— Я в отчаянии, малышка, — ответил я. — Но это необходимо!

Она призналась:

— Пока я была на ногах, это не было неприятным. Но вы поступили со мной, как с футбольным мячом!

— Могу я улизнуть с черного хода? — спросил я.

— Никак! Если только спуститься в окно.

— А какой это этаж?

— Последний,— она посмотрела на меня с сочувствием.— Все двери в нижнем этаже. Это более практично.

— Я имел в виду окна,— уточнил я, сжав зубы. — Может быть, я могу прыгнуть?

Она вздрогнула и на мгновение закрыла глаза:

— Боже, какая ужасная смерть!

Я взял ее за локоть и встряхнул.

— Послушайте, у меня появилась одна мысль. Она ошеломляюща, но это все, что я мог придумать. Через две минуты вы спуститесь, ничего не меняя в своем туалете.

— На кого же я похожа? — спросила она неуверенно.

— Глядя на вас, можно сказать, что вас нашли на необитаемом острове, где вы провели целый год с сотней моряков. И это впечатление довольно сильное.

— Ну да?!

— Итак, вы сойдете вниз и скажете своим трем молодцам, чтобы они не волновались. Полицейский стал задавать вам вопросы, но вы быстро заставили его переменить намерения. Они захотят узнать, где я, скажите, что я одеваюсь. Скажите им: у полицейского отказали тормоза, когда вы принялись за него, и он еще не пришел в себя. Усекли?

— Усекла, — ответила она холодно, неожиданно ясным голосом. — Но я не уверена, что мне это нравится!

— Очень хорошо, — сказал я, пожимая плечами. — Возможно, они нас похоронят рядом друг с другом, за домом.

Она тут же добавила:

— Это мне не нравится, но я готова!

— Они захотят узнать, какие именно вопросы я вам задавал: вы скажите, что я усматриваю прямую связь между убийством Дианы Эрист и фирмой «Трейверс и Балден». Добавьте, что, по-моему, если ваш муж в самом деле находится в Европе, то это его автоматически исключает из дела, и, следовательно, меня интересует Балден. Я задал вам кучу вопросов о Балдене. Например, сколько раз вы его видели за последние два месяца. Импровизируйте, да смелее! Но чтобы ни один из этих парней не поднялся сюда!

— Великолепно! — мрачно выдавила она. — Вы, может быть, принимаете меня за...

Я взял ее за руку и увлек к двери.

— Идите, — приказал я ей, — форсируйте факты. Им даже в голову не придет подняться и посмотреть, что здесь делается. А ведь наверняка не терпится узнать, как вы взялись за дело, чтобы нейтрализовать этого идиота полицейского. Увидев вас, у этих парней глаза станут по блюдцу. Как только Балден войдет, передайте ему все мои вопросы. Он захочет узнать их все, без исключения! — Я посмотрел на часы: было 7 часов 33 минуты. — В крайнем случае, если вам не удастся помешать им подняться сюда, скажите им, что я сообщил вам, что без четверти восемь здесь будет полицейский патруль, чтоб увериться, что я жив и здоров.

— Очень хорошо, — согласилась она печально. — Подумать только, если бы я не позвонила вам, я бы сейчас спокойно играла в карты!

Я последовал за ней на цыпочках до лестницы, затем бесшумно направился в другую комнату. Несколько секунд я смотрел, как Марджи спускалась по лестнице. Даже по ее спине можно было сказать, что она входит в роль. Она гордо вскинула голову, что еще больше подчеркивало нелепость ее прически. Вид у нее был вызывающий, и она, преувеличенно виляя задом, грубо и нескромно принялась проклинать мужиков во всей Вселенной: вечная женственность еще раз одержала победу!

— Эй! Парни! — заревела она громким и немного хриплым голосом, спустившись на последнюю ступеньку. — Взгляните-ка на маленькую Марджи! Она выиграла партию! — ее голос постепенно удалялся от меня. — Эй, Пит! Гарри! Эд! Что там с вами? Вы боитесь женщин? Вы...

Полминуты спустя я понял, что поступил бы благоразумнее, если бы не терял столько времени, объясняя Марджи ее роль и расспрашивая ее о топографии местности. Окна гостиной и связанной с ней ванной комнаты выходили на задний фасад дома. Окно комнаты было над пропастью глубиной метров десять, внизу цементная площадка, а через окно ванной мог пролезть разве что лилипут.

Я мог выбирать только между комнатой Марджи и лестницей. Внезапный взрыв смеха остановил меня. Мне показалось, что все собрались в вестибюле, у двери в комнату. Это означало, что у меня больше нет выбора.

Вернувшись в комнату Марджи, я направился прямо к окну: двое мужчин подошли к площадке. Я вернулся к исходной точке, но Марджи об этом ничего не знала. Мною было все тщательно продумано: я должен был выпрыгнуть в окно на лужайку, затем, обойдя дом, позвонить в дверь и войти с револьвером в руках.

Меня осенила одна гениальная идея; ценою сверхчеловеческих усилий я нашел решение проблемы: в общем, достаточно было изменить кое-какие детали моего первоначального плана. По крайней мере я на это надеялся.

