Джоан не ответила. Открыла сумочку, достала расческу и начала причесываться. Гарри заметил, что лицо у нее бледное и огорченное. Он и сам до сих пор не оправился как следует после визита Хэммерстока. «Надо сделать усилие и взять наконец себя в руки». Было видно, что Джоан чем-то расстроена. Надо выяснить, в чем причина.

— Ну ладно, ушел, и слава Богу, — произнес он, стараясь снять повисшее в воздухе напряжение. — Иди сюда, Джоан. Я хочу сказать, как сильно люблю тебя.

— Мне пора домой, — ответила она. Голос звучал холодно и безразлично. Она взяла со стола сумочку и перчатки.

— Не можешь же ты вот так, сразу, взять и уйти! Ты ведь только что приехала. У нас еще есть время. — Обойдя постель, он подошел к ней, но она отшатнулась и лицо ее так страшно исказилось, что он так и замер с протянутыми руками. — Что случилось? В чем дело? Почему ты так смотришь на меня?

Она глядела на него огромными, расширенными от страха глазами.

— Тут что-то не так. Почему этот полицейский тебя так напугал?

— Напугал? Меня? — Он хотел улыбнуться, но губы словно оледенели. — Ничего подобного. Просто я удивился… Я думал о тебе и тут…

— Нет, Гарри, он тебя напугал!

Гарри провел рукой по лицу. «Надо быть предельно осторожным, взвешивать каждое слово. Если она что-то заподозрила, значит, упустил какой-то момент и…»

— О'кей, может, и правда напугал, — ответил он и заставил себя улыбнуться. — А что тут удивительного? Мне не хотелось, чтобы он видел тебя здесь. А вдруг он рассказал бы твоему отцу? Одного этого можно испугаться.

— А почему он должен что-то говорить моему отцу?

— Ну, не должен. Но ведь это возможно, правда? Так вот, как раз в этот момент я думал о тебе. Его появление меня удивило и…

— Я хочу знать правду, Гарри! — резко оборвала она. — Почему ты сказал ему, что отвез Глорию в Колльер-Сити, а мне, что посадил ее в поезд на Мехико-Сити?

Улыбка так и застыла на лице Гарри. Наверное, после того, как он закрыл дверь, она вышла из ванной и, стоя у раскрытого окна, подслушала весь их разговор.

«Думай! — приказал он себе. — Ну, быстро же! Сейчас все зависит от того, насколько убедительной будет твоя следующая выдумка. Стоит запутаться, и она поймет, что дело нечисто. Ну думай же, идиот!»

— Колльер-Сити! — он фальшиво рассмеялся. — Ну надо же было ответить ему хоть что-нибудь. Я не хотел, чтобы он узнал, что Глория уехала к своему брату.

Она тревожно и испытующе взглянула Гарри в глаза.

— Почему?

— Да что ты в самом деле, Джоан! Что это за допрос третьей степени?

— Почему ты не хотел, чтобы полицейский это знал? — повторила она, отодвигаясь.

Мысль его снова напряженно работала. «Следует успокоиться. Изобретательность меня никогда еще не подводила». Он сел на кровать и достал сигареты.

— Это не моя тайна, но тебе сказать можно. Я знаю — ты не разболтаешь… — ответил он после паузы. — Сядь, но только, ради Бога, не смотри на меня так, словно я сотворил нечто ужасное! Ничего подобного, уверяю тебя. Так что расслабься, детка, и слушай.

Она прошла мимо него к креслу и села. Лицо по-прежнему настороженное, в глазах тревога и ожидание.

— Помнишь, я говорил тебе, что Глория влипла в одну неприятную историю? — начал он. — Она была буквально на грани самоубийства. Как раз в это время я с ней и познакомился. Но что это за история, я так тебе и не объяснил. Так вот: ее преследовала полиция. Она так и не сказала мне, за что и почему. Я только знал, что они ее ищут. Поэтому мне так не понравился этот фараон. Может, эта история с пятидесятидолларовой бумажкой и правда. Вероятней всего, так. Но я не сказал ему, куда поехала Глория. Наверняка эта рыжая, его сестра, описала ее ему. Ну вот, я и навел его на ложный след, сказав, что она отправилась в Колльер-Сити. Первое, что мне пришло в голову. И наверняка он поднимет теперь в Тампе всю полицию на ноги и они начнут искать ее там. Пусть себе ищут, лишь бы не в Мехико-Сити, верно?

Теперь Джоан отвернулась и не смотрела на него. Пальцы ее нервно играли застежкой сумочки.

— Понимаю, — тихо ответила она. — Да, конечно, теперь я понимаю… Просто, когда ты сказал, что она поехала в Колльер-Сити, я почему-то испугалась.

— Но почему? — воскликнул Гарри, довольно убедительно разыгрывая удивление. Он видел, что она по-прежнему не верит ему, и нервничал.

— Я до сих пор не верю, что она вот так, легко, согласилась с тобой расстаться, — сказала Джоан. — Она любила тебя. Я видела, как она на тебя смотрела. Женщина такой воли и силы характера не отдаст так просто мужчину, которого любит. И это мне не нравится.

— Неужели ты не понимаешь? — сказал Гарри, с трудом сдерживая готовое прорваться в голосе отчаяние. — Именно потому, что она меня любила, и не хотела мешать мне! Я дал ей ясно понять: мы с тобой собираемся пожениться. И как только она узнала, что у нас всерьез, тут же отступила, причем очень деликатно. О'кей, это, конечно, очень благородно с ее стороны, но вовсе не причина для такого шума. В конце концов, она понимала, что между нами все кончено!

