Я никого не полюблю так, как его. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Ах, детка, это совершенно безнадежно. Вы оба так бедны, и он совсем мальчик…

Ночью Мириам лежала без сна, мучительно размышляя, чем она может помочь дочери. Если бы продать дом… Но он требует серьезного ремонта, и сейчас нет спроса на такую недвижимость… Нет, все бесполезно.

4

Написать письмо Питеру было мучительно трудно. Письмо получилось беспомощным. Что она могла сказать в оправдание своей измены?

Ответ Питера был совершенно в его духе. Селия разрыдалась над ним.

«Не вини себя, Селия, – писал Питер, – я сам во всем виноват. Это моя проклятая привычка откладывать все в долгий ящик. Мы все такие, мы всегда опаздываем на автобус. Я хотел как лучше, чтобы ты вышла замуж за богатого человека, а ты влюбилась в бедняка еще хуже меня.