— Я должна быть вам очень признательной, — грустно ответила она.

— Не верьте этому, малышка. Мы не преминем возненавидеть человека, который спасает нас от попытки самоубийства, от корсаров и от джонни крейсталов, населяющих этот мир. И вы будете ненавидеть меня еще больше, потому что я еще не закончил.

— Вы еще откроете мне, что у него в Монтане жена и семь детей? — произнесла она неуверенным голосом.

— Это было бы слишком просто. Нет, я хочу, чтобы вы сказали мне, почему у вас и у Марджи Трейверс нечиста Совесть? Почему вы обе стыдитесь? Что произошло?

Она покраснела и отвернулась.

— Нет, не могу!

— Нина, если дело в каком-нибудь эксперименте, который вы провели вместе с Марджи, то, рассказав мне об этом, вы, может быть, спасете ей жизнь. Марджи Трейверс сегодня утром ушла, оставив мне письмо. Ей надо решить серьезную проблему, личную проблему. Если ей это удастся, она вернется. Если вы и Марджи были в заговоре с Дианой Эрнст, вы, может быть, поможете мне найти убийцу Дианы, рассказав об этом. Если выяснится, что между вашим секретом и убийством Дианы нет ничего общего, не будем больше говорить об этом.

Она медленно повернула голову ко мне и посмотрела на меня своими огромными глазами.

— Проклятый тип! — сказала она наконец спокойным тоном. — Вы правы во всем.

— Это будет легче, чем вы думаете, — сказал я тоном старшего брата, который мне чертовски не шел.

— Ну, — глубоко вздохнула она, — так вот. Я познакомилась с Дианой при посредстве агентства, которое рекомендовало мне ее как модель. И мы хорошо ладили. Короче, мы стали видеться регулярно. Однажды, когда Диана была у меня, приехал Джонни; он, оказывается, знал Джемса Эриста, дядю Дианы. Эрнст, как объяснил нам Джонни, был демонолог. Тогда я еще не знала, что это значит.

Приблизительно двумя месяцами позже Джонни снова поднял этот вопрос. У нас как раз была одна из тех высокоинтеллектуальных бесед, которые вдохновляются мартини. Приблизительно такая тема: человечество представляется вам сборищем карликов, которых вы, конечно, превосходите во всех отношениях... Джонни спросил меня, не хотела бы я присутствовать на одной оргии?

Сначала я подумала, что он шутит, и засмеялась. Но потом поняла, что он говорил серьезно. Он объяснил, что организует это Эрист. Будет шесть человек, все в масках, — маски даст Эрист. Инкогнито гарантировано.

У меня не было никакого желания идти туда. Мы стали спорить, и спор перешел в ссору. Джонни сказал, что между нами все кончено, он думал, что я выше этого, но понял, что ошибся как дурак. Короче, я уступила. Я слишком боялась потерять его, если буду и дальше упорствовать!

— Оргия, говорите?— Это слово всегда заставляло меня улыбаться: оно вызывает представление о толстых римских сенаторах, возлежащих в изнеможении, в то время как прекрасные рабыни топчут им брюхо.

— Вы далеки от понимания этого, — прошептала она. — Оргия должна была состояться у Эриста в Парадиз Плейдже. Вы были там?

— Вчера.

— Не надо заблуждаться насчет его замка. Внешне он кажется совсем маленьким, однако внутри он обширен. Колоссальный погреб; когда я спускалась по лестнице, у меня по спине бегали мурашки. Маленькая дружеская вечеринка должна была быть в пятницу и начаться ровно в полночь. Но мы поехали туда к одиннадцати часам; кажется, Эрист хотел, чтоб мы успели приготовиться.

В момент отъезда я была настроена до такой степени нервозно, что Джонни предложил выпить. Мы выпили по три или четыре рюмки. Мне казалось, что в погребе я умру от страха. Я тут же хотела вернуться, но Джонни помешал мне. Потом приехала Диана, и Эрист приготовил всем выпивку. Была еще одна рыжая дама, как я узнала потом, это и была Марджи Трейверс. Еще был какой-то тронувшийся, у него были глаза сумасшедшего. И только тогда мы надели маски. Значит, Джонни солгал или ошибся в том, что инкогнито гарантируется. Короче, когда прибыл тронувшийся, имевший фигуру Аполлона, Эрист объяснил, что все собрались. Тогда я поняла, что он тоже будет принимать участие в оргии; значит, нас было полдюжины, четное число, что нас вполне устраивало.

— Я не знаю, что подбавили в вино, которое мы пили. Вероятно, это был какой-нибудь наркотик, так как достаточно было выпить полстакана, и все сдерживающие центры отказывали. Без десяти двенадцать Эрист объявил, что час наступил, и мы все поторопились раздеться. Затем Эрист раздал отвратительные, отталкивающие маски, но все нашли их очаровательными. — Нина вздрогнула. — Я окончательно пришла в себя, увидев перед собой кошмарное создание — абсолютно голого мужчину с головой петуха. Чертовщина! Я начала выть, но никто меня не слышал. Впрочем, если бы они и .слышали, ничего бы не изменилось. Эрист следил, чтобы все развлекались. — С несчастным видом она пожала плечами. — Нам обещали оргию, мы получили ее при свете неоновых трубочек. Я не могу вам сказать, сколько времени это продолжалось, когда Эрист, ударив в ладоши, потребовал молчания. Мы собрались вокруг него, думая, что он хочет предложить нам новую игру. — Она побледнела. — Именно тогда оргия превратилась в... в...

