Кто-то состряпал завтрак, и Ферн принесла доктору целый кофейник дымящегося кофе, ветчину и несколько вареных яиц.

— Вам нужно немного отдохнуть, Джонни, — посоветовала она.

— А разве кто-то еще отдыхает? — спросил доктор. — Позже… но пока еще можно поработать над этим…

Он задержал ее, попросив рассказать о печально закончившемся уик-энде. Затем попросил ее прислать к нему по очереди всех остальных заложников. Кофейник еще раз наполнили свежесваренным кофе. Наконец доктор получил все отчеты и остался в одиночестве, посасывая погасшую трубку и уставившись задумчивым взглядом на остывшие угли в камине. Перед его умственным взором начал проясняться облик еще одного действующего героя, влияние которого поначалу он не мог учитывать, — усопшего судьи Оуэна Дугласа. Его портрет рисовался широкими и резкими штрихами, ибо все до одного рассказчики оказались положительно неспособными беспристрастно его охарактеризовать. Филантроп — и в то же время грубое, властное животное. Отец, никогда ни в чем не отказывающий своему сыну, готовый сломать кому-то судьбу — особенно Кей, — лишь бы его Марк получил то, чего пожелал. Коварный политикан, блестящий юрист, столп церкви и, как зло охарактеризовала его Лорин, мерзкий похотливый старикашка!

Этот весьма парадоксальный джентльмен устроил тот уикэнд, во время которого и скончался; организовал его для Марка и Кей, возвратившихся домой после свадебного путешествия. «Они захотят увидеть своих самых близких друзей, провести с ними время, рассказать им о своей поездке», — уверял он каждого.

Пег, Пол, Ники и Ферн не имели причин отказываться от приглашения. Что касается Джеффа и супругов Лукас — другое дело. «Я только что справился с запоем, пытаясь преодолеть перенесенное потрясение, — рассказал доктору Джефф. — Я не хотел ехать, но приехал. Для меня было равносильно смерти снова увидеть вместе Марка и Кей, но я хотел показать им, что мне все равно. Поэтому и принял это приглашение».

Лорин решительно отказалась от этого уик-энда. Но Джордж, потея и беспрестанно протирая свои очки, буквально умолил ее. Это было еще до того, как он стал компаньоном Марка. Джордж занимался частной адвокатской практикой, но к нему обращалось слишком мало людей. Судья, который обладал настоящим талантом добиваться желаемого, закинул ему удочку. «Этот уикэнд даст мне возможность, — заявил он Джорджу, — обсудить с тобой, мой мальчик, кое-какие дела, которые я решил передать тебе».

Джорджу необходимо было там присутствовать, и Лорин, чувствуя себя в долгу перед мужем, сдалась, несмотря на имеющиеся у нее основания не стремиться оказаться в обществе судьи и несмотря на вполне понятные причины не желать видеть Марка и Кей. «Миленькое сборище друзей с открытыми ранами», — охарактеризовала Лорин их компанию доктору.

Судья устраивал эту встречу, призвав на помощь все свое коварство и дипломатичность, но цель его была довольно невинна. Он хотел доставить Марку удовольствие. Идя напролом к своей цели, Оуэн Дуглас либо не понимал, либо был слишком толстокожим для того, чтобы придавать значение чьим-то чувствам. Возможно, он считал выражение «разбитое сердце» всего лишь оригинальным изобретением популярных романистов; эдаким романтическим описанием разочарования. Но разочарование легко преодолевается, потому что со временем человек всегда находит себе другого, который оказывается гораздо лучше того, потеряв которого он так страдал. Так подсказывал ему его личный жизненный опыт.

Вероятно, Марк, услышав об идее отца, нашел ее не слишком блестящей. Он зашел поговорить с Джеффом. Последний раз они вот так, по-дружески, беседовали незадолго до злополучной помолвки. «Мой старик не понимает, что это значит — задевать нежные чувства, Джефф, — объяснил он. — Так что я тебя пойму, если ты не приедешь, и Кей тоже». Но Джефф, который совершенно не хотел ехать, ответил: «Почему не приеду? Это будет забавно».

Все в один голос отмечали, что в те дни Марк проявлял исключительную чуткость. Как мог, он старался сделать этот уикэнд более сносным для тех, кому приходилось тяжело. Младший Дуглас был просто очаровательным. Он заранее обсудил этот вопрос с Кей, и они решили не акцентировать внимания на своей женитьбе. Просто их старая компания в очередной раз решила собраться, повеселиться, вспомнить прошлое.

Совсем не то было на уме у судьи. Он обставил все с излишней роскошью. У него работали пожилые муж и жена, которые прислуживали в доме, готовили еду и подавали ее. На первый вечер Оуэн заказал изысканный ужин. Он без конца провозглашал тосты за жениха и невесту, во всеуслышание заявлял, что не может нарадоваться на свою невестку, сопровождая похвалы дружеским похлопыванием Кей по плечу. Даже опустился до пошлых шуток, игриво погрозив пальцем Лорин. «Вы с Марком провели меня, Лорин!» — сказал он. «Первоклассный, высший пилотаж! Лихой мастер заплечных дел!» — так охарактеризовал его Джефф. Благодаря усилиям старого интригана к концу ужина все раны были вскрыты и кровоточили.