— Но ты же говорил, как с ней будет непросто. Ты говорил, что она потребует много денег и тебе придется отдать чуть ли не все свои сбережения, чтобы откупиться.

— Да, говорил, — сказал Гарри, подавляя закипающее раздражение. — Сначала она действительно претендовала на это, но потом передумала. Она поняла, что стоит у меня на пути. Обдумала все хорошенько и когда я сказал, что готов дать ей любую сумму, попросила всего две тысячи!

— А тебе не жаль ее, Гарри?

Вопрос удивил его.

— Ну, почему же… Конечно, жаль… Но когда двое людей только портят друг другу жизнь, что ж тут хорошего? Ничего, переживет! Денег на первое время ей хватит. И потом, есть брат, вот пусть он о ней и заботится. Давай забудем о ней, Джоан!

— А кто ее брат?

Гарри сжал кулаки. С превеликим трудом ему удалось выговорить спокойно:

— Понятия не имею. Не спрашивал. Да и какая разница?

— Никакой, конечно. Что ж… — Джоан встала. — Мне пора.

Он тоже поднялся и направился к ней, но она оказалась проворнее и первой подошла к двери. Это явное стремление уклониться от его прикосновений приводило его в отчаяние.

— Ради Бога, Джоан! Ведь мы все выяснили, правда?.. Так в чем же дело?

— Да, конечно. Встретимся завтра, тогда и поговорим. Сейчас нет времени. Я уже должна быть дома.

— Хорошо. Позвоню завтра, около десяти. Поедем потолкуем с агентом. И потом, как быть с твоим отцом? Может, мне уже можно познакомиться с ним, ты как считаешь? Пора, наконец, вплотную заняться делами. Что без толку время терять!..

— Я подумаю. Там видно будет.

Гарри хотел было подойти к ней, но она распахнула дверь и быстрым шагом направилась к «кадиллаку». Он следом вышел на крыльцо, машина уже отъезжала. Она подняла руку, даже не оглянувшись в его сторону, и уехала.

Он так и остался на крыльце, помрачневший, погруженный в размышления. Потом вошел в дом и закрыл дверь. Сел в кресло, плеснул себе в стаканчик еще виски и залпом осушил его.

«Что же это с ней такое? История выглядит вроде бы вполне правдоподобно. И вроде бы она поверила… Но почему это она вдруг сорвалась и уехала? И была так холодна?.. Что с ней случилось?..»

Вскочил, подошел к зеркалу и… застыл. На него глядело осунувшееся, белое, блестящее от пота лицо с провалившимися глазами, тонкими сжатыми губами и кожей, так туго обтягивающей каждую косточку, что он не поверил, что это могло быть его лицом. Это было лицо насмерть перепуганного человека, да и к тому же еще с нечистой совестью.

Гарри шепотом выругался. «Не удивительно, что она испугалась. Надо немедленно взять себя в руки. Что за вид? — Он нервно облизнул губы. — А вдруг она больше никогда не появится?»

Он взял платок и вытер лицо. Внезапно осознав, что весь покрыт холодным липким потом, пошел в ванную, сорвал с себя одежду и встал под душ. Холодные струи воды низвергались на него, а он стоял и стоял в ванной, пока не начал задыхаться. Затем яростно растерся жестким полотенцем и снова подошел к зеркалу. Теперь вид стал получше. Но лицо с ввалившимися как у скелета глазницами по-прежнему сохраняло загнанное выражение.

«Ну чего ты трусишь, идиот? — пробормотал, глядя в зеркало. — Ведь ее никогда не найдут. А раз не найдут, поскольку найти ее невозможно, что они тебе сделают? Да на этот пляж месяцами никто не заходит. Если б кто заходил, там бы остались следы. Никто туда не ходит!»

Внезапно ноги у него подкосились и он присел на край ванной. «Ведь там был кто-то… Тот, кто видел нашу ссору с Глорией. Кто выскользнул из леса и убил ее, а потом скрылся в лесу снова, заметая за собой следы. Тот, кто сидел там, в лесу, и видел, как я хоронил Глорию. Убийца знает, где сейчас Глория. Где гарантия, что ему не придет в голову позвонить из автомата в полицию и рассказать о том, что видел?»

Довольно долго Гарри пребывал в полном оцепенении. Слушая звон капель из крана и биение своего сердца, сидел на краю ванны, судорожно пытаясь придумать какой-то выход. Затем понял — выход только один. Надо ехать туда, выкопать тело и перезахоронить его где-нибудь в другом месте. Тогда, даже если убийца позвонит в полицию и они поедут туда проверять и не найдут ее, подумают, что это чья-то глупая шутка.

При мысли о возвращении на этот страшный пляж, о мертвой Глории его пробрал озноб. Но он понимал, что должен это сделать.

Другого выхода нет. Все его будущее зависит от одного — найдет полиция тело или нет.

Руки так сильно дрожали, что ему с трудом удалось застегнуть пуговицы на рубашке. «Надо ехать, когда стемнеет. Примерно через час. Пока доберусь до места, будет совсем темно. Погружу тело в машину и поеду по шоссе вдоль берега, пока отыщу укромное и безопасное место, где можно будет закопать ее».