Иенсен поднял на меня глаза:

– Что вам известно об убийстве? Расскажите мне подробности.

– Сначала я хочу услышать от вас о Лоис Марлоу, – сказал я.

Не колеблясь ни минуты, он начал:

– Я познакомился с Лоис Марлоу года три-четыре назад, как раз после ее развода. Но я понятия не имел, что она была замужем за Кэдоттом. Этот парень – настоящий псих. Я не встречался с ним лично, но он дважды писал мне. Оба раза я выбросил его бредовые письма в корзину с мусором. В течение двух лет Лоис Марлоу выполняла для меня работу на конференциях. Когда я устраивал демонстрацию водных лыж, то всегда приглашал ее прокатиться и заодно заработать. На неофициальных встречах после заседаний Лоис Марлоу была одной из «хозяек», принимавших гостей. Во время показа фильмов о моторных лодках они разносят напитки. Для последней встречи я снял номер в отеле, где проходила конференция. Вот и все. Теперь расскажите об убийстве Кэдотта.

– Его нашли мертвым в номере «Роудсайд-мотеля» в Вальехо. Он приехал туда утром и зарегистрировался под именем Джорджа Чалмерса. В мотеле нет других занятий, кроме раскладывания пасьянсов, лежания в постели и писания писем. Интересно, писал ли он там письма?

– Почему бы и нет? – задумчиво произнес Иенсен. Он помолчал немного и спросил: – А какое отношение ко всему этому имеете вы, Лэм?

– Я представляю интересы клиента. Его имя я не могу вам сообщить. Он тоже получил письмо, написанное в очень угрожающем тоне.

– Все письма Кэдотта таковы, – кивнул Иенсен. – Слушайте, Лэм, вы были откровенны со мной. Я тоже буду откровенен с сами. Я не изобретатель, а делец. Мне удалось получить патент на мотор, который произведет революцию в технике. Не знаю, разбираетесь ли вы в подвесных моторах, но это совершенно новая, многообещающая конструкция. Естественно, в связи с ней у меня много хлопот. Некоторые из конкурентов хотели бы оттеснить меня и завладеть патентом. А для этого им нужно сделать меня уязвимым, найти мое слабое место. Они не гнушаются ничем, придумывают всевозможные ловушки, чтобы поймать меня на горяченьком. Я почти уверен, что письмо Джорджа Кэдотта было одной из таких уловок.

– Почему вы так думаете?

– Такое впечатление создалось у меня после чтения его писем. Бросьте, Лэм, не стройте из себя невинную овечку, ведь вам же известно, как проходят подобные конференции. Требуется подогреть интерес у покупателей, а лучшим способом для этого бывает красивая женщина. Я плачу «хозяйкам» за то, что они развлекают потенциальных покупателей. Они заботятся о том, чтобы бокалы мужчин были наполнены, говорят комплименты, стойко переносят некоторое количество лапанья и присматривают за тем, чтобы покупатель был информирован о деле.

– А потом?

– Что происходит потом – не мое дело. Я не могу отвечать за все. Я просто рассказал, для чего их нанимаю.

– Убийство Джорджа Кэдотта может усложнить ситуацию, – заметил я.

– И очень сильно. Вы уверены, что он был женат на Лоис Марлоу?

– Можете не сомневаться. Где вы были вчера вечером?

– В какое время?

– Я еще этого не знаю.

– Было бы неплохо это выяснить.

– Поверьте, мне это тоже очень интересно. Но у вас есть алиби?

– О чем вы говорите? Неужели у вас есть мнение, что меня можно заподозрить в убийстве этого парня?

– А почему бы и нет? – спросил я, вложив в свой тон немного цинизма.

– Не валяйте дурака, Лэм. Он ничего не значил для меня. Я едва смог вспомнить его имя, а письма выбросил в корзину.

– Когда-нибудь вы говорили с ним?

– Нет.

– Как далеко зашла дружба Баркли Фишера и Лоис Марлоу?

– Не интересовался.

– Как далеко она зашла, когда вы видели их в последний раз?

– Он лакал шампанское, как кот валерьянку, а Лоис подливала ему.

– Зачем?

– Это уловка, – пояснил Иенсен. – Вообще-то я не очень одобряю ее, но в данном случае не возражал.

– Что вы имеете в виду?

– Девушка спаивает мужчину, чтобы иметь возможность удрать от него, пока он будет приводить себя в порядок в ванной.

– С Фишером тоже было так?

– Не знаю. Я с ним в ванную не ходил.

– Ну, судя по всему, Фишеру не удалось добиться многого.

– Фишер – это один из этих долговязых, унылых…

– Покупателей, – подсказал я.

– Потенциальных покупателей, – поправил Иенсен, усмехнувшись. И продолжал: – Да, я действительно получил от Кэдотта пару бредовых писем, но убейте меня, если я помню, о чем в них шла речь. Я только мельком взглянул на эти писульки, смял их и отправил туда, где им самое место, – в мусорную корзину. – Он надолго замолчал, о чем-то задумавшись.

– Я заметил на столе у вашей секретарши книгу для регистрации посетителей, – нарушил я молчание. – Она как раз ее открывала, когда я вошел. А туда случайно не заносятся фамилии тех лиц, которые звонят вам и с которыми у вас назначены встречи?

