Заплатить за то, чтобы они сложили их на прежнем месте!» 

 Глава восьмая

После обеда я остановил свою машину на вершине скалы, над Ля Пинед, и пешком прошел по спуску, ведущему к террасе виллы Нины Росс.

Я перепрыгнул через цементный барьер. На этот раз дверь была закрыта, и я должен был позвонить. Через мгновение Нина открыла мне. Она не изменилась: все та же брюнетка с пучком на затылке и локонами на лбу. Но ее карие глаза утратили приветливое выражение.

— А, это вы, лейтенант! — сказала она зловещим тоном.

— Да, это я, мисс Росс, — ответил я.

Я думаю, что нет особой разницы между сыщиком и рыночным полисменом. Оба они свое лучшее время проводят за тем занятием, что задают людям смешные вопросы.

— Извините меня, — прошептала она, покраснев. — Входите, входите же!

— Благодарю вас,— ответил я, следуя за ней в комнату.

Она была одета в темно-зеленую рубашечку и в короткие белые шорты, демонстрирующие ее длинные загорелые ноги. Она предложила выпить, принесла стаканы. Мы сели.

— Я не хотела показаться невежливой, лейтенант, — довольно чистосердечно призналась она после продолжительного молчания. — Но я с минуты на минуту жду одного человека. Так не думаете ли вы, что...

— Джонни Крейстала? — предположили.

— Точно, — подтвердила она, закусив губу.

— Это великолепно! Мне как раз надо его увидеть. Это даст возможность мне выиграть время.

— Я счастлива, — произнесла она машинально.

— Вы не получили чемоданы, которые одалживали Диане Эрист?

— Нет, — ответила она, пожав плечами. — И, знаете, это были превосходные чемоданы. Жалко, что мне их не вернули.

— В самом деле, досадно. Вы не думаете, что она могла оставить их в больнице?

— Маловероятно, по-моему. Она должна была, уезжая, взять их с собой. Впрочем, я справлялась. Старая жаба, с которой я имела дело, уверила меня, что у Дианы был только один чемодан, и, по ее описаниям, — не из моих. Но кто знает? Может быть, обслуживающий персонал там тоже ненормальный?

— Да. Ваши чемоданы, которыми Диана или воспользовалась, или нет, по-видимому, находятся в том месте, где она провела неделю после выхода из клиники. Но это, к сожалению, не подвигает наши дела.

Я отпил виски и широко улыбнулся Нине.

— Мисс Росс, я должен извиниться перед вами за вчерашнее.

— В самом деле? — спросила она, явно хмурясь.

— Я упрекал вас за то, что вы до последней минуты не спрашивали меня, почему я подумал, что жертвой были вы. Помните?

— Помню, лейтенант, — чуть слышно ответила она.

— Так вот, я был неправ. Я слишком многого хотел! Я был прав, задав вам этот вопрос, но я ошибся в причинах.

Она посмотрела на меня потухшими глазами, затем до вольно искренне воскликнула:

— Но я ничего не понимаю из того, о чем вы говорите, лейтенант!

— Если вы удержались от того, чтоб задать вопрос, который напрашивался, так это потому, что у вас не было никакого желания вмешиваться в это дело, — объяснил я, взвешивая каждое слово. — А не потому, как я думал сначала, что вы заранее знаете ответ.

— Это слишком жалкие извинения! — враждебно бросила она.

— Согласен. Но вы, как и Марджи Трейверс: у вас нечистая совесть из-за каких-то личных дел. Вас давит стыд. Вот почему мое присутствие вас так нервирует.

Она растерянно посмотрела на меня. Если бы не загар, то было бы видно, как посерело ее лицо.

— Я не понимаю, на что вы намекаете? — пролепетала она. — Вы сумасшедший, или что?

— Могу я задать вам один вопрос, немного интимный, мисс Росс?

— Какой же?

— Вы в самом деле модельер?

— Конечно. Почему вы об этом спрашиваете?

— Я подумал, что это просто занавес, дающий возможность Джонни оплачивать дом и ваши счета.

— Вы меня оскорбляете, лейтенант! — В глубине ее глаз вспыхнуло бешенство. — Я вам бесконечно благодарна, но я обойдусь своими силами!

— С каких пор вы знаете Джонни Крейстала?

— Это мое дело!

— Мисс Росс! — грозно сказал я, нахмурив брови. — Вы думаете, я задаю вам эти вопросы для развлечения? Я расследую убийство, а случилось так, что жертвой оказалась одна из ваших подруг.

— Извините, лейтенант, — прошептала она. — Я знаю Джонни год, может быть, больше.

— Как и чем он зарабатывает на жизнь? Вам это известно?

— Разумеется. Он помощник директора одного из складов в Пайн-Сити.

— «Трейверс и Балден», — вздохнул я. — Я скажу вам правду, мисс Росс, хотя сомневаюсь, чтоб вы были расположены ее выслушать.

— Правду о Джонни? — спросила она, резко вскинув голову.

— Этот склад — камуфляж. Он принадлежит банде гангстеров. Трейверс и Балден занимаются всяческими незаконными операциями, проводимыми гангстерами в районе Сан-Диего. Трейверс исчез, и я уверен, что он мертв, убит, как Диана Эрист. Теперь во главе сектора стоит один Балден, да еще его правая рука Джонни Крейстал!

