– Бросила его?

– По ее словам. Конечно, я ничуть не сомневаюсь, что она, бедняжка, совершенно права.

– Она сама вам все рассказала?

– Не совсем так. По правде говоря, она вообще ничего не сказала. Просто повторяет, что ушла от него и ничто не заставит ее вернуться к нему обратно.

– Она предприняла очень серьезный шаг.

– Конечно! Честно говоря, будь он англичанин, я бы посоветовала ей… Но ведь он не англичанин… И у нее такой странный вид, у бедняжки… Она так напугана. Что же такое он ей сделал? Турки, насколько мне известно, порой бывают невероятно жестоки.

– Доктор Таниос – грек.

– Да, конечно, как раз все наоборот. Я хочу сказать, что это на них нападают турки… Или я спутала греков с армянами? Но все равно, какое мне до них дело… По-моему, ей не стоит возвращаться к нему, а что думаете об этом вы, мосье Пуаро? В любом случае… я хочу сказать, она говорит, что не… Она даже не хочет, чтобы он знал, где она.

– Вот как?

– Да, из-за детей. Она так боится, что он увезет их обратно в Смирну. Бедняжка! Она в ужасном состоянии. У нее нет денег – ни пенни. Она не знает, что ей делать, куда деться. Она хочет попытаться сама зарабатывать себе на жизнь, но вы ведь знаете, мосье Пуаро, одного желания еще недостаточно. Мне ли этого не знать. Вот если бы у нее была специальность!

– Когда она ушла от мужа?

– Вчера. Она провела ночь в небольшой гостинице возле Паддингтона. А потом приехала ко мне, потому что считает, что больше ей обратиться не к кому.

– И вы намерены ей помочь? Очень благородно с вашей стороны.

– Видите ли, мосье Пуаро, я действительно считаю это своим долгом. Но, конечно, все не так просто. У меня очень маленькая квартира, и в ней мало места… словом, одно цепляется за другое…

– Вы могли бы отправить ее в «Литлгрин-хаус»?

– Наверное, но, видите ли, ее муж тоже может искать ее там. Сейчас я сняла ей комнаты в «Веллингтоне» на Куинз-роуд. Она остановилась там под именем миссис Питерс.

– Понятно, – отозвался Пуаро. Помолчав немного, он сказал: – Я бы хотел повидать миссис Таниос. Она, знаете ли, вчера приходила ко мне, но меня не было дома.

– Вот как? Она мне об этом ничего не сказала. Я ей скажу, ладно?

– Будьте так любезны.

Мисс Лоусон выбежала из комнаты. Нам был слышен ее голос:

– Белла… Белла, моя дорогая, хочешь повидаться с мосье Пуаро?

Мы не слышали, что ответила миссис Таниос, но довольно скоро она вошла в комнату.

Я был просто потрясен ее видом. Под глазами у нее были синяки, а на щеках ни кровинки, но больше всего меня поразил страх, который был написан у нее на лице. Она вздрагивала при малейшем шорохе и все время к чему-то прислушивалась.

Пуаро тепло с ней поздоровался. Подошел, учтиво пожал руку, подвинул кресло, положил в него подушку. Словом, обращался с этой бледной, перепуганной насмерть женщиной, как с королевой.

– А теперь, мадам, давайте побеседуем. Вы вчера заходили ко мне?

Она кивнула.

– Очень сожалею, что меня в это время не было дома.

– Да-да, я тоже очень об этом сожалею.

– Вы что-то хотели мне сказать?

– Да. Хотела…

– Eh bien, я к вашим услугам.

Миссис Таниос не откликнулась. Она сидела неподвижно, крутя обручальное кольцо на пальце.

– Итак, мадам?

Медленно, почти неохотно она покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Я не осмеливаюсь.

– Не осмеливаетесь, мадам?

– Нет. Я… Если он узнает, он… Нас ждут неприятности!

– Говорите, говорите, мадам! Какие еще неприятности! Это абсурд.

– О нет, это вовсе не абсурд. Вы его не знаете…

– «Его», то есть вашего мужа, мадам?

– Да, конечно.

Пуаро минуту-две молчал.

– Ваш муж приходил ко мне вчера, мадам, – сказал он.

На ее лице вспыхнула тревога.

– О нет! Вы не сказали ему… Конечно, не сказали! Вы не могли. Вы не знали, где я. Он говорил… Он говорил, что я… сумасшедшая?

– Он сказал, что вы в крайне возбужденном состоянии, – осторожно ответил Пуаро.

Но она недоверчиво затрясла головой.

– Нет, он сказал, что я либо сумасшедшая, либо схожу с ума. Он хочет запрятать меня в сумасшедший дом, чтобы я не могла ничего рассказать.

– Рассказать что?

Но она лишь покачала головой. Выкручивая себе пальцы, она пробормотала:

– Я боюсь…

– Но, мадам, как только вы мне все расскажете, будете в безопасности! Нет тайны – значит, нечего бояться…

Но она ничего не ответила. Только продолжала крутить свое кольцо.

– Подумайте сами, – мягко сказал Пуаро.

Она всхлипнула.

– Откуда мне знать?.. О боже, это ужасно. Он так умеет внушать доверие! Он ведь врач! Люди поверят ему, а не мне. Я знаю, знаю. Я знаю, они поверят ему. Я бы сама поверила. А мне никто не поверит. Кто я такая, чтобы мне верить?

– Рискните. Может, я вам поверю.

Она бросила на него затравленный взгляд.

