– Но знай я это, мне было бы легче искать.

– Вряд ли.

Я пожал плечами.

– Это ваши деньги, – напомнил я ему.

Он вытащил бумажник и извлек оттуда два новеньких пятидесятидолларовых банкнота.

– Вот еще сто долларов, – сказал он. – Этого хватит на пару дней.

– Если не считать дорожных расходов, – заметил я.

– Ну, значит, на один день.

– О’кей, – сказал я. – Решать вам. Вы хотите, чтобы, израсходовав их, я собрал вещички и вернулся домой?

– Да, если к тому времени вы не найдете его. И постарайтесь сократить расходы.

Я начал было отвечать, но осекся на полуслове, увидев, кто входит в ресторан. Должно быть, на моем лице отразилось крайнее изумление. Колхаун, сидевший спиной к двери, повернулся, следуя за моим взглядом.

В этот момент меня заметил вошедший – сержант Фрэнк Селлерс из отделения полиции. Он тоже был удивлен, хотя и старался сохранять невозмутимый вид. Селлерс направился прямо к нам.

– Хо-хо-хо! – воскликнул он. – Смотрите-ка, кто здесь!

– Здравствуйте, сержант, как поживаете?

– Что ты здесь делаешь, Шустрик? – спросил он. – И кто это с тобой?

Я отреагировал мгновенно, пока Колхаун не успел вмешаться:

– Мистер Колхаун, пожмите руку сержанту Фрэнку Селлерсу из отделения полиции. Это он по первому звонку спешит на помощь людям, нуждающимся в правосудии. Вы здесь по делу, сержант?

Селлерс усмехнулся и сказал:

– Ловко придумано, Дональд.

Колхаун протянул руку. Селлерс схватил ее, утопил в своей огромной лапище и сказал:

– Рад познакомиться.

– А что ловко придумано? – спросил я.

– Сказать Колхауну, кто я, и предупредить его, что, возможно, нахожусь здесь официально. По тому, как вы ведете себя, можно заключить, что Колхаун ваш клиент.

Я ничего не ответил.

– Так оно и есть, – сказал Колхаун.

– Что тут у вас? – спросил Селлерс, обращаясь ко мне. – Как ты сюда попал, Шустрик? Что ищет здесь Колхаун?

– Кое-какие сведения, – ответил я.

Селлерс пододвинул стул и сел:

– Пожалуй, я посижу с вами. Вы уже позавтракали?

Я кивнул:

– Здесь отлично готовят juevos rancheros, сержант.

– Я их не ем, – сказал он. – Слишком, на мой вкус, острые. Итак, давайте вернемся к тому, на чем остановились. Вы говорите, Колхаун нанял вас добыть информацию?

– Именно.

– Что это за информация?

Я улыбнулся и сказал:

– Вы не того спрашиваете. Я не могу раскрывать секреты клиента.

Селлерс повернулся к Колхауну:

– Что это за информация?

– Это официальный допрос? – ошарашенно спросил Колхаун.

– Это может стать официальным допросом, – ответил ему Селлерс.

Колхаун внимательно посмотрел на него и холодно ответил:

– Как ни напрягаю воображение, не могу понять, сержант, с какого бока вас могут интересовать мои дела с мистером Лэмом.

– Значит, слабо напрягаете, – продолжал гнуть свое Селлерс.

– Сожалею, – ответил Колхаун.

– Вам что-нибудь говорит такое имя – Колберн Хейл? – спросил Селлерс.

Колхаун слегка вздрогнул.

Сержант Селлерс торжествующе улыбнулся.

– Ага, ясно, – сказал он. – Ну что, начнем разговор?

– Не представляю, о чем мы будем говорить, – сказал Колхаун.

– Ну, наш Шустрик – крепкий орешек, его нельзя недооценивать. Иначе попадешь в беду. Как, например, он обработал Мардж Фалтон, что живет в квартире 42 в доме 817 по Биллинджер-стрит. Этот самый Колберн Хейл, или Кол Хейл, как зовут его друзья, жил по соседству, в квартире 43. Что, как вы думаете, произошло? – продолжал сержант. – Дональд Лэм появляется там и стучит в дверь квартиры Колберна Хейла. Не получив ответа, он снова стучит, пока наконец Мардж Фалтон не выходит на площадку, чтобы узнать, откуда весь этот шум, и сообщить Дональду Лэму, что, по всей видимости, Хейла нет дома. Вот тут-то мистер Лэм показал себя. Он был просто гениален. Мардж Фалтон принимает его за литературного агента Колберна Хейла. Он вытягивает из нее все, что ей известно, – а именно, что Хейл уехал среди ночи. Затем мы видим мистера Лэма здесь.

Колхаун перевел взгляд с сержанта на меня, потом снова посмотрел на сержанта.

– Значит, – продолжал Селлерс, – Дональд Лэм раздобыл информацию, которая заставила его приехать сюда, на границу. Поэтому нам бы хотелось узнать более подробно о Хейле и о том, почему вы им интересуетесь.

– Так вы тоже его ищете? – спросил я. – Ну и как? Тепло или холодно?

– Может быть, тепло, а может, и холодно. Могильный холод, – многозначительно добавил он.

– Вряд ли отдел полиции Калексико станет названивать в Лос-Анджелес только потому, что кто-то там пропал.

– Логично, – любезно согласился Селлерс.

– И, – продолжал я, – если вы разыскиваете Хейла и вам стало известно, что я тоже ищу его, значит, и вы разузнали нечто, что привело вас сюда. Ибо вам в голову не приходило, что вы шли по моим следам, иначе вы не были бы так удивлены, увидев меня здесь.

