— Бедненький, тяжко вам приходится, — протянула она.

Лепски ощутил предательскую дрожь в коленках. Куколка была из тех, какие встречаются только на страницах «Плейбоя». Такой пташке под силу и труп оживить — мужского пола: роскошная блондинка с огромными фиолетовыми глазами, а ресницы такие, что и каменный истукан начнет облизываться. А фигура! Молокозавод такой, что у Лепски даже дух захватило. Он тут же заметил, что Джейкоби, его одутловатый старик, четыре детектива, взятые напрокат в полиции Майами, и три патрульных, следящих за порядком в очереди, — все пялились на сидевшую перед ним красотку.

Лепски свирепо оглядел комнату, и все неохотно вернулись к своим обязанностям.

— Слушаю вас, — рявкнул он своим полицейским голосом. Этот голос большинство людей повергал ниц, но на девушку не произвел никакого впечатления. Она поправила одну из своих внушительных грудей — чтобы ей было поудобнее в бюстгальтерной колыбельке, поправила в светлых шелковистых волосах заблудший локон и повторила:

— Тяжко вам приходится.

Лепски произвел легкий шум, будто муха, ненароком залетевшая в конверт. Одутловатый старикан с лицом, похожим на голландский сыр, наклонился вперед и чесночными парами дыхнул Лепски в лицо.

— Извините, мистер, но эта маленькая леди права, — поддакнул он, сияя. — Видно, как тяжко вам приходится… малость перетрудились.

Лепски скомкал лист бумаги.

— Может займетесь своим свидетелем? — рявкнул он на Джейкоби. В голосе его было столько злобы, что одутловатый сразу увял. Тогда Лепски повернулся к девушке:

— Вы хотите что-то сказать?

Девушка смотрела на него глазами, полными восхищения.

— Ого! Я про местную полицию много чего слышала, но вы — просто закачаешься… честно.

Лепски поправил галстук.

— Слушайте, мисс, у нас тут работы по горло, — сказал он, явно смягчаясь. Ее искреннее восхищение сделало свое дело. — Так что у вас?

— Девочки сказали, что надо к вам прийти.

Лепски вздохнул и потянулся за чистым листом бумаги.

— Ваше имя и адрес, пожалуйста.

— Я Менди Люкас. Работаю и живу в клубе.

— В каком клубе?

— Ну, в этом… клуб «Пелота».

— Вы там живете?

Она наморщила свой хорошенький носик.

— У меня там комната… вообще-то жизнью это не назовешь.

— Вы хотите нам что-то сообщить, мисс Люкас?

— Вообще-то девочки сказали, что надо к вам прийти, но я не уверена… ну и запахи тут у вас стоят! Сколько народу… зато вас встретила! Ого! Когда я девочкам про вас расскажу, они из бельишка повыпадают!

Глаза у Лепски округлились. Он глянул на Джейкоби — тот слушал их разговор, тоже выпучив глаза, а одутловатый знай себе подхихикивал.

Вспомнив, что он теперь — детектив первого класса, Лепски подался вперед и скорчил довольно суровую полицейскую гримасу.

— Мисс Люкас, что вы хотели мне сказать?

Пристроив поудобнее другую грудь, девушка сказала:

— Зовите меня Менди… мои хорошие друзья никогда не зовут меня мисс Люкас.

— Хорошо, Менди… — Лепски закинул ногу на ногу, стремительно переложил шариковую ручку с правой части стола в левую, изрыгнув при этом какой-то глубинный шум, подобный камнепаду. — Теперь говорите, что вас к нам привело.

— Вы вправду хотите знать? Я сказала девочкам, чего я туда пойду, только время отнимать… честно, так и сказала. — Она хлопнула длинными ресницами. — Я же знаю, как вы здесь пашете. Но девочки, они меня прямо вытолкали…

— Угу. — Ведь так, подумал Лепски, чего доброго и давление подскочит. — Это моя работа. И мое чертово… мое время — это не ваша забота… так что говорите.

— Ого! Ну тут и жарища! — Она встала, вильнула бедрами, чуть оттянула мини-юбку, давая скрытой части тела подышать, и снова уселась. — Мистер детектив, а вы женаты?

— Женат, — сказал Лепски, совсем отчаявшись.

Она наклонилась вперед и доверительно зашептала:

— Тогда вы поймете. Эти одноразовые трусики — кошмар какой-то, хоть снимай!

У Лепски глаза чуть не выскочили из орбит.

— А ваша жена когда-нибудь жалуется? — спросила девушка.

— Менди! — прохрипел Лепски. — Прошу вас, скажите, зачем вы сюда пришли?

— Ого! Ой, извините. Вы уж на меня не серчайте. Я немножко с приветом. Так вы правда хотите знать… без смеха?

— Валяйте! — распорядился Лепски голосом, который удивил бы говорящего скворца.

— Ну, в общем, я видела этого парня. Такой конфетка! — Она наклонилась вперед, передняя часть платья чуть провисла, и Лепски на мгновение открылись ее груди во всем своем великолепии. — Я вообще-то к темненьким дышу ровно. Да нет, не думайте, я против цветных ничего не имею. Понимаете? Но дышу к ним ровно. Как правило. Но и на старуху бывает… В общем, мужик он и есть мужик, а этот был просто глаз не оторвать.

Лепски издал звук, какой издает потревоженный улей.

— Когда вы видели этого человека, Менди?

— Сразу после этой кошмарной стрельбы. Она меня разбудила… стрельба. Ну, и весь шум и гам, что был потом. — Она подтянула бретельку бюстгальтера. — Когда я просыпаюсь, я вообще не человек. У вас так бывает? Ну вот совсем ты не человек… глаза будто смолой залепили… голова будто чугунная?

