Агата Кристи - Немезида

– Не думаю, – сказала мисс Марпл, – что такая, как она, могла бы стать няней сына моего друга.

– Да уж, для этого ей пришлось бы здорово измениться, – согласилась девушка.

Когда мисс Марпл, чуть запыхавшаяся и усталая, вернулась в «Золотой вепрь», навстречу ей вышел портье:

– О, мисс Марпл, с вами хочет поговорить каноник Брейбазон.

– Каноник Брейбазон? – удивленно переспросила мисс Марпл.

– Да. Он уже пытался встретиться с вами. Каноник услышал, что вы приехали сюда с экскурсией, и решил поговорить с вами, прежде чем вы уедете. Я сказал ему, что несколько экскурсантов уезжают сегодня в Лондон вечерним поездом. Он очень всполошился, испугавшись, что упустил вас. Я провел его в комнату отдыха, где можно посмотреть телевизор. Там сейчас никого нет. А вот в других полно народу.

Несколько удивленная, мисс Марпл узнала в канонике Брейбазоне того самого пожилого священника, что служил утром поминальную службу. Он встал и пошел ей навстречу:

– Мисс Марпл? Мисс Джейн Марпл?

– Да, это я. Вы хотели...

– Я каноник Брейбазон. Приехал сюда утром, чтобы присутствовать на отпевании своей очень давней и доброй приятельницы Элизабет Темпл.

– Вот как? Присаживайтесь.

– Благодарю вас, я и в самом деле сяду. Теперь я не так вынослив, как прежде. – Он осторожно опустился в кресло. – А что же вы стоите?

Мисс Марпл расположилась рядом с ним.

– Итак, вы хотели увидеть меня?

– Я должен объяснить, чем это вызвано. Мы ведь совершенно незнакомы. Прежде чем приехать сюда на отпевание мисс Темпл, я нанес короткий визит в больницу в Карристауне. Там я встретился со старшей сестрой, которая и сообщила мне, что перед смертью Элизабет пожелала увидеть мисс Джейн Марпл. И эта мисс Джейн Марпл приехала в больницу и не покидала умирающую почти до самого конца. – Он вопросительно посмотрел на старушку.

– Да, – сказала мисс Марпл. – Это так. Ее желание удивило и меня.

– Вы старая подруга мисс Темпл?

– Нет. Я познакомилась с ней в этой поездке. Вот почему я и удивилась этому. В автобусе мы сидели рядом и обменивались впечатлениями, потом почти подружились. Но я была поражена, узнав, что мисс Темпл – такая больная – выразила желание увидеть меня.

– Да. Да, понимаю вас. Как я сказал, она была моей старой приятельницей, другом. В сущности, мисс Темпл отправилась в эту экскурсию, чтобы повидаться со мной. Я живу в Филлминстере, городке, где ваша группа должна остановиться послезавтра. Там мисс Темпл собиралась погостить у меня, поговорить о различных делах, надеясь, что я помогу разрешить волновавшие ее проблемы.

– Вот оно что. Мне хотелось бы задать вам один вопрос. Надеюсь, вы не сочтете его нескромным.

– Пожалуйста, мисс Марпл. Спрашивайте о чем угодно.

– Объясняя, почему она отправилась на эту экскурсию, мисс Темпл сказала, что ею руководит не только желание осмотреть замки и парки. Она употребила одно весьма необычное слово: «паломничество».

– Неужели? – изумился каноник Брейбазон. – Неужели она сказала именно это слово? О, это очень интересно. И даже многозначительно.

– Поэтому я и хочу узнать, не называла ли она паломничеством визит к вам?

– Возможно, – ответил каноник. – Да, пожалуй, так.

– Мы говорили с ней также об одной девушке. Ее звали Верити.

– О да, Верити Хант.

– Я не знала ее фамилии. Мисс Темпл просто назвала ее Верити.

– Верити Хант умерла несколько лет назад. Вы слышали об этом?