Уже в третий раз, крадучись, я прошел по лестнице, — это становилось однообразным. Пронзительно прозвеневший звонок известил о прибытии Балдена и Крейстала. Я замер и услышал из вестибюля голоса. Громче всех говорила Марджи.

— О, Деней! — воскликнула она голосом, обещающим сладостную уступку, — я изобрела один трюк, как вылечить дотошных полицейских от их любопытства. Способ несколько утомительный, но...

Окно в гостиной было очень широкое; сильным толчком я распахнул его настежь. В комнате стоял массивный ореховый комод. С риском нажить себе грыжу я поднял его и поставил на край окна. Сейчас было 7 часов 42 минуты. Если Марджи выполнила все указания, то эти типы ждут с минуты на минуту появления полицейской машины или же они уже поднимаются по лестнице и вскоре обнаружат, что я их здорово надул.

Поддерживая локтем комод в равновесии, я взял в правую руку свой револьвер, а затем с силой толкнул комод. В тот момент, когда комод исчезал в проеме окна, я выбежал из гостиной и достиг верха лестницы прежде, чем комод успел разбиться о цементированную террасу. Можно было поклясться, что началась третья мировая война и мишенью артиллерия выбрала дом номер 305 по улице Босолейль ла Вале. Или под самым домом произошло землетрясение, или архангел Гавриил ударами грома решил возвестить о конце мира.

Группа, находящаяся в вестибюле, реагировала очень бурно, но вопль Марджи перекрыл все крики. Я понял, что она представила, как я вниз головой упал на цементную террасу. В вестибюле загрохотали шаги, и я увидел, как гориллы торопливо прошли в глубь дома. Я спустился по лестнице быстрее, чем ведьма летит на помеле, и со скоростью беговой лошади достиг вестибюля. Здесь я различил два изумленных лица; ближе ко мне был Джонни Крейстал, которого я ударил между глаз своей пушкой, и он моментально исчез, как привидение. Осталось второе изумленное лицо — это была Марджи. Я, не замедляя темпа, схватил ее за руку, она даже вскрикнула от боли, и увлек ее за собой.

К счастью, дверь была приоткрыта. В два прыжка я достиг машины, втолкнул Марджи на сиденье, не считаясь с ее протестами и жалобами. Сейчас некогда было заниматься ее нервными припадками. Затем я схватился за руль, включил газ и машинально потянулся, чтобы переключить скорость. Марджи пронзительно вскрикнула:

— А! Ой, он посадил меня на переключатель скорости. Я же не бабочка!

Я судорожно рылся в парче (это платье), в тафте (это комбинация), захватил кусок бедра, оттолкнул его с силой и, наконец, нащупал переключатель скорости. Мы выехали на улицу, машина помчалась с бешеной скоростью. Пять минут спустя мы были далеко от квартала Ла Вале, и я наконец отпустил руль.

— Ол! — жалобно простонала моя соседка.

— Да?

— Мне кажется, я забыла одну ногу дома! Когда вы бросили меня в эту машину, я, должно быть, оставила свою ногу снаружи, и она сломалась.

Я принялся действовать левой рукой, как эксперт, что вызвало у нее возмущенное восклицание.

— Все в порядке! — успокоил я ее. — Вы просто сидите на ней.

— Вот в чем дело! — радостно воскликнула она. — Я приняла ее за какую-то железную штуку. Ну, я рада, что она на месте, хотя я ее абсолютно не чувствую.

Она захотела узнать, что произошло, и я рассказал ей все подробно. Потом, в свою очередь, она рассказала мне, что произошло в вестибюле. Ее сценарий имел триумфальный успех у трех горилл, которые охотно бы провели остаток ночи, выспрашивая у нее все более и более подробные детали. Но прибытие Балдена и Крейстала изменило атмосферу. Балден непременно хотел знать, какие вопросы задавал полицейский; что же касается Джонни Крейстала, то он предложил немедленно подняться в гостиную и свести счеты с наглецом. Балден заставил его замолчать, чтобы дослушать рассказ Марджи, но вскоре ей стало трудно придумывать все новые и новые вопросы, которые я как будто бы задавал ей, и Балден потерял интерес к ее рассказу.

— Тогда Балден, — произнесла она, вздрогнув, — сказал Крейсталу: «Я согласен, иди за ним, но я хочу его живого. Никаких штучек, нам они оба нужны живыми, это будет иметь естественный вид». Может быть, вы мне не верите, Ол, — добавила она, снова вздрогнув, — но прошла целая минута, прежде чем я поняла, что когда он сказал «они оба», то второй была я! Мне кажется, что в этот момент я до некоторой степени потеряла голову. Я рассказала им историю о том, что без четверти восемь должна приехать полицейская машина, чтоб узнать, как у вас дела. Я поняла, что Джонни взбесился, но Балден откровенно рассмеялся мне в лицо.

На мгновение она задумалась.

— Я не помню точно фразу, которую он сказал про вас, Ол. Он сказал, что вы слишком хорошо известны в Пайн-Сити своей манией работать в одиночку и что вам в голову никогда не придет мысль на всякий случай заставить следовать за собой полицейскую машину.

— У меня такое впечатление, что Балден знает меня, — скромно сказал я.