— В черную мессу? — подсказал я.

Она кивнула.

— Эрист надел что-то черное, вроде длинного темного платья, и совершенно ужасную маску рогатого сатира. Менее чем в пять секунд воцарилось молчание. В погребе не было слышно даже дыхания. Он произнес несколько слов, которых я не поняла, затем закричал от ужаса, стал просить у черного принца принять новичков, готовящихся вступить в ряды поклонников Сатаны. Это меня нисколько не смутило: вино уничтожило все препятствия, и мы все были совершенно безвольны.

Потом он сделал знак помешанному, на котором была маска барана. Они пошли в глубь подвала и вернулись, неся черный аналой. Вокруг него они поставили черные свечи и зажгли их. Затем Эрист объявил, что новички сейчас принесут жертву сеньору Сатане, и показал на меня.

Я не знала, что от меня хотят, а из-за вина совсем не заботилась об этом. Эрист отдал приказание помешанному и Джонни, которое я не дала себе труда выслушать. Вдруг меня подняли за руки и за ноги и положили на черный алтарь. Руки и ноги мои держали, и практически я не могла двинуться.

Все это время маска Эриста была склонена ко мне, и несмотря на вино мне стало страшно. Вдруг из-под платья он достал длинный нож с обоюдоострым лезвием и стал произносить что-то вроде молитвы. Помешанный отпустил мои ноги и пошел в другой конец подвала, потом он вернулся с живым цыпленком, которого передал Эристу. Прежде чем я поняла, что должно случиться, Эрист ударил его ножом, показалась кровь и потекла на меня... — На ее лице появилась гримаса отвращения. — Я стонала, плакала, умоляла Эриста разрешить мне встать. Но меня держали до тех пор, пока из цыпленка не вытекла вся кровь.

Диану это совсем не поразило, Джонни тоже. Что же касается помешанного, то мне кажется, что эта сцена доставила ему несказанную радость. Марджи Трейверс Эрист оставил напоследок. Она противилась еще яростнее, чем я. Я даже подумала, что она обезумела. Диана помогала мужчинам держать ее, но даже втроем они не могли удержать ее в неподвижности. Чем больше она сопротивлялась, тем больше Эрист впадал в экстаз. Он не переставал причитать: «Прекрасный новичок! Идеальный новичок!» Когда ей дали, наконец, подняться, она не могла идти. Эрист принес ей стакан вина, а она- бросила его ему в лицо. В течение двух секунд казалось, что он не верит своим глазам, затем он решительно направился в глубину подвала и вернулся с длинным хлыстом. Именно Джонни уговорил его не сечь Марджи.

— Сомневаюсь, — проворчал я.

— Это кончилось вот таким образом, — заключила Нина. — Это первый и последний раз, когда я присутствовала на черной мессе. Думаю, что и другие тоже, исключая помешанного.

Неожиданно она подняла голову и улыбнулась мне.

— Знаете, когда это рассказываешь, то получается смешно и нелепо.

— Верно, малыш. По крайней мере, с вашей точки зрения. Я счастлив, что вы мне об этом рассказали.

Она стала зевать и потягиваться.

— Скажите, Нина, — спросил я, — вы знаете, какая профессия у Джемса Эриста?

— У него ее нет, — не колеблясь, ответила она. — Он в отставке.

— А вам не кажется, что он слишком молод для отставки?

— Намного моложе, чем кажется, если верить Диане. По ее мнению, он самый грязный из всех, кого только когда-либо носила земля. Самое досадное, говорила она, что он слишком ленив, чтобы зарабатывать свой хлеб в поте лица. Кажется, он находился в постоянных поисках путей для создания себе состояния. Но все его планы неминуемо рушились. Как говорила Диана, он лежит под фиговым деревом и ждет, чтоб фиги сами падали ему в рот, он не протянет даже руку, чтоб сорвать их.

— Благодарю, Нина, — сказал я, поднимаясь.

— Позвоните мне на будущей неделе. Может быть, я буду к вашим услугам, если окажется, что я смогу жить без Джонни Крейстала. Я провожу вас, лейтенант.

— Зовите меня Ол, — предложил я.

Я покинул ее у дверей и стал спускаться по почти вертикальному откосу, ведущему к дороге. Я достиг спуска, когда меня Нина окликнула:

— Ол!

— Да?

Я посмотрел через плечо и констатировал, что под этим углом зрения в силуэте Нины было в самом деле что-то возбуждающее. Она крикнула:

— Может быть, вы не будете ждать будущей недели и позвоните мне раньше? После всего того, что вы сегодня сделали, кто же будет застегивать мне лифчик?

— Если у вас будут в этом серьезные затруднения, позовите меня, я тут же примчусь, — прокричал я в ответ.

— Если будут серьезные затруднения, то я примчусь к вам сама с лифчиком в руках!

Ока помахала мне, повернулась и вошла в дом. Я прошел метров десять и вдруг сообразил, что никогда не видел, чтобы ее очаровательный задик так кокетливо вихлялся. Возвращаясь домой, она позаботилась о том, чтобы я не пропустил ничего из этого занимательного спектакля. Интересное наблюдение!