– Да, мы с мисс Темпл говорили о ней, и я узнала нечто новое. Она сообщила мне, что девушка обручилась с сыном мистера Рэфьела и собиралась выйти за него замуж. С мистером Рэфьелом меня связывают, вернее, связывали дружеские отношения. Он-то и подарил мне путевку на эту экскурсию. По-моему, он хотел (впрочем, это только мое предположение), чтобы я познакомилась в поездке с мисс Темпл. Вероятно, мистер Рэфьел полагал, что она сообщит мне определенную информацию.

– О Верити?

– Да.

– Именно с этой целью она и ехала ко мне. Элизабет хотела кое-что узнать.

– Она хотела узнать, – вставила мисс Марпл, – почему Верити разорвала помолвку с сыном мистера Рэфьела.

– Верити, – возразил каноник Брейбазон, – никогда не разрывала помолвки. В этом я уверен. Настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенным.

– Мисс Темпл не знала этого, не так ли?

– Нет. Думаю, она тщетно пыталась найти разгадку случившегося и была несчастлива из-за этого. Вот Элизабет и решила поехать ко мне и спросить, почему они так и не поженились.

– И почему же они не поженились? – оживилась мисс Марпл. – Пожалуйста, не считайте меня слишком любопытной. Мой интерес продиктован отнюдь не праздным любопытством. Я тоже не случайно оказалась на этой экскурсии, хоть и не назвала бы себя пилигримом. Скорее я выполняю некую миссию. Скажите, почему Майкл Рэфьел и Верити Хант не поженились?

Каноник пристально посмотрел на собеседницу:

– Вижу, вы тоже замешаны во все это.

– Я занялась этим делом, чтобы выполнить последнюю волю отца Майкла. Мистер Рэфьел сам попросил меня об этом.

– У меня нет причин скрывать от вас то, что мне известно, – начал, растягивая слова, каноник. – Вы задали мне тот же вопрос, который хотела задать Элизабет Темпл. Однако именно этого я и сам не знаю. Молодые люди, мисс Марпл, собирались вступить в брак. Все вопросы, связанные со свадьбой, были решены. Мне предстояло обвенчать их. Они скрывали, почему именно желают соединиться узами брака. Я знал и Майкла и Верити, причем ее с детства. Я сам готовил Верити к конфирмации. Когда-то по торжественным случаям меня приглашали провести службу в Ленте, в школе Элизабет Темпл. Это была замечательная женщина. Прекрасный педагог, она великолепно знала возможности каждой ученицы и, исходя из этого, подбирала материал для работы с ней. Элизабет учила девочек всему, что пригодится им в жизни, поможет сделать карьеру, не заставляла зубрить то, что, как она чувствовала, не подходит для них. Элизабет была великим педагогом и отличным другом. Она считала Верити одной из лучших своих учениц. Умная, прекрасная и душой и телом девушка. В детстве она перенесла большое горе – лишилась родителей. Самолет, на котором они летели в отпуск в Италию, разбился. Верити, окончив школу, переселилась к мисс Клотильде Брэдбери-Скотт, которая, как вы, наверное, знаете, живет здесь. Ее связывали тесные дружеские отношения с матерью Верити. У мисс Клотильды две сестры. Одна из них, выйдя замуж, уехала за границу, поэтому тогда здесь жили только две сестры. Клотильда, старшая, привязалась к Верити. Делала все возможное, чтобы девочка была счастлива. Пару раз брала ее с собой за границу, учила живописи у мастеров в Италии, любила Верити и заботилась о ней, как самая преданная мать. Верити платила ей тем же и относилась, как к родной матери. Она во всем полагалась на мнение умной и образованной Клотильды. Клотильда не настаивала, чтобы Верити обязательно получила университетское образование, поскольку девушка отдавала предпочтение занятиям живописью и музыкой. Она жила вместе с обеими сестрами в «Старой усадьбе» и, по-моему, была счастлива. Я не виделся с Верити долгое время после того, как она переехала сюда, поскольку до Филлминстера отсюда почти шестьдесят миль, но посылал ей открытки к Рождеству и другим праздникам. И вдруг в один прекрасный день она приехала ко мне, необычайно красивая и повзрослевшая, вместе с привлекательным молодым человеком, которого, как оказалось, я немножко знал. Это был Майкл, сын мистера Рэфьела. Они приехали ко мне, потому что любили друг друга и хотели пожениться.