«Это походило на старый водевиль с Леоном Эрролом, — пояснил Джефф. — Тот часто приходил домой под хмельком. Комната была полна статуэток, фарфора и бьющихся безделушек. Раздеваясь, Эррол размахивал руками, одеждой и лишь чудом не задевал хрупкие украшения. Наконец забирался в постель. Затем вдруг вскакивал как сумасшедший, мчался в ванную и по дороге все разбивал. Приблизительно вот так все и шло в тот вечер. После того объявления помолвки мы хотя и с огромным трудом, но все же более или менее пришли в норму. И вдруг судья буквально разорвал едва затянувшиеся раны, сокрушив все наши усилия. Все старания Марка загладить его бестактность, попытки объяснить, что старик не понимает, что делает, не очень-то помогали».

Когда в ту пятницу гости разошлись спать, каждый из них только и думал, как он вынесет здесь еще два дня. В результате в субботу все изобрели способ остаться наедине.

Марк проявил живой интерес к плотине, которую соорудил в двух милях от дома, когда был мальчишкой. Кей заявила, что ей осталось написать еще несколько ответов на поздравления с замужеством, и большую часть дня провела у себя в комнате. Джордж уединился в библиотеке судьи. Лорин в одиночестве удалилась бродить по лесу. Джефф двинулся в противоположном направлении, сунув в карман фляжку с виски. Пол, заинтересовавшись электрогенератором, целиком погрузился в изучение его устройства. Никто не мог вспомнить, чем занималась Пег. Ники «просто бродил вокруг», как сказал он сам, ожидая, чем закончится эта история. Судья отправился на озеро поудить рыбу с лодки.

К вечеру люди начали постепенно собираться в усадьбе. Наконец настало время выпить по коктейлю, но судья все еще не появился, Марк начал тревожиться. Наконец они с Джорджем побежали в сарай для лодок и, спустив на воду маленькую моторку, поплыли по озеру искать старика. Его не нашли, но обнаружили пустую лодку.

Судья бросил якорь в паре сотен ярдов от берега. Якорь оставался спущенным, а поскольку не было ни сильного ветра, ни сильного течения, можно было с уверенностью заключить, что лодка не меняла своего первоначального местоположения. Марк с Джорджем сразу поняли, что случилось что-то серьезное. С борта в воду свисала снизка из проволоки с насаженными на нее несколькими рыбинами. Судя по всему, у судьи была удачная рыбалка.

«Марк ничего не говорил, — рассказывал доктору Джордж. — Он просто начал срывать с себя одежду. Потом нырнул. Он нырял три или четыре раза, прежде чем наткнулся на тело».

По словам Джорджа, Марк впал в полное отчаяние. Джордж, который плавал не очень хорошо, вернулся в дом позвать на помощь. Он вернулся с Джеффом, почти совершенно пьяным, и с Полом. Вместе с Марком они несколько раз ныряли, пытаясь поднять тело на поверхность воды. Но все бесполезно. Судья и сам был очень крупным и тяжелым, а тут еще его рыбацкие сапоги, наполненные водой, которые запутались в водорослях. В том месте озеро было довольно глубоким, и они не могли оставаться в воде достаточно долго, чтобы хоть что-то сделать.

Спустя почти час этих бесплодных усилий Марк посинел от холода и был на грани истерического припадка. Только тогда его удалось уговорить вернуться на берег, когда Пол согласился остаться в плоскодонке и проследить, чтобы ее не отнесло в сторону. Они зацепили за одежду утонувшего леску и привязали к ней поплавок, чтобы, держась на поверхности, он служил указателем.

Как только Марк оказался на берегу, он влез в теплую одежду, сел в машину и на огромной скорости помчался по лесной дороге. На полпути он во что-то врезался, повредил автомобиль, бросил его и кинулся бежать до автострады, где поймал машину, на которой добрался до отделения полиции. Полицейские приехали с баграми и вытащили тело.

Вот так закончился злополучный уик-энд, задуманный судьей.

Глава 2

Для доктора Смита в этой истории была одна важная деталь. На ужине, где оглашалась помолвка, все члены дружеского кружка находились вместе. Что бы тогда ни произошло, несколько человек обязательно были бы в курсе. Но в ту субботу, шесть лет назад, когда судья был обнаружен мертвым на дне озера, все разбрелись кто куда. Никто не мог с достаточной уверенностью сказать, где он находился в конкретный момент того жаркого июльского дня. Именно в это время Марк и мог совершить «преступление», которое так мучило его и свидетелем которого оказался шантажист.

Естественно, первым и самым вероятным являлось предположение, что в смерти судьи было что-то из ряда вон выходящее, несмотря на заверения в противоположном Джеффа и остальных присутствующих. Поэтому Джеффу пришлось уже во второй раз за утро появиться в библиотеке.

Джефф воспользовался передышкой, чтобы побриться, принять душ и теперь выглядел посвежевшим, если не считать обведенных темными кругами и налитых кровью утомленных глаз. Он уселся на стул напротив доктора и подрагивающими пальцами достал сигарету, закурил.