– Вы? Поверите? Может, и вы на его стороне.

– Я ни на чьей стороне, мадам. Я всегда на стороне правды.

– Не знаю, – без всякой надежды в голосе отозвалась миссис Таниос. – Не знаю.

Она продолжала, ее фразы становились все длиннее, порой налезая друг на друга.

– Это было ужасно – это длилось годами. Я видела, этому нет конца и края. И не могла ничего сказать, и сделать ничего не могла. У нас ведь были дети. Это был непрерывный кошмар. А теперь… Нет, я не вернусь к нему. И не позволю ему забрать детей. Куда-нибудь уеду, так, чтобы он не мог меня разыскать. Мне поможет Минни Лоусон. Она такая добрая, удивительно добрая. На свете нет человека добрее.

Она умолкла, затем, бросив на Пуаро затравленный взгляд, спросила:

– Что он говорил про меня? Сказал, что у меня мания преследования?

– Он сказал, мадам, что вы изменились по отношению к нему.

Она кивнула.

– И сказал, что у меня мания преследования, верно?

– Да, мадам, буду с вами откровенен, сказал.

– Вот видите! Это он и будет внушать всем. И у меня нет никаких доказательств, реальных доказательств.

Пуаро откинулся на спинку кресла. И когда заговорил, тон у него был совершенно другой – сугубо деловой, лишенный всяких эмоций, каким обычно обсуждают конкретные проблемы.

– Вы подозреваете своего мужа в убийстве мисс Эмили Аранделл?

Она ответила не задумываясь, выпалила, я бы сказал:

– Я не подозреваю, я – знаю.

– Тогда, мадам, вы просто обязаны все рассказать.

– Да, но это нелегко, нет, это не так легко.

– Как он ее убил?

– Точно я не знаю, но убил он.

– Ну а способ убийства?

– Не знаю. Он что-то сделал в то последнее воскресенье.

– В то воскресенье, когда он приезжал к ней с визитом?

– Да.

– Так вы не знаете, как это было?

– Нет.

– Тогда откуда же, извините меня, мадам, у вас такая уверенность?

– Потому что он… – Помолчав, она сказала: – Я уверена!

– Pardon, мадам, но вы что-то скрываете. Вы ведь еще не все мне рассказали?

– Да.

– В таком случае прошу вас.

Белла Таниос вдруг встала.

– Нет. Я не могу этого сделать. Дети. Он их отец. Не могу. Я правда не могу…

– Но, мадам…

– Не могу, говорю же вам.

Эти слова она почти выкрикнула. Дверь отворилась, и вошла мисс Лоусон со склоненной набок головой. Она была взволнована, но вид у нее был скорее радостный.

– Разрешите войти? Вы уже побеседовали? Белла, моя дорогая, может, дать тебе чаю, или супу, или рюмочку бренди, наконец.

Миссис Таниос покачала головой.

– Спасибо, я чувствую себя хорошо. – Она чуть улыбнулась. – Пойду к детям. Я поручила им распаковывать вещи.

– Милые крошки, – отозвалась мисс Лоусон. – Я так люблю детей.

Миссис Таниос внезапно обернулась к ней.

– Не знаю, что бы я делала без вас, – сказала она. – Вы… Вы так добры, Минни.

– Успокойтесь, успокойтесь, моя родная, не нужно плакать. Все будет хорошо. Вы поговорите с моим адвокатом – он славный человек, такой участливый, – он посоветует вам, как наилучшим способом добиться развода. В наши дни развестись нетрудно, не так ли? Все так говорят. О господи, звонок. Кто же?

Она выбежала из комнаты. В холле послышались голоса. Снова появилась мисс Лоусон. Она шла на цыпочках и осторожно прикрыла за собой дверь.

– О, дорогая моя Белла, – с жаром зашептала она, старательно выделяя каждое слово, – это ваш муж! Я не уверена, что должна впу…

Миссис Таниос одним прыжком очутилась у двери в другом конце комнаты. Мисс Лоусон энергично закивала головой.

– Правильно, родная, я проведу его сюда, а вы тем временем незаметно уйдете.

– Не говорите ему, что я здесь, – прошептала миссис Таниос. – Не говорите, что видели меня.

– Нет-нет, конечно нет.

Миссис Таниос выскользнула за дверь. Мы с Пуаро поспешно последовали за ней. И очутились в небольшой столовой.

Пуаро подошел к двери, ведущей в холл, чуть приоткрыл ее и прислушался. Затем он помахал нам рукой.

– Путь расчищен. Мисс Лоусон провела его в гостиную.

Мы осторожно миновали холл и очутились у входной двери. Пуаро беззвучно открыл ее и потом так же беззвучно затворил.

Миссис Таниос помчалась по лестнице, спотыкаясь и хватаясь за перила. Пуаро поддерживал ее под руку.

– Du calme, du calme. Все в порядке.

Мы добрались до вестибюля.

– Не оставляйте меня, – жалобно попросила миссис Таниос. У нее был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок.

– Ни в коем случае, – успокоил ее Пуаро.

Мы перешли на другую сторону улицы, завернули за угол и очутились на Куинж-роуд. «Веллингтон» оказался маленькой, неприметной гостиничкой, больше похожей на пансион.

Как только мы вошли, миссис Таниос рухнула на плюшевый диван. Руку она прижимала к сердцу, готовому вырваться у нее из груди.

Пуаро успокаивающе погладил ее по плечу.

– Еле-еле успели, да. А теперь, мадам, выслушайте меня внимательно.