– И вы согласились обвенчать их?

– Да. Возможно, вы, мисс Марпл, считаете, что не следовало этого делать. Они приехали ко мне тайком, это было очевидно. Я отлично понимаю, что Клотильда Брэдбери-Скотт всеми силами пыталась расстроить их роман и имела на то основания. Признаюсь, Майкл Рэфьел не из тех, кого можно желать в мужья своей дочери. А Верити была еще слишком молода, чтобы принимать столь важные решения. Майкл с детских лет доставлял всем одни неприятности. Привлекался к суду. Дружил с крайне сомнительными типами, попал в дурную компанию, участвовал в различных авантюрах, заводил интимные отношения с девушками, и его отцу пришлось даже выплачивать алименты двум из них. Да, он дурно обходился с девушками. И все же был так привлекателен, что девчонки вешались ему на шею и совершали разные глупости. Два раза Майкл отсидел небольшие сроки в тюрьме. Я был знаком с его отцом, хотя не слишком хорошо знал его. И все же, мне кажется, его отец делал все, что только мог... что только мог человек с его характером... желая помочь сыну. Он вытаскивал Майкла из неприятных историй, находил ему работу, оплачивал его долги, возмещал причиненный им ущерб. Да, он делал все это. И я не знаю...

– Но ведь он мог бы сделать и больше, не так ли?

– Нет, – возразил каноник. – Я уже в том возрасте, когда понимаешь, что человека следует принимать таким, каков он есть, с тем набором хромосом, которые и определяют характер. Едва ли мистер Рэфьел питал привязанность к сыну. Какое-то чувство, пожалуй рассудочное, – да, но нежности к нему он не проявлял. Не знаю, стал бы Майкл лучше, если бы отец проявлял к нему больше нежности и ласки, но вырос он непутевым парнем, хоть и неглупым, то есть все же обладал определенными достоинствами. Майкл сделал бы неплохую карьеру, если бы пожелал этого. Но у него были (не стану скрывать) преступные наклонности. Имел он и ценные качества: чувство юмора, великодушие, доброту. Майкл горой стоял за друзей, никогда бы не оставил их в беде. Да, он дурно обращался со своими подружками, бросал одну за другой, причем «в положении». Но когда молодые люди приехали ко мне и попросили обвенчать их, я согласился, хотя прямо сказал Верити, что Майкл – не тот парень, за которого ей следует выходить замуж. Но я понял, что Майкл и не пытался обмануть ее. Он признался Верити, что имел неприятности с полицией, что попадал и в другие скверные истории. Однако Майкл пообещал, что после женитьбы изменится и начнет новую жизнь. Я предупредил Верити, что этого не случится. Впрочем, пожалуй, Майкл действительно собирался измениться. Верити, по-моему, знала почти все, что и я. Она сказала мне, что ей известно и его темное прошлое, но при этом добавила: «Я знаю, кто такой Майкл, и подозреваю, что он таким и останется, но люблю его. Возможно, мне удастся помочь ему измениться, хотя я в этом и не уверена. И все же я готова рискнуть». И вот что еще, мисс Марпл. Я знаю... кому, как не мне, знать это лучше остальных, ведь я видел на своем веку много молодых пар... так вот: браки бывают счастливые, но порою и такие, что приносят горе и слезы. Я всегда предвижу, как сложится судьба молодоженов. От меня не укрывается, действительно ли молодые любят друг друга. Нет, это не связано только с физиологическим влечением и сексуальной привлекательностью. Сейчас много говорят о сексе, даже слишком много. Не стану повторять чушь, что секс – нечто дурное. Нет, конечно, но сексом нельзя подменить любовь, он сопровождает любовь и сам по себе мало что стоит. Любовь – именно то, о чем идет речь во время венчания: оставаться вместе и в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Вот что мы обещаем, если любим и хотим жениться. Эти двое были любящей парой. «Любить и заботиться друг о друге, пока смерть не разлучит нас...» И на этом мой рассказ кончается, ибо мне неизвестно, что затем произошло. Я согласился выполнить их просьбу, мы обсудили все детали – назначили день, час, место. Меня можно упрекнуть лишь в том, что я согласился сохранить это в тайне.