— Я не верю вам, — воскликнула она, детским движением заткнув ладонями уши. — Я не хочу этому верить!

— Чему ты не хочешь верить, кошечка? — послышался из вестибюля яростный голос.

— Джонни!

Нина вскочила с кресла, побежала навстречу Крейсталу, кинулась к нему в объятия и стала целовать его, плача и смеясь в одно и то же время.

— Милый! — воскликнула она, прижимаясь к нему. — Лейтенант рассказывает о тебе ужасные вещи, я больше не могу! Теперь ты здесь, вбей ему обратно в глотку всю его ложь!

Я с удовольствием отметил, что лоб Джонни Крейстала украшала огромная разноцветная шишка, как раз между глазами. Он все еще держал Нину в объятиях, но его глубоко сидящие голубые глаза сверкали ненавистью. Однако его былая надменность несколько поубавилась.

— Вы в великолепной форме, Джонни, — с удовлетворением констатировал я. — Конечно, кроме лба. Вы, должно быть, натолкнулись на стену или что-нибудь в этом роде...

От слепой ярости у него расширились зрачки, и он задрожал всем телом.

— Подожди, осел, будет и на моей улице праздник, — бросил он приглушенным голосом. — Ты попадешься мне, легавый! Честное слово, прикокошу тебя, если даже мне придется ждать десять лет! Я тебя угроблю!

Вдруг он выпустил девушку, повернулся и в приступе ярости принялся колотить кулаками в стену. Нина Росс, с округлившимися глазами, медленно отступила. Ее ноги натолкнулись на кресло, с которого она встала. Ошеломленная, она застыла, не отрывая взгляда от Джонни. И взгляд ее пугал своей сосредоточенностью. Мало-помалу удары, наносимые Джонни по стене, стали терять свою ярость. Наконец, они прекратились. Он облокотился рукой на стену, уронил голову на руку и беззвучно заплакал. Нина Росс ласк о во позвала его:

— Джонни! — Она медленно перевела на меня умоляющий взгляд. — Сделайте что-нибудь, лейтенант!

— Попросите его рассказать вам про Марджи, жену Трейверса, — зло посмеиваясь, сказал я. — Марджи составляла в жизни Джонни целую эпоху. А потом, только Два месяца назад, она перестала быть ему нужной. Спросите его, каким образом он открыл Марджи, что Диана Эрист была любовницей ее мужа. По его мнению, это была подлость — так поступить с женщиной, подобной Марджи, поэтому он ушел от нее только через пять дней!

— Нет, нет! — повторяла Нина в отчаянии, а слезы так и текли по ее щекам. — Нет, я не хочу, я не хочу!

— Спросите его, каким образом он воспользовался Марджи, заставив ее шпионить за мужем! Спрашивайте, что же вас останавливает? — процедил я. — А потом муж исчез. И Марджи больше не нужна была Джонни. Целый месяц женщина была взаперти, и он не соизволил навестить ее. Наконец он пришел, она бежит ему навстречу, обнимает и целует его. Спросите-ка его, что он сделал в этот момент

Нина плакала, но неожиданно замолчала и отрицательно покачала головой. Тогда я взорвался:

— Ну, Джонни, выкладывай! Расскажи, как ты ударил ее по лицу и что этот удар свалил ее с ног!

Ее плечи вздрагивали, она все время потирала лоб рукой, как будто надеялась, что это придаст ей силы.

— Его не надо было выпускать к людям! Он должен был выходить только на привязи! — с отвращением сказал я.

С видимым усилием Джонни Крейстал оторвался от стены и, пошатываясь, направился к двери.

— Нет, Джонни! — простонала Нина, бросаясь к нему. — Не уходи! Ты не можешь так уйти! Не надо!..

Она нагнала его, обняла сзади. Он, не ожидая этого, чуть не упал от толчка девушки. В ярости он грубо вырвался из рук Нины.

— Оставь меня в покое, гадюка!

Его рука поднялась и опустилась. Обратной стороной ладони он ударил ее по лицу. Звук удара походил на выстрел. Нина упала на пол, а Крейстал, как слепой, вышел из дома.

Ничего не может быть для девушки хуже, чем любить такого парня, как Джонни Крейстал; этим парням нечего дать взамен. Я мог бы помешать Джонни дать пощечину Нине. Но, как все женщины в подобных обстоятельствах, она испытала прилив материнской любви. А чтобы убить материнскую любовь, до сих пор не придумали ничего лучше хорошей затрещины, и судя по выражению лица Нины Росс, когда я помогал ей подняться, дело было в шляпе.

Через четверть часа с лицом, еще мокрым от слез, с покрасневшими глазами, она слабо улыбнулась мне; улыбка получилась несколько кривая, потому что губа распухла от удара Джонни. Дрожащим голосом она прошептала:

— Это называется душераздирающим стриптизом, не так ли, лейтенант?

— Но есть некоторое утешение, — уверил я ее. — До конца своих дней, каждый раз, когда вам попадется плохой человек, один из тех типов, которые тратят свое время на то, чтобы рассеивать ваши иллюзии, вы сможете говорить себе: «Но бывают люди еще хуже, есть некий Ол Виллер!»