С точки зрения убийцы это было странное действие. Как он мог быть уверенным, что животное вернется обратно, а не станет бродить вблизи того места, привлекая внимание? В сущности, после неистовой скачки 4, 5 мили, было более вероятным придерживаться именно этой версии. Если не принимать во внимание рым-болт, то просто невозможно привязать гнедую кобылку где-то еще, чтобы позже забрать ее. Но возможно ли это? Ведь на берегу не было ни столбика, ни волнолома, к которому можно было привязать ее, а если убийца подвел ее прямо под скалу, тогда должны были остаться две линии следов — лошадки, по ее прибытии, и его собственные — по возвращении. Но констебль мог поспорить на все, что угодно, и это очень важно, а не происходило ли все на некотором расстоянии от Утюга?

Чтобы убедиться в правильности подобной точки зрения, стоило возвратиться и осмотреть берег.

Ормонд так и сделал, поднялся до Утюга, спустился как раз по той же самой тропинке, которой воспользовалась Гарриэт, и с трудом проехал на своем мотоцикле вдоль подножия утеса в направлении Дарли. Примерно после получасовых поисков он, наконец, обнаружил то, что искал. Там, где когда-то скала обвалилась, имелось углубление. В нем, зажатый между валунами, находился большой деревянный столб, который, очевидно, когда-то составлял часть какой-то ограды — несомненно, она была установлена, чтобы удерживать людей или животных от хождения по опасной зоне около полуобвалившейся скалы. Если гнедая кобылка находилась здесь, ее можно было легко привязать к этому столбу, и, благодаря нависающей части скалы и груде упавших камней, практически нельзя увидеть ни со стороны моря, ни сверху со стороны дороги.

Это открытие доставило Ормонду огромное удовольствие, но он обрадовался бы еще больше, если бы ему удалось обнаружить еще какой-нибудь определенный знак, что, собственно, и произошло чуть позже. Песок здесь был настолько рыхлым и сухим, что, конечно, нельзя было рассчитывать на какие-нибудь сохранившиеся следы там, куда доходил прилив, и, хотя Ормонд тщательнейшим образом обследовал при помощи лупы столб, он не смог найти никаких признаков, что его использовали для привязи лошади. В этот момент для Ормонда остатки волокон от веревки или лошадиный волосок-два были бы во сто крат ценнее, чем крупная денежная купюра; кучка конского навоза ценилась бы им по своему весу как рубины. Но ничего из этих простых, некрасивых признаков не вознаградило его ищущий взгляд. Перед ним был лишь столб, расщелина в скале и больше ничего.

Резко тряхнув головой, он подошел к кромке воды и быстрой походкой направился к Утюгу. Он обнаружил, что если очень спешить, да притом с большим усилием — то молодому, одетому в форму констеблю, чтобы добраться в жаркий летний день до скалы, понадобится двенадцать минут. Она находилась слишком далеко. Пять минут ходьбы — это самое большое, что, вероятно, мог себе позволить Велдон по расчетам Уимси. Ормонд снова поднялся на скалу, оседлал свой мотоцикл и начал мысленно подводить итоги.

Когда он приехал в полицейское управление, эти итоги окончательно сформировались.

— Вот какой я вижу путь, — сообщил он суперинтенданту Глейшеру. — Мы придерживаемся версии, что Перкинс обеспечивал алиби для Велдона. Допустим, что все было наоборот. Предположим, что Велдон обеспечивает алиби для Перкинса. Что нам известно о Перкинсе? Только то, что он — школьный учитель и что, похоже, никто не видел его с мая. Итак, он утверждает, что спал в Уилверкомбе и тем утром не выходил из дома до часа дня. Прежде всего тут — небольшая неясность. Он предоставляет единственное доказательство — что купил какое-то лекарство у аптекаря, — но не помнит аптекаря и не уточняет времени. Теперь нам известно, что Велдон в то утро находился в Уилверкомбе, и ЕГО время тоже не совсем ясно. Допустим, эти двое встретились и обо всем договорились. Перкинс приходит в Дарли и достает лошадь.

— Нам надо выяснить, видел ли кто-нибудь, как он проходил через поселок.

— Именно так, сэр. Естественно, нам придется все проверить. Однако, отмечу, что он действительно добрался туда примерно в 1.15 или около этого. Тогда у него была масса времени доехать на лошади, привязать ее там, где находится этот столб, уйти к подножию скалы и совершить убийство.

— Подождите минуточку, — проговорил Глейшер. — Это место находится в пятнадцати минутах быстрой ходьбы от скалы.

— Более точно, в пятнадцати минутах бега, сэр.

— Да, но по влажному песку, по воде. Можем ли мы считать это расстояние большим, чем миля? Конечно. Тогда для кобылы остается 3–3, 5 мили. Восемь миль в час, требуется восемь миль за 60 минут, одна миля — это 60 умножить на 8, — Глейшеру пришлось делать расчеты на уголке промокашки: математика для него была самым мощным камнем преткновения, — значит так… 30 умножается… погодите… 7 умножается на 8… о… делится на 2… умножается… делится…

Ормонд, который мог сложить в уме три столбца сразу, почтительно ожидал вывода начальника.

— Это составляет примерно 26 минут, — наконец заявил Глейшер.

— Совершенно верно, сэр.

