— Восемь с половиной фунтов, — изрекла с большим удовлетворением сиделка.

Как это нередко бывало с ней прежде, у Селии появилось ощущение, что всё это не реально, не на самом деле. Просто она исполняет роль молодой мамаши.

Но она вовсе не чувствовала себя ни женой, ни матерью. Она чувствовала себя маленькой девочкой, вернувшейся домой после восхитительных и утомительных гостей.

5.

Малышку Селия назвала Джуди — именем, самым близким к Панчу!

Джуди была очень приятной малюткой. Каждую неделю она набирала требуемый вес и плакала самый минимум. Зато когда плакала, то ревела как разъяренная крохотная тигрица.

Воспользовавшись, как сказала бы бабушка, «своим месяцем», Селия оставила Джуди с Мириам и отправилась в Лондон, чтобы подыскать удобное жилье.

То, что они вновь были вдвоем с Дермотом, доставляло ей особую радость. Это был словно второй медовый месяц. Радость Дермота отчасти объяснялась тем — как обнаружила потом Селия, — что она оставила Джуди, чтобы быть с ним.

— Я так боялся, что ты совсем погрязнешь в домашних заботах и обо мне и думать перестанешь.

Утихомирив свою ревность, Дермот стал энергично — когда только мог — помогать ей в поисках жилья. Селия была теперь вполне опытной в таких делах — она не была уже полнейшей простофилей, которую так напугала деловитость мисс Бэнкс. Селия вела себя так, словно всю жизнь только и делала, что снимала квартиры.

Они собирались снимать квартиру без мебели. Так будет дешевле, а практически всю обстановку, которая им была нужна, могла дать Мириам — из своего дома.

Но таких квартир — без мебели — было очень мало. И потом: почти всегда возникала загвоздка — в виде огромного залога. День проходил за днем, и Селия всё больше впадала в уныние.

Положение спасла миссис Стедмен.

Она явилась как-то утром во время завтрака с таинственным видом заговорщицы.

— Мои вам, сэр, извинения, — сказала миссис Стедмен, — что вторгаюсь в такое время, но вчера вечером Стедмен услышал где-то, что квартира восемнадцать в Лостонмэншнэ — это тут, за углом — освобождается. Хозяева уже написали об этом посредникам, так что если вам сейчас туда слетать, мэм, прежде чем еще кто пронюхает, как говорится, то…

Слушать дальше было и не нужно. Селия выскочила из-за стола, надела шляпку и помчалась словно гончая, взявшая след.

В квартире № 18 в «Лостон мэншнэ» тоже завтракали. В ответ на сообщение неряшливой горничной: «Тут вашу квартиру хотят посмотреть, мэм», — Селия, стоявшая в прихожей, услышала удивленное восклицание: «Но они еще и письма моего получить не успели. Сейчас только половина девятого».

Из столовой, вытирая рот, вышла молодая женщина в кимоно. За ней вился запах копченой рыбы.

— Вы в самом деле хотите посмотреть квартиру?

— Да, если можно.

— Ну что ж, пожалуйста…

Селию провели по квартире. Да, она вполне ей подходила. Четыре спальни, две гостиные — всё, правда, основательно грязное. Арендная плата — восемьдесят фунтов в год (ужасно дешево). Залог — увы! — в сто пятьдесят фунтов, да еще придется учесть линолеум (у Селии линолеум вызывал отвращение). Селия предложила залог в сто фунтов. Молодая женщина в кимоно с презрением это предложение отвергла.

— Очень хорошо, — сказала тогда Селия решительно, — беру.

Спускаясь по лестнице, порадовалась тому, что приняла такое решение: навстречу поднимались две женщины, каждая с письмом от агента на осмотр.

В следующие три дня Селии и Дермоту предлагали уже двести фунтов, чтобы они только отказались от своего права на эту квартиру.

Но они упорно за нее держались, заплатили сто пятьдесят фунтов и вступили во владение номером восемнадцатым в «Лостон мэншнэ». Наконец, у них был свой дом — правда, довольно грязный.

Через месяц жилище их было просто не узнать. Дермот и Селия ремонт сделали сами — ничего иного позволить себе они не могли. В процессе работы, ошибаясь они узнали много интересного о том, как красить клеевой краской, белить и оклеивать обоями. Получилось всё прелестно, решили они. Дешевые обои из вощеного ситца оживили длинные темные коридоры. Стены, покрашеные желтой клеевой краской, придали солнечный вид комнатам, выходящим на север. Гостиные были светло-кремовыми — хороший фон для картин и фарфора. «Линолеумный настил» был выдран с корнем и отдан миссис Стедмен, которая с жадностью за него ухватилась. «Мне очень нравится хороший линомэм»…

6.

Тем временем Селия успешно выдержала еще одно испытание — то, что было ей уготовано в конторе миссис Бармен. Контора миссис Бармен поставляла нянь для ухода за детьми.