– А в чем дело? – спросил Иенсен.

– В случае, если Кэдотт звонил вам вчера днем перед отъездом в Вальехо, советую изъять его фамилию из книги.

– С чего вы взяли, что он звонил мне?

– Это мое предположение.

– Он не звонил.

– Я не говорил, что он должен был это сделать. Но если он звонил, вам лучше подумать, как сделать так, чтобы его имени в вашей регистрационной книге не было.

– Его там нет.

– Тогда вам повезло, – сказал я, вставая. – Итак, я сделал все, что мог, – сообщил вам об убийстве.

Мы пожали друг другу руки.

– Почему вы пришли ко мне, Лэм? – спросил Иенсен.

– Мне нужна информация.

– Но пока вы ее не получили?

– Пока – нет, – ответил я, и мы еще раз пожали руки.

Я вышел.

– Всего хорошего, – улыбнулась обольстительная секретарша.

– До свидания, – ответил я.

Выйдя из конторы, я постоял несколько секунд в коридоре, потом открыл дверь и вернулся в приемную. Она была пуста, секретарши не было. Я подошел к двери кабинета Иенсена и бесшумно приоткрыл ее.

Секретарь и шеф стояли, склонившись над столом, Иенсен резинкой стирал какую-то запись в книге для регистрации посетителей, которую она держала открытой перед ним. Они были так поглощены этим занятием, что не заметили меня.

– Думаю, что так будет незаметно, – обеспокоенно сказал Иенсен.

Девушка поджала губы и склонила голову набок.

– Пожалуй, поверх следует написать другую фамилию, – сказала она. – А то получается грязновато.

– Спасибо, – произнес я. – Теперь я получил нужную информацию.

Они оба подскочили, как дети, застигнутые за банкой украденного варенья. Первым пришел в себя Иенсен.

– Рита, – сказал он, – напишите сверху имя Дональда Лэма.

Секретарь склонилась над столом и начала писать. Смотреть на нее было одно удовольствие.

– Думаете, теперь все обойдется, Иенсен? – спросил я.

– Документы будут в порядке, – заверил он. – Я недооценил вас, Лэм.

– Благодарю вас. Теперь расскажите мне, что произошло, когда пришел Кэдотт.

– Я выставил его вон.

– Буквально?

– Буквально.

– А потом?

– Нанял частных детективов, чтобы они разузнали всю подноготную этого парня.

– Результаты?

– Пока никаких. Они не стали следить за ним, а просто копались в грязи… По профессионализму эти парни не сравнятся с вами, Лэм.

Рита повернулась ко мне и посмотрела более чем вызывающе.

– Думаю, что они и в половину не так хороши, – уточнила она.

Я встретился с ней взглядом.

– Кажется, я не прочь купить моторную лодку, – сказал я.

– Мы были бы рады продать вам мотор для нее, мистер Лэм.

– Я запомню ваше обещание, – кивнул я, – и напомните вашему шефу, чтобы он дал мне знать, если его сыщики раскопают что-нибудь.

Я повернулся и вышел.

Глава 7

Я вышел из отеля, прошел два квартала пешком и, убедившись, что за мной никто не следит, поехал на вокзал. Там я достал из ячейки портфель, в котором лежали ключи, копии писем и дневник в кожаной обложке, взятый мной в квартире Кэдотта.

Оттуда я поехал в оклендский аэропорт и успел на самолет, направлявшийся в Рино. Во время полета я мог спокойно, без помех познакомиться с дневником.

Первая запись в нем была сделана четыре года назад в январе. Сначала это были будничные отчеты о прожитых днях – куда ходил, с кем говорил. Но запись, датированная пятнадцатым апреля, показалась мне интересной.

«Кажется, дедушка серьезно болен. Ему становится все хуже. Мне будет очень недоставать его, когда произойдет неизбежное, но, как говорит К., любовь не должна закрывать нам глаза на реальность».

На следующий день:

«К. спросила меня, не заметил ли я, каким взглядом дедушка провожал молодую сиделку, убиравшую у него в комнате. После того как она это сказала, я начал следить и понял, что дедушка не на шутку увлекся сестрой Ортанс. Нелепо думать, что она может воспользоваться теми преимуществами, которые дает ей профессия, но К. настаивает, что у Ортанс именно это на уме. Нет смысла себя обманывать, дедушка сильно изменился за время болезни. Он стал капризным, по-детски раздражительным и, несмотря на свою слабость, одержимым похотью.

Наверное, в свое время он был не промах по женской части. По крайней мере, об этом свидетельствуют семейные предания. Боже всемогущий! Неужели в последнюю минуту Ортанс удастся поймать дедушку на крючок и заставить его переделать завещание?

Мне не хочется думать об этом. Еще меньше хочется писать об этом, но я решил быть откровенным в дневнике… Глупо отрицать, что слова К. встревожили меня».

На следующий день краткая загадочная запись:

«К. позвала меня к себе. Я наотрез отказался обсуждать то, что пришло ей в голову».

На другой день:

«Возможно, К. права, но я не могу принять в этом участие».

Следующая запись:

«Когда К. вошла в комнату, дедушка целовал Ортанс, сидевшую на краю его постели. К. вне себя от ярости. Она убедила меня присоединиться к задуманному ею плану».