Гарри почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.

— Не понимаю, — резко сказал он. — Ты же знаешь, что это хорошая идея, Джоан. Почему бы тебе так ему и не сказать?

— Сама по себе идея хороша, — начала она тихим ровным тоном и вдруг взглянула ему прямо в глаза. — Но я не уверена, что она таковой и останется, если ты займешься этим делом.

Гарри побледнел.

— Ты хочешь сказать, что больше меня не любишь?

Она покачала головой.

— Этого я не говорила. Любовь здесь ни при чем, Гарри. Отец часто говорил мне: нельзя смешивать бизнес и чувства. Он прав: нельзя.

Гарри нервно провел рукой по волосам. Без поддержки Грейнора ему ничего не добиться. Он сможет купить только один самолет. А это будет сплошная головная боль и нервотрепка. Денег едва хватит на то, чтобы кое-как сводить концы с концами.

— Но почему ты все-таки передумала? — спросил он. — Чем это я вдруг тебе не угодил?

— Знаешь, мне тут пришло в голову, что я по сути ничего о тебе не знаю, — ответила она. — Я вела себя крайне неосмотрительно, мне не следовало вступать с тобой в связь. Ты просто сокрушил меня, взял штурмом. И я думала про тебя: вот это потрясающий, настоящий мужчина. Теперь я вовсе в этом не уверена… Вчера обнаружились две вещи: во-первых, ты боишься полиции, и, во-вторых, ты — лжец. Я не могу вступать в дело с человеком, которому не доверяю.

Дрожащей рукой Гарри поднял стаканчик и одним глотком осушил его наполовину.

— Что ж, прекрасно, — произнес он срывающимся голосом. — Итак, я — лжец, и ты мне больше не доверяешь… Этого я от тебя не ожидал.

— Что ты сделал с Глорией Дейн? — тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Гарри почувствовал, что на лбу у него выступил пот.

— Сделал? Что ты хочешь этим сказать?

— То, что я говорю. Что ты с ней сделал?

— Да ничего я не делал! — Гарри подался вперед, сжав кулаки. — Я же сказал! Посадил в поезд на Мехико-Сити. Она уехала к брату.

— Тогда дай мне адрес этого брата. Я хочу проверить, доехала она до него или нет.

— Дал бы, да нет у меня его адреса, — сказал Гарри, достал из кармана платок и отер лоб. — Нету. Не знаю, где живет ее брат, и знать не хочу.

— Ты видел, как она села в поезд?

— Да. Послушай, Джоан…

— А когда отходит этот поезд?

Гарри тут же учуял западню. Как раз это она может легко проверить. И он выругал себя за то, что сам дал ей такую возможность. Следовало самому посмотреть расписание, прежде чем говорить, что Глория уехала в Мехико-Сити.

— Вроде бы утром, — сказал он и потянулся к стакану, чтобы скрыть замешательство. — Ради Бога, Джоан…

— Ты совершенно уверен, что утром? — спокойно спросила она.

Он опустил стакан на стол и взглянул на нее. Он понимал, что не в силах этого больше вынести. Она загнала его в угол, и как бы он ни выкручивался, легко сможет доказать, что он лжет. Он понял: надо изменить версию и сказать ей хотя бы полуправду в надежде, что, может, это убедит ее.

— Ладно. Ни в какой Мехико-Сити она не поехала. Ну, теперь ты довольна? — спросил он.

Она продолжала смотреть на него холодными недоверчивыми глазами.

— Выходит, ты мне лгал?

— Да, лгал, — кивнул Гарри. — Прости. Сейчас я скажу правду, раз уж тебе так хочется ее знать. Глория действительно взбунтовалась, как ты и предполагала. Просила тридцать тысяч. Сказала, что если я не дам ей денег, она пойдет к твоему отцу и скажет, что была моей любовницей. Но если бы я отдал ей эти деньги, у меня не осталось бы ни цента. И я не мог бы вступить с тобой в долю. Она приперла меня к стенке. И я решил расстаться с тобой и уехать с ней. Она хотела в Нью-Орлеан. Думала, что там мы с ней более успешно сможем развернуть бизнес. Мы доехали до Колльер-Сити. И тут уже взбунтовался я.

Я понимал, что если останусь с ней, то разрушу не только мою и твою жизни, но и ее. Так я ей и сказал. Сказал, что если она не перестанет меня шантажировать, я сам буду ее шантажировать. Сказал, что выдам ее полиции. Мне, конечно, надо было сказать об этом раньше, но я не хотел. И это решило все. Она отступила. Я заставил ее взять две тысячи. За это она обещала оставить меня в покое. Потом посадил ее в автобус на Нью-Орлеан и вернулся сюда. Вот что было на самом деле, и все это — чистая правда.

Джоан продолжала пристально смотреть на него.

— Почему же ты не сказал мне это с самого начала? Вместо того, чтобы врать насчет Мехико-Сити? — холодно спросила она.

— Не хотелось тебя расстраивать. Думал, если скажу, что она уехала к брату, а не в Нью-Орлеан, тебя не будут мучить угрызения совести, — ответил Гарри, изо всех сил пытаясь придать голосу убедительность.

— Значит, сейчас она в Нью-Орлеане?

— Наверное. Не знаю. Посадил ее в автобус и все. А что с ней было дальше, понятия не имею. Это меня не интересует, — он допил виски и поставил стаканчик на стол. — Давай выкинем, наконец, ее из нашей жизни, Джоан. У меня с ней все, у нее — тоже. Я люблю тебя. Я хочу на тебе жениться и осуществить все наши планы. Договорились?