Прибыв в это заведение, внушающее благоговение, Селия была принята высокомерным существом с желтыми волосами: от нее потребовали заполнить формуляр с тридцатью четырьмя вопросами — вопросами, явно предназначенными для того, чтобы унизить человека, на них отвечавшего. Потом ее провели в небольшой закуток, похожий на врачебный кабинет, и там, отгороженную занавесками, оставили ждать нянь, которых желтоволосая сочтет возможным ей направить.

К тому времени, когда вошла первая, ощущение собственной неполноценности переросло у Селии в совершеннейшую униженность, нисколько не развеянную первой претенденткой, крупной, массивной и чопорной дамой, вызывающе опрятной и величественной.

— Доброе утро, — тихо молвила Селия.

— Доброе утро, мадам.

Величественная особа присела на стул напротив Селии и уставилась на нее, всем своим видом как бы давая понять, что общественное положение Селии вряд ли может устроить того, кто хоть немного себя уважает.

— Мне нужна няня для малыша, — начала Селия, стараясь не чувствовать себя и — главное не смотреться полнейшим несмышленышем в делах такого рода.

— Да, мадам. Месячного?

— Да, по крайней мере двухмесячного.

Уже ошибка: «месячный» — это же термин, а не обозначение промежутка времени. Селия почувствовала, что в глазах величественной дамы она совсем рухнула.

— Очень хорошо, мадам. Есть ли другие дети?

— Нет.

— Первый ребенок. Семья большая?

— Э-э… Я и муж.

— И сколько же у вас прислуги в штате, мадам?

В штате? Ну и слово, чтобы описать слугу, еще даже не нанятого.

— Мы живем очень скромно, — сказала, зардевшись, Селия. — Одна горничная.

— В детских комнатах убирают и прислуживают?

— Нет, в детской вам придется убирать самой.

— Ах, — величественная особа поднялась и произнесла скорее с печалью, чем с раздражением: — Боюсь, мадам, место у вас совсем не то, что я ищу. В доме сэра Элдона Уэста в моем распоряжении была нянька, а детские комнаты обслуживались младшей горничной.

В глубине души Селия ко всем чертям послала желтоволосую. Чего ради писать в формуляре, что тебе нужно и каковы твои пожелания, если потом присылают того, кто если и согласится работать, то разве что у Ротшильдов, — если те, понятно, придутся даме по вкусу?

Потом вошла сурового вида женщина с черными бровями.

— Один малыш? Месячный? Вы понимаете, мадам, что всё я беру на себя? Никакого вмешательства я не потерплю.

И уставилась на Селию.

«Я научу молодых мамаш, как приходить и надоедать мне», — говорил ее взгляд.

— Боюсь, — сказала Селия, — мне это не подойдет.

— Я предана детям, мадам. Я боготворю их, но я не могу допустить, чтобы мать постоянно вмешивалась.

От чернобровой избавились.

Следующей вошла очень неприятная старая женщина, которая назвала себя нянечкой.

Насколько уразумела Селия, женщина ничего не видела, ничего не слышала и не понимала, что ей говорили.

Гнать «нянечку».

А потом явилась молодая женщина с дурным — судя по виду — нравом, которая презрительно фыркнула, узнав, что ей придется самой убираться в детской. За ней пришла приветливая краснощекая девушка, которая раньше работала уборщицей, но теперь решила, что «с детьми у нее лучше будет получаться».

Селия уже впадала в отчаяние, когда вошла женщина лет тридцати пяти. В пенсне, очень опрятная, скромно и изящно одетая, с приятными голубыми глазами.

Она не прореагировала так, как реагировали другие, узнавая, что «в детской самой придется наводить порядок».

— Что ж, я против этого не возражаю — вот только каминная решетка. Я не хотела бы чистить каминную решетку — руки от этого становятся шершавыми, а когда присматриваешь за детьми, шершавые руки — это плохо. А в остальном я не против. Я жила в колониях и могу делать практически всё, что угодно.

Она продемонстрировала Селии снимки своих прежних питомцев, и в конце-концов Селия сказала, что возьмет ее, если будут хорошие рекомендации.

Со вздохом облегчения Селия покинула контору миссис Бармен.

Рекомендации у Мэри Денмен оказались отменными. Она была заботливой и очень опытной няней. Теперь Селии предстояло нанять служанку.

Оказалось, что это дело чуть ли не более трудное, чем поиски няни. По крайней мере нянь было много. А вот служанок практически не существовало. Все они работали либо на заводах боеприпасов, либо служили в женских дивизионах. Наконец Селия встретила девушку, которая очень ей понравилась, — пухленькую добродушную Кэйт. Она сделала всё возможное, чтобы уговорить Кэйт пойти к ним работать.

Как и все другие, Кэйт уперлась из-за детской.

— Я не против малютки, мэм. Детей я люблю. А вот няньки… после моей последней работы я дала зарок никогда не наниматься туда, где есть няньки. Где няньки — там неприятности.