Дороти Л. Сэйерс - Найти мертвеца

— Так вот это кто? — произнес толстый джентльмен. — А я думал, может быть, это Поттс или Спинк. Ну, мистер Вавасер, как вам девушка Кон?

Мистер Моркам открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Инспектор Умпелти взглядом посоветовался с человеком из Скотланд-Ярда, прочистил горло, собрался с духом и угрожающе надвинулся на свою жертву:

— Альфред Моркам, — проговорил он, — он же Уильям Брайт, а также вымышленное имя Уильям Симпсон, Цедрик Сент-Дени, и Морис Вавасер, я арестовываю вас за соучастие в убийстве Поля Алексиса-Голдшмидта или Павла Алексеевича и предупреждаю, что все сказанное вами будет запротоколировано и может использоваться как улики против вас на судебном разбирательстве.

Сказав это, он усталым жестом вытер лоб. Алиби не алиби, путь к отступлению был отрезан.

Среда, 8 июля

— У меня уже волосы поседели от всего этого, — посетовал инспектор Умпелти.

— Ни записной книжки, даже ни строчки не отпечаталось на промокательной бумаге…

— Флакончика с пурпурными чернилами тоже нет…

— Если хотите, он хитрец. Сам отправлял по почте свои письма или, как говорит эта девушка…

— Да, знаю. Все это сказано очень верно — судя по всему, он замышлял все зло — наша работа доказывает это. Вам известно, что присяжные…

— Из этих двоих дурак — Велдон, однако он ничего не говорит. И в этом доме мы ничего не обнаружим — Моркам никогда ни в чем не доверял ЕМУ…

— Да, мы не обнаружили его приятеля в Варшаве — пока…

— О, знаю, но между тем мы должны предъявить им обвинение в Чем-то, что выглядит как что-то. И сделаем это быстро. Есть такая штуковина как Habeas Corpus, как я уже говорил.

— Совершенно ясно, что ни один из них не мог находиться на Утюге и перерезать глотку, кстати, и леди тоже. И представляет некоторую сложность задержать троих людей и обвинить их в соучастии в убийстве, когда вы даже не можете доказать, что это УБИЙСТВО.

— Благодарю вас, милорд. Но я бы не возражал это сделать.

— Я свободно допускаю, — сказал Уимси, — что это самое сложное дело, с которым мне приходилось когда-либо встречаться. У нас на руках имеются все улики — тщательно разработанная схема заговора. Значит, мы можем что-то предпринять. И у нас также есть труп, который выглядит как жертва заговора, где конечная цель — убийство. Но когда мы воссоединяем эти два пункта воедино, они не соответствуют друг другу. Все прекрасно, кроме того печального обстоятельства, что никто из людей, участвующих в этом заговоре, не был способен совершить это убийство. Гарриэт! Это ведь ваше дело — разрешать проблемы такого рода; и каким образом вы собираетесь взяться за эту проблему?

— Не знаю, — ответила Гарриэт. — Могу только посоветовать несколько способов и предпосылок. Вот, например, один из методов Роджера Шеринхэма. Вы тщательно, во всех подробностях доказываете, что А совершил убийство, потом в финале вы встряхиваете эту историю, поворачиваете под новым углом, и обнаруживаете, что на самом-то деле истинный убийца — это В — человек, которого вы подозревали вначале, но впоследствии исключили из поля зрения.

— Это неверно; в нашем деле случаи не идут параллельно. Мы даже не можем хоть сколько-нибудь правдоподобно остановиться на А, не говоря уже о В.

— Нет так нет. Ладно, вот тогда метод Фила Вэнса. Вы качаете головой и произносите: «Стало еще хуже», а потом преступник убивает еще пятерых, тем самым немного сокращая число подозреваемых, и вы определяете, кто он.

— Слишком уж расточительно, — заметил Уимси. — И очень долго.

— Верно. Есть еще метод инспектора Френча. Вы разбиваете кажущееся несокрушимым алиби.

Уимси тяжело вздохнул.

— Если кто-нибудь еще скажет слово «алиби», я… я…

— Прекрасно. Осталось еще множество методов. Есть тип решений Торндайка, которое, как утверждает сам Торндайк, можно высказать в двух словах: «Вы получили не того человека; и находитесь в полном заблуждении, и у вас не тот труп». Допустим, например, что в действительности Поль Алексис…

— Японский император! Благодарю вас.

— Ну, это возможно, и не настолько далеко от истины. Ведь Алексис считал, что он император, или, так или иначе, нечто очень близкое к этому. Хотя, даже если у него имелось 50 сортов царственных кровей в венах вместо всего лишь одной или двух, то и это не помогло бы нам объяснить, кто совершил убийство. Это, действительно, трудность…

— Подождите минутку! — проговорил Уимси, — Повторите-ка это еще раз.

Гарриэт повторила.

— Действительно трудность, — продолжала она, — состоит в том, что я вообще не понимаю, как КТО-ТО — не говоря уже о Моркаме или Генри Велдоне — мог совершить это убийство. Даже если Поллок.

— Истинная трудность, — перебил Уимси неожиданно пронзительным и взволнованным голосом, — это время смерти, не так ли?

— Ну да, по-моему, это так.

