— Уолтера?

— Парня, за которого я собиралась замуж. Он был летчиком. Японцы сбили его над Тихим океаном. Тогда я была хорошенькой.

Смит улыбнулся:

— Разве сейчас вы не красивая?

— Нет, — отрезала она. — Я стала толстой, Джонни. Никогда не толстейте. От этого чувствуешь себя плохо… до, во время и после. Но еще хуже, когда вы останавливаетесь. Видите ли, я представляю опасность для всех девушек Ривертона. Разбиваю все эти прекрасные супружеские пары. У меня отсутствует нравственность, Джонни.

— Это удобно, — улыбнулся доктор.

— И да и нет. Не могли бы вы приготовить мне еще один мартини? — Она небрежно махнула рукой в сторону бара. — И не надо скупиться, Джонни. Наполните шейкер дополна, и выпьем вместе.

— Я меня такое ощущение, что мне лучше иметь ясную голову, — возразил он и, взяв ее бокал, вернулся к бару.

— Вот в чем разница между вами и мной, — заявила девушка. — Вы хотите выбраться отсюда, а мне все равно.

— В самом деле?

— Мой единственный шанс стать бессмертной. Ведь это будет современной Варфоломеевой резней в День святого Валентина. Нашу историю включат во все антологии преступлений, и мы станем знаменитыми.

— Странно, но посмертная слава меня не привлекает, — парировал доктор.

— Разрешаю вам, Джонни, держать меня за руку, когда Марк приготовится в нас стрелять. Вы мне нравитесь. Ну, хотя бы не причитаете надо мной.

— Не причитаю?

— Ну, не осуждаете меня за мое пристрастие к выпивке.

— Я никогда никого не осуждаю, Ферн, — проговорил доктор, ставя на маленький столик рядом с ее креслом наполненный вермутом шейкер. — На самом деле многие люди не по доброй воле избрали тот образ жизни, который ведут. В течение нашей жизни мы испытываем такой прессинг, такие конфликты, что лишь немногие из нас способны с этим справиться.

Она наполнила свой бокал и немного отхлебнула из него, подняв взгляд близоруких глаз на Смита.

— Вы считаете, что у Марка нет выбора?

— Нет, если ему не помочь.

— Как это?

— Ну, например, зубная боль вызывается давлением на нерв, — пояснил доктор. — Как бы ясно вы это ни понимали, одно лишь осознание причины этой боли не способно освободить от нее человека. Кто-то должен устранить само давление.

— Верно, — согласилась она. — Только никто не может вернуть мне Уолтера.

— Дорогое мое дитя, — мягко произнес он. — Уолтер был любим. Ваше счастье заключалось в том, что вы дарили ему вашу любовь без принуждения. Поверьте мне, существуют и другие люди, которые этого достойны. В этом смысле его можно вернуть.

Она допила мартини и снова наполнила бокал.

— Пожалуйста, Джонни, не нужно этих душеспасительных бесед. Любовь — это то, что случается само собой. Вы не можете призвать ее насильно.

— Простите, — сказал он.

— Джефф Корнуолл приятный парень, — сообщил Ферн. — Нам нравятся одни и те же вещи. Мы могли бы быть вместе. Только дело в том, что я не люблю его, а он не любит меня. Он любит Кей.

— Миссис Дуглас?

— Он всегда ее любил, — небрежно поведала она. — Хотя это я сумела заманить его сюда. Кроме него, из наших мужчин еще не женат только Ники, но этому скорпиону лучше было бы оставаться под тем камнем, из-под которого он выполз.

— Вам не нравится Ники?

— По натуре он насильник, — засмеялась девушка. — Мне нравятся необузданные, пылкие мужчины, но я предпочитаю сама вызывать эту страсть.

— Это звучит разумно.

— Только не по отношению к Ники.

Доктор машинально нащупал свою трубку.

— А как вы думаете, Ферн, кто морочит голову Марку?

— Какой-то подонок, — безапелляционно заявила она.

— Вы способны отличить подонка от дурака?

— Каждый из нас отчасти подлец и подонок, — философски заметила Ферн. — Возможно, даже вы, Джонни. Никогда нельзя сказать, когда человек поступит как последний подлец!

— Обычно когда кто-то слишком его донимает, — пояснил Смит.

Она снова взглянула на него, и, когда заговорила, ироническая нотка исчезла из ее голоса.

— В этом есть что-то непонятное. До сих пор Марк всегда прекрасно к нам относился. Если кто-то исподволь сводит его с ума, это действительно настоящая подлость, Джонни.

— Во всяком случае, пока это давление не устранено, наши жизни ни от чего не застрахованы.

В этот момент в дверях показалась Кей Дуглас в переднике, повязанном на тонкой талии.

— Ах вот вы где, доктор! — произнесла она. — Мы думали, что вы услышите нас на кухне, когда вернетесь.

— Мы тут немного познакомились с Ферн, — отозвался он.

— Вы видели Марка?

— Да, видел и разговаривал с ним.

— И что же?

— Думаю, для экономии времени мне лучше все рассказать всем сразу.