– Кто тебе сказал, что я удивлен? – спросил Селлерс.

– Ваше лицо.

– Ты перепутал роли, – сказал Селлерс. – Здесь я задаю вопросы.

– Может быть, – ответил я, – Хейл замешан в контрабанде наркотиков. Но мы не знаем его роли в этом деле.

Я обратился к Колхауну:

– В случае, если совершено какое-то преступление и есть причины подозревать, что вы каким-то образом причастны к нему, то вы можете не говорить ни слова. Селлерсу следовало бы предупредить вас о том, что любое ваше заявление может быть использовано против вас и что вы имеете право прибегнуть к услугам адвоката.

– Но здесь не может быть никакого преступления, – сказал Колхаун.

– Ну, разумеется, – с сарказмом в голосе произнес я, – Фрэнк Селлерс приехал сюда распространять билеты благотворительной лотереи.

Селлерс усмехнулся и после небольшой паузы сказал:

– А теперь, шутники, я скажу вам кое-что. Я прилетел сюда на полицейском самолете. Я с пяти часов утра на ногах и кое-какие ниточки держу в руках. Итак, перейдем к делу: Хейл был писателем. Он писал что придется: заметки, рассказы, иногда готовил материалы для информационных агентств.

Однажды ему стало кое-что известно о поставках марихуаны. Ничего никому не говоря, он начал вынюхивать и наконец наткнулся на крупное дело, потому-то всю ночь перед исчезновением он стучал на своей машинке как сумасшедший. Потом что-то случилось. Кто-то пришел к нему. Мы хотим поподробней узнать об этом. Кто это был – друг или враг?

Хейл быстро собрал вещи и исчез. Очевидно, скарб у него был невелик: все, что имел, он погрузил в автомобиль и испарился.

Это может означать одно из двух. Первое. Ему в руки попала сенсационная информация, и он хотел использовать ее в статье о контрабанде марихуаны. Об этом стало известно, и кто-то из его друзей поспешил к нему, чтобы предупредить об опасности и посоветовать убраться подальше. Второе. Ему стало известно о готовящейся крупной партии наркотиков, и он бросился сюда.

То, что он все забрал с собой, наводит меня на мысль, что его предупредил друг.

С другой стороны, это мог быть и враг, из числа наркодельцов.

Хейл сидит себе, печатает свои сенсационные разоблачения, и вдруг раздается стук в дверь. Он открывает и утыкается в ствол пистолета.

Человек с пистолетом увозит Хейла, но чтобы тщательно проверить, не осталось ли каких-нибудь улик, он с парой своих приятелей возвращается и переворачивает всю квартиру.

В данный момент, – подвел итог Селлерс, – мы склонны поддерживать версию, что Хейл уехал сам, не закончив своей статьи. Он вдруг понял, что ситуация становится опасной, и с помощью друзей исчез. И теперь нам хотелось бы…

В этот момент дверь открылась, и в ресторан вошел мужчина. Сразу было видно, что это полицейский. Он осмотрелся вокруг, увидел Селлерса, подошел к нему, тяжело ступая, и тронул за плечо.

– Могу я сказать вам пару слов, сержант? – спросил он.

Селлерс поднял глаза.

– Ну конечно, – сказал он.

Оба офицера отошли в дальний угол зала посекретничать. Местный полицейский что-то прошептал на ухо Селлерсу. Не было никакого сомнения, что сообщение потрясло последнего.

Дело оказалось настолько важным, что оба сразу направились к выходу и Селлерс даже не обернулся на прощанье.

Колхаун воскликнул:

– Черт, чуть не попал в точку!

Я поглядел на дверь, за которой скрылись офицеры. После нескольких секунд задумчивого молчания я повернулся к Колхауну.

– Эта небольшая интерлюдия, – сказал я, – дает вам шанс наконец все рассказать.

– Кому и о чем?

– Мне о себе.

– Я не думаю, что вам нужно знать больше, чем вы уже знаете. – Он помолчал с минуту, затем сказал: – Сам Колберн Хейл меня абсолютно не интересует.

– Конечно, – ответил я с сарказмом в голосе. – Вы, не торгуясь, вываливаете на стол Берты Кул триста пятьдесят долларов с просьбой найти его, потом добавляете еще сотню здесь, но он вас совершенно не интересует.

Колхаун задумчиво посмотрел на меня, затем сказал:

– Я расскажу вам правду.

– Это можно только приветствовать, – заметил я.

– Мне нет дела до Колберна Хейла, – начал он. – Мне нужна Нэннси Бивер.

– Что? – Я был изумлен.

– Да, – сказал он, – мне нужна Нэннси Бивер. Она сбежала, по всей видимости, в панике. Я пытался найти ее, но ничего не вышло. Я решил пойти к Колберну Хейлу и узнать, не связан ли он с ее исчезновением. Но оказалось, что Хейл тоже в спешке уехал. Я предположил, что они заранее договорились. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал, что я интересуюсь Нэннси Бивер. Я даже не осмелился рассказать об этом вам и Берте Кул, но я чувствовал, что если вам удастся обнаружить Колберна Хейла, то это наведет меня на след Нэннси.

– К чему такая конспирация? – спросил я.

Колхаун ответил:

– Дело в том, что я женат. Это неудачный брак. Мы собираемся развестись. Сейчас мы с женой через своих адвокатов пытаемся договориться о разделе имущества. В этих условиях я не имею права подставляться. Если ей станет известно о Нэннси Бивер, это будет равносильно взрыву бомбы. Ее требования выйдут за рамки приемлемого.