— Нет, не договорились, — ответила она. — Знаешь, Гарри, я теперь не знаю, можно ли тебе верить или нет. И никаких дел с тобой вести не буду, это однозначно. Я не хочу и не буду рисковать отцовскими деньгами. А замуж за тебя я выйду только тогда, когда буду точно знать, что ты сейчас говоришь правду.

— Но я говорю правду! — вскричал Гарри. — Даю тебе слово, я…

— Тогда почему ты так выглядишь? Чем ты напуган? У тебя явно не чиста совесть… — сказала она. — Первый встречный поймет это. У тебя такое лицо, словно ты совершил нечто ужасное… — Она замолчала, сжав ладони в кулаки. — Догадываешься, в чем я начинаю тебя подозревать, а?

Он не сводил с нее глаз, лицо блестело от пота.

— Это не так, Джоан. Клянусь тебе, не так.

— Значит, ты понял, что я имею в виду?

— Нет, не понял. Но я не делал ничего дурного. Верь мне, это правда.

— Мне страшно за тебя, Гарри…

— И напрасно. Я же сказал — я не совершал ничего дурного. Ты должна мне верить, Джоан!

— Хорошо. Я поверю, но при одном условии. Ты столько раз лгал, что теперь мне нужны доказательства. Поедешь со мной в Ныо-Орлеан. Отыщем там Глорию, и я сама поговорю с ней. Я хочу знать ее версию. Только это убедит меня, и ничто больше. Так едем?

Он помедлил с ответом, и это его погубило. Она пристально смотрела на него. И увидела, как он отвел глаза и все лицо его напряглось, пока он искал подходящий ответ.

Она встала.

— Ладно, Гарри. Закончим на этом, — произнесла она дрожащим голосом. — Не думаю, что мы будем встречаться и дальше. Во всяком случае до тех пор, пока ты не привезешь Глорию сюда, в Майами. Если привезешь, мы продолжим наш разговор.

Он понял — это конец. Он видел это по выражению ее лица и проклинал себя и Глорию за то, что потерял свою единственную в жизни любовь. Совершенно убитый, он медленно поднялся и последовал за ней через террасу к выходу, а затем — к стоянке.

У машины она остановилась и обернулась.

— Тебе, пожалуй, лучше найти такси, — губы у нее дрожали, а в глазах стояли слезы. — Я не хочу ехать с тобой…

— О'кей. Послушай, Джоан, я ужасно, ужасно сожалею обо всем. Я попал в страшный переплет, но это не то, что ты думаешь. Сейчас я действительно скажу тебе всю правду. Раньше я лгал, потому что боялся потерять тебя. Но теперь это не имеет значения, потому что я чувствую, что все равно уже потерял тебя. Глории нет больше в живых. Ты догадалась, верно.

Джоан побледнела, как полотно. Он даже подумал, что сейчас она упадет в обморок. Но побоялся дотронуться до нее.

— Я связался с шайкой преступников, убийц, — ровным безжизненным тоном продолжал он: — Сам виноват и никогда себе этого не прощу. Глория и я… Мы вместе провернули ограбление. Ты, конечно, читала в газетах. Я — тот парень, что похитил алмазы с самолета. Вот откуда у меня пятьдесят тысяч. До всей этой истории я и гроша ломаного не стоил и думал, что если не осилю это дельце, то и стоить не буду. Я обвел всю шайку вокруг пальца, и один из убийц ходит теперь за мной по пятам. Это он убил Глорию. На пляже, недалеко от Колльер-Сити. Сейчас он собирается прикончить меня. Если повезет, я его переиграю. Но, может, и не повезет. Может, завтра меня уже не будет в живых. Но все равно я хочу, чтоб ты знала: я люблю тебя, Джоан. Ты единственная женщина в моей жизни, которая что-то для меня значит. И, хотя мы знаем друг друга совсем недолго, те немногие часы, что я провел с тобой — счастливейшие в моей жизни.

— Пожалуйста, не надо! — торопливо произнесла она. — Не надо больше говорить! Какая я же я дура, что связалась с тобой!

Она села в машину и включила мотор.

Гарри отступил на шаг, лицо его было мертвенно-бледным.

— Прощай, Джоан, и прости меня. Мне не следовало так поступать с тобой. Но я любил и до сих пор люблю тебя. Пожелай мне удачи. Она мне так нужна сейчас.

Но Джоан выжала сцепление и отъехала, даже не обернувшись.

Смотря вслед машине, он понимал, что сейчас безвозвратно потерял самое дорогое в жизни, потерял навсегда.

Борг, сидевший в тени деревьев через дорогу, вставил в ухо толстый палец и стал задумчиво ковырять там. На жирном злобном лице отражалось удивление.


II

Гарри пробыл в гольф-клубе до двух часов, а потом вернулся на террасу и сидел там под зонтиком, тупо уставясь на лужайку и окаймляющий ее сад, целиком погруженный в горькие размышления.

Он не винил Джоан, что та бросила его. Она поступила разумно. Девушка, занимающая такое положение в обществе, неизбежно должна была порвать с ним, узнав обо всей этой истории. Его восхищали мужество и твердость, которые она проявила в этот нелегкий для нее момент. Ведь она любила его, уж в чем-в чем, а в этом он не сомневался. Ей нелегко было принять такое решение.