Агата Кристи - Неоконченный портрет

— Вот здесь была визитная карточка майора де Бэра.

— Кто этот майор де Бэр, Селия?

— Я с ним познакомилась на балу.

— Что он за человек?

— Довольно пожилой, с довольно красным лицом. В общем славный, только разговаривать трудно с ним.

Мириам задумчиво кивала. В тот же вечер она написала миссис Люк. Та ответила со всею откровенностью — миссис Люк была прирожденной свахой.

— Состоятельный — даже очень. Охотится с самим Б. Джордж его недолюбливает, но сказать против него абсолютно нечего. Он, кажется, совсем без ума от Селии. Она — милое дитя, так простодушна. Она, несомненно, будет кружить голову мужчинам. Невинность и покатые плечи мужчины обожают.

Через неделю майор де Бэр «случайно оказался в здешних краях». Не позволят ли ему заехать навестить Селию и ее матушку?

Он заехал. И как обычно не мог связать двух слов — сидел, уставясь на Селию, и делал неуклюжие попытки завязать дружбу с Мириам.

Мириам после его ухода была чем-то расстроена. Поведение матери Селию озадачило. Мириам отпускала бессвязные реплики, в которых Селия ничего не понимала.

— Не знаю, разумно ли молиться о том… до, чего же трудно узнать, что правильно… — Потом вдруг: — Я хочу, чтобы ты вышла за хорошего человека — как твой отец. Деньги в жизни не главное, но как важно, чтобы женщину окружали покой и уют…

Селия не перечила и поддакивала матери, никак не увязывая ее реплики с визитом майора де Бэра. Мириам имела обыкновение говорить что-то совершенно неожиданное. И дочь это перестало удивлять.

Мириам сказала:

— Я хотела бы, чтобы ты вышла замуж за человека старше тебя. Они больше заботятся о женщине.

Селия тут же подумала о полковнике Монкриффе… который уже уходил из памяти с невероятной скоростью. На балу она танцевала с молодым военным шести футов росту и сейчас склонна была идеализировать красивых молодых великанов.

Мать сказала:

— Когда на будущей неделе мы будем в Лондоне, майор де Бэр хотел бы сводить нас в театр. Это мило, правда?

— Очень мило, — откликнулась Селия.

Предложение руки, сделанное майором де Бэром, захватило Селию врасплох. Отзывы миссис Люк, реплики матери не произвели ровно никакого на нее впечатления. Селия отлично разбиралась в собственной душе, но не умела предвидеть то, что надвигалось, и, как правило, не замечала, что происходит у нее под носом.

Мириам пригласила майора де Бэра приехать погостить дня на два. На самом деле он чуть ли не сам напросился, и Мириам, несколько обеспокоенной, ничего не оставалось, как пригласить его.

В первый вечер Селия показывала гостю сад. Она лишний раз убедилась, как тяжело общаться с ним. Казалось, он вовсе не слушал, что она говорила. А она опасалась, как бы ему не стало непомерно скучно… Говорила она, конечно, почти сплошь глупости, но если бы он только помог…

А он — посреди ее тирады — вдруг схватил ее руки, зажал в своих и странным, хриплым, совершенно неузнаваемым голосом сказал:

— Маргарита, моя Маргарита. Я жажду вас. Будьте моей женой.

Селия смотрела на него во все глаза. Лицо ее выражало непонимание, голубые, широко открытые глаза глядели перепуганно. Она потеряла дар речи. Что-то воздействовало на нее, воздействовало мощно, передавалось через дрожащие руки, что держали ее. У нее было такое чувство, что она оказалась в самом центре бурных эмоций. Это пугало ее… внушало ужас.

Запинаясь, она проговорила:

— Я… нет. Я не знаю. О нет, я не могу.

Что чувствовала она рядом с ним, рядом с этим мужчиной, с этим пожилым молчаливым незнакомцем, которого прежде почти не замечала, — что она чувствовала, если не считать того, что была польщена его признанием?

— Я напугал вас, дорогая. Любовь моя. Вы так молоды, так чисты. Вы не можете понять, что я к вам испытываю. Я вас так люблю.

Почему не отдернула она тут же руки и не сказала сразу, твердо и честно: «Мне очень жаль, но у меня к вам таких чувств нет».

Почему вместо этого она стояла и беспомощно смотрела на него, чувствуя, как весь воздух вокруг пронизан токами?

Он нежно привлек ее к себе, но она противилась — в полсилы только, не оттолкнула его.

Ласково он сказал:

— Я не буду сейчас настаивать. Подумайте.

Он выпустил ее из своих объятий. Она медленно пошла к дому, поднялась к себе, легла и долго лежала на кровати, закрыв глаза, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди.

Через полчаса к ней зашла мать.

Она присела на кровать, взяла Селию за руку.

— Мама, он сказал тебе?

— Да, ты ему очень небезразлична. Как… как сама ты к этому относишься?

— Не знаю, все… все это так странно.