— Конечно. Мы накрываем на кухне стол для ужина. — Кей взглянула на шейкер, стоящий на столике рядом с Ферн. — Дорогая, ты не находишь, что тебе уже достаточно?

— Ой, только не надо этой материнской заботы, Кей! — протянула Ферн. — Терпеть не могу, чтобы меня опекали. Кроме того, разве приговоренным не разрешается выполнить их последнее желание? — Она подняла бокал, который наполнила уже в четвертый раз. — За нас, кому предназначено вскоре умереть…

Глава 2

В центре стола на большом блюде красовались два внушительных куска мяса, приправленных соусом и маслом. Рядом были расставлены блюдо поменьше с отварными овощами — зеленой фасолью и картофельным пюре, большая деревянная миска, наполненная зеленым салатом, и тарелочки с горячими рогаликами. Никто не сделал даже попытки приняться за ужин. Восемь пар глаз были прикованы к доктору Смиту, который уселся за стол рядом с Ферн.

— Ну, что у вас там произошло? — нетерпеливо поинтересовался Джордж Лукас.

— Я видел Марка, — ответил доктор. — Мы с ним побеседовали.

— И что вы думаете? — спросил Пол Радд.

— Думаю, он намерен выполнить свою угрозу, — сообщил доктор.

— Я имею в виду, что вы думаете о нем? Он сошел с ума? — уточнил свой вопрос Пол.

— Разве это имеет большое значение, мистер Радд? Единственное, что для нас важно, — это блефует он или нет. Так вот я думаю, что нет.

— Да, он не шутит, — поддакнула Кей.

— Ну и что это нам дает? — полюбопытствовала Пег Нортон. — Не можем же мы просто сидеть и ждать, когда это случится! Что нам делать?

— Вам не кажется, что нам лучше съесть ужин, пока он не остыл? — скромно предложил доктор.

— Господи, и вы думаете, что мы в состоянии есть?! — воскликнула Лорин.

— Но нам нужно поесть, — заметил Джордж.

— Ты как всегда поразительно практичен, Джордж! — воскликнул Ники.

— У нас есть одно преимущество, миссис Лукас, — сказал доктор, — это — время. Он дал нам еще четыре дня.

— Мистер Смит прав, — поддержал его Джордж. — Нам нужно спокойно и обстоятельно продумать, что делать.

Джефф Корнуолл разрезал мясо и разложил его по тарелкам. Все передавали друг другу блюдо с овощами. Но когда тарелки были наполнены, по-прежнему никто не проявил интереса к пище.

— У меня жуткое ощущение, будто он где-то здесь, подслушивает и смеется над нами! — проговорила Лорин.

— Ну и что? — откликнулся Джефф. — Кажется, среди нас еще никого не осенило, как отсюда выбраться.

— Есть только один способ, и мы должны как следует его обдумать, — заявил Пол. — Нужно схватить его. Кто-то из нас будет ранен, зато остальные спасутся.

— Назначаю тебя командиром группы, Пол, — немедленно отреагировал Ники. — За твой изысканный английский и всякое такое, идет, старина?

— Может, у тебя есть идея получше? — покраснев, спросил Пол.

— Разумеется, есть, — ответил Ники. — Нас здесь девять человек. Вот мы и бросимся бежать в девяти разных направлениях. Даже из автомата невозможно стрелять одновременно во все стороны.

— Придумано не так уж плохо, — язвительно и сухо оценил сказанное Джефф. — Мы находимся в четырех милях от шоссе. Дорога к нему ведет через густой непроходимый лес. Он убивает одного из нас, который бросился бежать по этой лесной дороге, и принимается не спеша догонять остальных. Здешние места Марк знает как свои пять пальцев, а мы этого леса не знаем.

— Лично я, — высказался Смит, — прежде чем рассматривать эти отчаянные шаги, предпочел бы обдумать план, при котором все могли бы выбраться отсюда без какого-либо кровопролития.

— Как? — хором отозвались пленники.

— Я готов поверить, что шантажист на самом деле существует и что он находится здесь, за этим столом. — Доктор обвел ровным взглядом всех сидящих. Все молчали. — Не думаю, что он добровольно выдаст себя, так как боится, что Марк его убьет. Он надеется, что мы, всей группой, каким-либо образом поможем ему выбраться отсюда целым и невредимым. Его спасение — в многочисленности заложников. Ему известно то, о чем не знают все остальные, — о преступлении Марка. Но он не может открыть ее, не выдав себя. Ни сейчас, ни когда-либо в другой раз. Однако мы все равно должны попробовать найти шантажиста или выяснить, в чем заключалось преступление Марка, а затем вычислить, кто мог о нем знать.

— Но Марк не совершал никакого преступления! — возмутился Джордж.

— А он говорит, что совершил.

— Не могу поверить, доктор. Это безумие. Неправда. Скорее всего, Марк это придумал, находясь в неуравновешенном состоянии.

— Возможно, — согласился доктор. — Тогда нам необходимо выяснить, что, по его мнению, он совершил, о чем узнал шантажист.

— Это становится интересным, — задумчиво произнес Джефф. — Марк определенно должен был совершить что-то ужасное, если он позволил довести себя до такого положения. Какое-то страшное преступление!