— Конечно. Если бы не это, мы давно бы уже все выяснили. — Уимси рассмеялся. — Видите ли, я ВСЕГДА считал странным: если убийство совершил Генри Велдон, что же, он не знал, когда он это сделал?! Послушайте! Давайте представим, что мы сами замышляем убийство и рассчитываем его свершить в 12 часов дня. Так?

— Ну и какая от этого польза? На самом деле нам известно, что убийство было совершено до двух часов дня. Мы не можем отбросить этот факт, милорд.

— А! Но я хочу посмотреть, как было первоначально спланировано убийство. С этой точки зрения… Ведь известно, что часто убийцы неожиданно сталкивались с непредвиденными изменениями во времени, но именно для этого момента мы и разработаем временную схему, какой она и была первоначально. Не возражаете? Мне очень хотелось бы.

Инспектор что-то проворчал, а Уимси уселся и задумался на несколько секунд. Затем он заговорил, и на этот раз совершенно спокойным голосом:

— Представим, что сейчас февраль, — произнес он. — ВЫ — это Генри Велдон. Вы только что узнали, что ваша пожилая и глупая мать собирается выйти замуж за даго из дансинг-холла, который моложе ее на 35 лет, и лишает вас наследства. А вам чертовски нужны деньги и вы любой ценой хотите пресечь это. Вы ведете себя по отношению к матери некорректно, но потом понимаете, что этим вы только лишитесь всего, вместо части денег. Сами, по натуре, вы — человек неизобретательный, и вы советуетесь… ну, почему вы советуетесь с Моркамом, инспектор?

— Ну, милорд, очевидно, когда Велдон собирался приехать сюда увидеться с матерью, он где-то познакомился с миссис Моркам. Он ведь выдающийся мужчина там, где дело касается общения с дамами, и она, узнав, что его мать богатая женщина, вероятно, подумала, что и у него к тому же водятся денежки. Полагаю, что в споре он не уронил себя в ее глазах, и у миссис Моркам возникла идея привлечь к этому делу своего мужа. Все это, как вы можете заметить, теоретически, хотя мы проверили, что миссис Моркам останавливалась в Хэзборо примерно в то время, когда Велдон находился в Уилверкомбе. Так или иначе, у нас есть уверенность в одном, что «рекламное агентство» Моркама — вещь довольно неопределенная и неустойчиво стоит на своих ножках. Наша основная мысль состояла в том, что эта леди свела вместе этих двух мужчин, и то, что Моркам обещал Велдону сделать все, что может на условиях 50 на 50.

— 50 на 50 от чего? — осведомилась Гарриэт.

— От денег его матери, когда он загребет их.

— Но этого не могло случиться до ее смерти.

— Да, мисс, не могло.

— О… вы думаете…

— Я думаю, что эта парочка могла участвовать в этом деле, для того, чтобы лучше разузнать обо всем, мисс, — бесстрастно произнес инспектор.

— Согласен, — кивнул Уимси. — Во всяком случае, следующее, что произошло, — это то, что мистер Моркам отправляется в Леамхорст и на несколько дней останавливается у Велдона. В продолжении всего этого времени Моркам ведет себя предельно изобретательно, что-то записывает на бумаге, если не считать всего шифрованного вздора; поэтому я полагаю, что заговор был разработан примерно тогда. Велдон рассказывает Моркаму романтическую историю о царственном происхождении Алексиса, и у них возникает идея завлечь свою жертву на Утюг и уничтожить. Сразу после этого начинают посылаться таинственные письма. Кстати, интересно, почему первое из этих писем написано не на русском языке. Поскольку, конечно, оно должно было прийти в незашифрованном виде и без кода.

— У меня по этому поводу есть мысль, — вмешалась Гарриэт. — Не вы ли говорили, что вам известен английский роман, в котором имеется объяснение шифра Плэйфайр?

— Да, это один из романов Джона Рода. А зачем вам это?

— По-моему, первое письмо просто давало заголовок книге, а главы содержали кодовое слово для следующего послания. Так как эта книга английская, то было вполне естественно написать на английском и все послание.

— Гениальное создание, — проговорил Уимси. — Я имею в виду вас, Гарриэт. Ведь это — совершенно реальное объяснение. И нам не придется уж очень тщательно изучать всю эту историю. По-видимому, именно миссис Моркам и являлась источником информации о топографии и фауне Уилверкомба и Дарли. Велдон должен был проскакать верхом на лошади по берегу и перерезать горло Алескису, так как для этого требовалась только физическая сила, а тем временем Моркам занимался рассылкой писем, фотографией и чем вызывал у Алексиса высшую степень возбуждения. Затем, когда все было почти готово, Моркам уходил со сцены, чтобы сыграть роль бродячего парикмахера.

— Но зачем все эти невероятные сложности? — требовательно спросила Гарриэт. — Почему они просто не купили самую обычную бритву или нож? Безусловно, это было бы менее заметно.

— Это вы так считаете. Конечно, в действительности так и могло быть. Взгляните к примеру на Патрика Мао и нож мясника… Их сложный план был разработан для того, чтобы придать делу вид совершенно недоступный для других — чтобы создать двойную или даже тройную подстраховку и линию защиты. Во-первых, все выглядело как самоубийство; во-вторых, если, например, это подвергнется сомнению и бритву найдут, имеется убедительное происхождение этой бритвы. В третьих, если по какой-нибудь случайности распознали бы маскировку Моркама, то и для этого тоже имелось объяснение.