Больше ничего сказать она не могла. Было странно — все было странно: чужие друг другу люди, оказывается могут влюбиться друг в друга — в одно мгновение. Она не знала, что она испытывала или чего хотела.

Менее всего понятно ей было — и не вызывало сочувствия — растерянность матери.

— Я не совсем здорова. Все время молюсь, чтобы тебе встретился хороший человек, с которым у тебя была бы хорошая семья, с которым ты была бы счастлива… Денег так мало… мне ужасно много пришлось в последнее время тратиться на Сирилла… Тебе так мало останется, когда меня не станет. Но я не хочу, чтобы ты выходила не любя, только из-за денег. Ты такая романтичная, а Прекрасных принцев и всего такого не бывает. Немногие женщины выходят замуж за того, к кому они питают романтическую любовь.

— Ты же вышла.

— Я вышла, да, но в любом случае не всегда разумно любить очень сильно. Это как незаживающая боль… Быть любимой лучше… Можно проще смотреть на жизнь… Мне так не удавалось. Если бы я знала больше об этом майоре… Если бы он безусловно мне нравился. Может быть, он пьет… Может быть, он… Всякое ведь может быть. Будет ли он о тебе заботиться, беречь тебя? Будет ли добр к тебе? Нужно обязательно, чтобы кто-то заботился о тебе, когда меня не станет.

Большую часть сказанного Селия пропустила мимо ушей. Деньги не имели для нее значения. Когда папа был жив, они были богаты, когда умер, — стали бедными, но Селия разницы не замечала. У нее был дом, сад и рояль.

Брак для нее означал любовь — возвышенную, романтическую любовь — и счастливую навсегда жизнь. Книги, которые она читала, жизненным невзгодам ее не научили. Смущало ее и приводило в замешательство то, что она понятия не имела, любит ли она майора де Бэра Джонни — или нет. За минуту до того, как он сделал ей предложение, она, конечно, ответила бы, что не любит. А теперь? Что-то он в ней разбудил — что-то страстное, волнующее и неясное.

Мириам попросила его уехать и дать Селии два месяца на раздумья. Он повиновался, но писал письма, а бессловесный Джонни де Бэр был мастером сочинять любовные послания. Письма его были иногда коротенькими, иногда длинными, двух одинаковых не бывало, и были это такие письма, о каких только и мечтают молодые девушки. К концу двух месяцев Селия решила, что влюблена в Джонни. Она отправилась с матерью в Лондон, вполне готовая сказать ему именно это. Когда же она его увидела, чувства ее резко переменились. Этот человек был для нее чужим, она не любила его. И она ответила ему отказом.

Джонни де Бэр не так легко смирился со своим поражением. Он еще пять раз просил Селию выйти за него. Больше года забрасывал письмами, согласился «просто дружить», посылал ей всякие прелестные мелочи, упорно добиваясь ее благосклонности, и настойчивость его чуть было не дала плодов.

Все было так романтично… так похоже на картины ухаживания, которые рисовала Селия в воображении. Его письма, то, что в них говорилось… это было как раз то, чего она жаждала. Тут Джонни де Бэр был действительно мастак. Он был прирожденным любовником. Через его жизнь прошло немало женщин, и он знал, чем женщину привлечь. Знал он и как развернуть наступление на замужнюю женщину, и как пленить деву юную. Селия чуть было не поддалась ему, но не поддалась. Было в ней что-то незыблемое, что подсказывало, нужно ей это или не нужно и не давало ее провести.

Как раз тогда-то Мириам и убедила дочь заняться чтением французских романов. Чтобы не запускать французский, сказала она. Среди книг были романы Бальзака и других французских реалистов.

Были и некоторые современные произведения, которые мало кто из английских матерей предложил бы читать своим дочерям.

Но Мириам сделала это с умыслом.

Она твердо решила, что Селия — такая мечтательная, просто витающая в облаках — должна узнать жизнь.

Селия послушно читала, но без особого интереса.

Руки Селии добивался не только майор. Ральф Грэм, тот веснушчатый мальчик из школы танцев. Теперь он был владельцем чайной плантации на Цейлоне. Селия ему всегда нравилась, даже когда была девочкой. Вернувшись и встретив ее взрослой, он в первую же неделю отпуска попросил ее руки. Селия без колебаний отказала. У Ральфа гостил друг, и друг этот написал потом письмо Селии. Ему не хотелось бы перебегать дорогу Ральфу, но он влюбился в Селию с первого взгляда. Смеет ли он надеяться? Но ни Ральф, ни его друг не произвели впечатления на Селию.

А в тот год, когда к ней сватался Джонни де Бэр, у нее появился друг — Питер Мейтланд. Питер был несколькими годами старше своих сестер. Он был военным, и много лет его полк стоял за границей. Теперь его перевели служить в Англию. Возвращение Питера совпало с помолвкой Элли Мейтланд. Селии и Джейнет предстояло быть подружками невесты. На свадьбе Селия и познакомилась с Питером.