— Это означает, — Глейшер внимательно посмотрел на циферблат часов управления и зашевелил губами, — 15 минут от 2-х часов получится 1.45; и еще 26 минут отнять от этого — 1.19.

— Да, сэр, и мы можем дать ему еще 4 минуты для того, чтобы привязать лошадь; у меня получается, что я должен выйти из Дарли в 1.15.

— Именно так; я только проверял ваши цифры. В таком случае мы должны находиться в поселке в 1.10 или около того.

— Правильно, сэр.

— А как и когда он снова забрал лошадь, Ормонд?

— Он этого не делал, сэр, уж это-то я понял.

— В таком случае, что же с ней сталось?

— Ну, сэр, я смотрю на это так. Мы ошибались, считая, что все это дело проделал один человек. Теперь предположим, что Перкинс совершает убийство в 2 часа дня, а затем прячется под Утюгом так, как мы думаем. Значит, он не может уйти до 2.30; нам это известно, поскольку до этого времени там находилась мисс Вэйн. В 2.30 она уходит, уходит и ОН, и затем возвращается.

— Зачем же ему возвращаться? Почему не пойти дальше? О… конечно, он должен организовать свое время так, чтобы приспособиться к алиби Велдона на 1.55.

— Совершенно верно, сэр. Ну, если бы он возвращался непосредственно мимо коттеджа Поллока, который находится в 2-х минутах от Утюга, делая 3 мили в час, то он был бы там в 3.10, однако Сюзи Маггеридж утверждает, что она не видела его между 3.30 и 4 часами, а я не заметил, чтобы эта женщина лгала.

— Она могла бы тоже находиться на Утюге; у нас имеются сомнения насчет семейки старого Поллока.

— Да, сэр; но если бы она лгала, то лгала бы иначе. Она не стала бы предоставлять ему времени больше, чем требовалось, чтобы уйти с Утюга. Нет, сэр, я уверен, что Перкинсу пришлось бы где-нибудь остановиться по дороге, и, наверное, так оно и было. Правильны слова доктора, который говорит, что человек, перерезавший этому парню горло, МОЖЕТ избежать попадания крови на себя, но он не утверждал же, что она НЕ ПОПАДЕТ на него, отнюдь нет. По-моему, Перкинс должен был где-нибудь задержаться, чтобы сменить одежду. В рюкзаке у него запросто могли лежать сменные рубашка и шорты. А также он мог постирать то, что носил. Вот я и говорю, что он сделал это, а потом уже добрался до дома Поллока примерно в 3.45. Он поднимается по тропинке, где его видит Сюзи Маггеридж, проходит еще полмили или около того, и встречается с мисс Вэйн в 4 часа, как он и сказал.

— Гм! — Глейшер мысленно провернул это предположение. Оно, конечно, имело свои привлекательные стороны, но очень во многом оставляло вопрос открытым.

— А кобылка, Ормонд?

— Ну, сэр, мы знаем единственного человека, который мог отвести ее обратно, и это — Велдон, и мог он это сделать только в одно время — между четырьмя часами, когда попрощался с Полвистлом и Томом и пятью двадцатью, когда мисс Вэйн видела его в Дарли. Давайте подумаем, как это разрешить, сэр. От Хинкс-Лейн до того места, где была оставлена лошадь, три с половиной мили; он мог выйти в четыре часа, дойти туда за час или чуть меньше, быстро верхом доехать обратно и как раз и 5.20 оказаться там, где его видели мисс Вэйн и Перкинс. Все сходится, сэр, не так ли?

— Это сходится, как вы говорите, Ормонд, но это как раз то, что я мог бы назвать притянутым за уши соответствием. Почему вы полагаете, что Перкинс вернулся за мисс Вэйн, вместо того, чтобы отправиться в Лесстон-Хо?

— Может быть, для того, чтобы разузнать, что она собирается делать, сэр? Или, возможно, чтобы невинно выглядеть… Он ведь, наверно, удивился, увидев ее там, не зная, что она идет в Бреннертон; и не удивительно, что он, по-видимому, несколько забеспокоился, когда она заговорила с ним. Он, возможно, решил, что вернуться вместе с ней — это самое правильное, что можно предпринять. Или он начал волноваться и захотел удостовериться, вернулся ли Велдон с лошадью. Он был очень осторожен, не сказав Велдону, когда они встречаются… всячески старался не иметь с ним ничего общего, как вы могли заметить. А что касается того, что он потом скрылся, — так это естественно, если вспомнить, что в его рюкзаке лежала одежда, испачканная кровью.

— Вы ответили на все вопросы, Ормонд. Так вот вам еще один. Почему, скажите на милость, если все это правда, Перкинс не прискакал на этой проклятой лошадке прямо к скале, когда находился совсем рядом с ней? Он мог ведь поехать на ней обратно и точно так же привязать ее.

— Да, сэр, и я полагаю, судя по рым-болту, что именно это вначале и пришло ему в голову. Но сегодня я осмотрел эти скалы и заметил, что как раз примерно в миле от Утюга дорога подходит настолько близко к краю этой скалы, что вы сможете увидеть берег внизу. Когда они обдумывали это дело, то могли сообразить, что человек, проезжающий по открытому куску пляжа, будет выглядеть подозрительно. Поэтому Перкинс спрятал лошадку там, где кончалось укрытие, а сам на веслах прошел остаток пути, считая, что это будет менее заметно.