Пальцы Лепски превратились в крюки.

— Вы видели этого человека на автостоянке?

— Ну, там люди носились взад-вперед… знаете что?

— Я вас слушаю.

— Я тогда этих людей увидала, думаю, прямо как мексиканские бобы-попрыгунчики… знаете, прыгают, как живые… дети всегда от них в отпаде.

Лепски издал звук, какой издает циркулярная пила, когда натыкается на сучок.

Менди уставилась на него.

— Моя мама учила, если сделаешь такой звук, надо сказать «пардон».

Лепски опустил глаза в свой блокнот, крепко-накрепко взял себя в руки и после небольшой паузы произнес:

— Ну, ладно, люди прыгали, как мексиканские бобы-попрыгунчики. Что было дальше?

— Этот бедняжка фараон… то есть полицейский… он там лежал. Ну, тут уж сон с меня в момент слетел. Еще бы! Глаза чуть наружу не выскочили! И тут этот красавчик вылезает из машины!

Лепски откинулся назад на стуле. Чтобы успокоиться, промурлыкал про себя несколько тактов из национального гимна.

— Вы видели, как из машины, стоявшей на стоянке, вылез человек?

Она широко раскрыла глаза.

— Ну да, я разве что-то другое сказала? Это самое. Вообще-то я иногда брякну сама не знаю что. — Она приподнялась со стула, проделала какие-то манипуляции с юбкой, вызвав живейший интерес всех, кто был в комнате, и снова села. — С вами-то, наверное, такого не бывает? Ну, чтобы ты что-то сказал, а потом это у тебя начисто из головы вылетело. Нет у вас такой проблемы?

Лепски ослабил узел галстука.

— Такой нет.

— А вот меня она достает все время. Прямо мучаюсь из-за этого.

— Так вы сказали, что видели, как из машины на автостоянке вылез человек. Именно с этим вы сюда пришли?

— Ну да, девочки меня прямо вытолкали, надо, говорят, полиции про это рассказать. — Она нервно хихикнула. — Нет, правда извините. Я так и знала, что только время у вас отниму, но девочки…

— Никакого времени вы у меня не отняли, — прервал ее Лепски. — Я тут для того и сижу, чтобы собирать сведения. — Он быстро что-то записал на листе бумаги, потом подтолкнул его к девушке. — Здесь написано, что из машины на автостоянке, где убили полицейского Макнейла, вылез цветной человек, вы это видели своими глазами. Правильно?

Близоруко сощурившись, она вгляделась в написанные им строчки, потом кивнула.

— Вроде бы правильно, но, может, еще надо добавить, что это была моя машина, и у нее разряжен аккумулятор, и она стоит себе без дела уже целый месяц?

Лицо Лепски покрылось испариной. Еще чуть-чуть и он упустил бы что-то по-настоящему важное, а все потому, что совсем отупел от потока бессмысленной информации.

— Повторите, пожалуйста.

Менди повторила последнюю фразу.

— Поэтому-то девочки меня к вам и вытолкали, а я говорю, да вы что, меня там за чокнутую примут.

— Никто не принимает вас за чокнутую, — заверил ее Лепски. — Теперь подробнее расскажите, что именно вы видели.

Глаза ее снова округлились.

— Но я вам уже все сказала.

— Пожалуйста, повторите все снова.

— Господи! Неужто это так важно?

— Вполне возможно, — сказал Лепски, прикладывая влажному лицу платок. — Вполне возможно.

Через два часа шеф полиции Террелл вошел в кабине мэра Хэдли.

Хэдли бледный и изможденный, только что повесил телефонную трубку. Три часа он без передышки выслушивал истерические вопли своих богатых друзей, каждый из них требовал одного: пусть полиция меня защитит! Каждый думал только о себе, и этот нахрапистый эгоизм привел мэра в ярость. Поэтому сейчас, увидев Террелла, он вздохнул с облегчением.

— Проклятье! Ты знаешь, что люди пачками уезжают из города… как беженцы!

— Что ж мы теперь из-за них убиваться будем? — спросил Террелл, усаживаясь в кресло.

— Да это же неслыханно! Как ты можешь… конечно, мы должны из-за них убиваться!

— У нас есть первая зацепка.

Хэдли пристально посмотрел на него, потом, оживившись, подался вперед.

— Зацепка? Какая?

— Есть описание убийцы. Я ведь говорил тебе, будем копать, что-то обязательно подвернется, но даже я не ждал результатов так быстро.

— Ну, не тяни! Говори!

— В клубе «Пелота» работают шесть девушек, они платные партнерши, — начал Террелл, поудобнее усаживаясь в кресле. — Живут они прямо в клубе, на последнем этаже. Окна их комнат выходят на стоянку, где застрелили Макнейла. Одна из этих девушек… Менди Люкас… имеет собственный «форд»; но не ездила на нем уже месяц, и все это время он стоит на стоянке позади клуба. От звука выстрелов она проснулась. Выглянула в окно и увидела толпу вокруг тела Макнейла; дальше из ее машины якобы вылез парень и слился с толпой. Машина уже у нас, во дворе управления. Под задним сиденьем мы нашли пистолет, из которого был убит Макнейл. Видимо, убийца забрался в машину, чтобы укрыться от Андерса, а когда Андерс пробежал мимо, а вокруг убитого начала собираться толпа, он просто сунул пистолет под заднее сиденье, вышел из машины и смешался с толпой. У этого парня крепкие нервы, но одного он не учел: кто-то вроде Менди Люкас может случайно оказаться у окна.