— Нет!

— Тогда почему? Почему ты поступила со мной так безжалостно, не предупредив ни словом, ни намеком? Почему ты меня бросила, ничего не объяснив?

— Может, я хотела, чтобы ты меня возненавидел, — почти беззвучно произнесла она.

— Кей!

— Потому что мне пришлось это сделать, Джефф. И ты никак не мог мне помочь. Но если бы ты тогда узнал, что я… что я не люблю Марка, ты мог бы пойти на…

— Кей, ради бога! Ты хочешь сказать…

— Я не любила его тогда. И никогда не любила.

В его голове пронесся целый вихрь слов, мыслей, чувств. Она его не любила! Никогда не любила! Ему хотелось закричать во весь голос: «Ну и пошли его к черту! Если это так, тогда зачем и дальше продолжать этот обман! Прекрати его сразу же, сейчас!»

Вероятно, Кей поняла, какая буря бушует в нем, потому крепко сжала его пальцы.

— Нет, Джефф, пожалуйста, не сейчас! Неужели ты не понимаешь, что Марк связывает это все с тем, что довело его до такого состояния? Сейчас мы ничего не можем сделать. И нет смысла об этом говорить.

— Послушай, — тихо, едва сдерживая себя, проговорил он. — Если мы спасемся… когда мы спасемся…

— Да, Джефф.

— Кей, дорогая! Я имею в виду…

— Да, Джефф. Если мы спасемся. — Она отпустила его руку. — Кажется, доктор Смит возвращается.

Джефф резко отвернулся от Кей, иначе набросился бы на нее с поцелуями — и к черту все последствия!

Глава 6

Смит вошел в гостиную и закрыл за собою дверь. Тем временем Марк опять растворился в тумане. Доктор оглядел присутствующих. Кей снова присоединилась к группе у камина. Джефф по-прежнему стоял у окна. Доктор повел уставшими плечами. В его серых глазах не промелькнуло ни малейшего отклика на тревожный вопрос, который читался на лице каждого, кто находился в комнате.

— Ну-с, чего же вы успели достигнуть? — поинтересовался он.

Все растерянно переглянулись.

— Я надеялся, — продолжил доктор, — что теперь уже все поняли, что здесь, в гостиной, таится такая же опасность, которая грозит вам от Марка, а возможно, и гораздо большая.

— Мы пытались сопоставить факты, — сообщил Джефф. — То есть определить, где находился каждый и чем занимался после того, как все разошлись спать.

— И каковы результаты?

— В результате одни загадки, — признался Джефф. — Неизвестно, кто открыл замок в комнате Ники. Неизвестно, кто передвинул стул, который я поставил к двери, ведущей на лестницу.

— Пока вы спали?

Джефф слегка покраснел:

— Да, доктор, я заснул. Мы все здорово устали. И стул к этой двери я поставил именно потому, что опасался заснуть.

— Предосторожность, оказавшаяся недостаточной, — констатировал Смит.

— Слушайте, доктор, не стоит над нами издеваться, — обиделся Джефф. — Нам и так нелегко!

На жестком лице доктора не дрогнул ни один мускул.

— Я вот стою здесь, разговариваю с вами, а ведь в том числе и с убийцей! Это не может вызвать во мне ни любви, ни сочувствия, Джефф. Эта девушка была жестоко убита в тот момент, когда мы надеялись, что сможем выбраться отсюда. Очевидно, один из вас уверен, что, поскольку Марк ведет себя как ненормальный, будет легко повесить на него и это убийство… в том случае, конечно, если мы спасемся. Так вот, хочу заверить того, кого это касается, — пусть он на это не рассчитывает! В этом сумасшедшем доме я убежден только в одном: Марк не убивал Пег Нортон. За что бы Марк ни расплачивался — если ему вообще есть за что платить, — это убийство не будет отнесено на его счет. Это я вам обещаю. И если буду жив, сдержу мое обещание.

— А что там говорил Марк? — полюбопытствовал Джордж.

— Это останется между Марком и мной, — отрезал Смит.

— Послушайте, доктор, — опять заговорил Джефф, — мне кажется, все, что касается Марка, очень важно для всех нас.

— То есть вам кажется, Джефф, что мне нужно информировать убийцу, чтобы он знал, на кого напасть в следующий раз?

— Может быть, и нужно, — заявил Ники. — А так под угрозой оказывается ваша жизнь. Если вам что-то известно…

— Да, кое-что мне известно, — сурово перебил его доктор. — Мне известно, что нож, которым убили Пег, лежал на столике у кровати Пола Радда. Мне известно, что убийце пришлось войти в комнату, чтобы добраться до него. Мне известно, что Пег не спала, дежуря у постели раненого, и должна была ясно видеть убийцу, когда он — или она — взял нож. Пег не вскрикнула, а значит, она не испугалась. Пег даже не повернулась на стуле, когда убийца собрался уходить, возможно сказав, что нож зачем-то понадобился на кухне.

— Но если она ничего не подозревала, — проговорила Лорин, — почему ее должны были… должны были…

— Вы боитесь произнести слово «убить», миссис Лукас? Дело в том, что порой мы не отдаем себе отчета, что располагаем какой-то информацией, — отчасти потому, что не осознаем ее важности. Всем нам в этой комнате известны факты, которые могли бы помочь решить нашу проблему, — из этого предположения я исключаю убийцу, так как он обладает конкретной информацией. Так вот, нам известны все факты, но мы не можем сложить из них ясную картину, потому что не можем дать им соответствующей оценки. Дело в том, что Пег было известно нечто, чему до сих пор она не придавала должного значения. Узнав об этом, убийца не стал рисковать и ждать, когда она догадается о смысле известных ей фактов и скажет об этом остальным так, что он не сможет ей помешать.

— Боже мой! — воскликнул Джефф.

— Просто советую вам помнить, что, возможно, каждый из вас обладает сведениями такого рода и, следовательно, находится в опасности.

— Но каким образом нам защититься? — спросила Лорин.

— Как можно больше находиться вместе, — посоветовал доктор. — Не разбиваться на пары, ибо второй из вас может оказаться именно тем человеком, которого вы опасаетесь. И вообще не говорите о том, что вам известно.

— Положение тупиковое, — мрачно констатировал Джордж.

— Не обязательно, — возразил Смит. — Полагаю, вы все понимаете, что среди вас я — единственный, кто остается вне подозрений. Я предлагаю, чтобы каждый из вас пришел ко мне и рассказал все, что он знает или что, по его предположению, имеет какое-то значение. А уж сопоставить все факты прошу предоставить мне. Это моя профессия, и у меня есть опыт подобной работы… Правда, обычно я располагаю достаточным для нее объемом информации.

— Вы, доктор, как будто стремитесь оказаться в роли мишени, — усмехнулся Ники. — После того как вам все выболтают, вас убьют, а мы вернемся к тому, с чего начали.

— Тогда советую вам позаботиться, чтобы со мной ничего не случилось, — парировал доктор. — Ну а сейчас, если позволите, я пойду взглянуть на Пола.

Они мрачно уставились ему вслед, а на комнату, казалось, опустился какой-то холод. Даже лампы горели тускло в предрассветном сумраке. Когда эти люди увидели труп несчастной Пег, осознание правды потрясло их, но они в конце концов предпочли не думать о ней. Однако доктор снова заставил их взглянуть в лицо страшной действительности. Вполне вероятно, что поведение Марка объясняется умственным помешательством, — и все-таки вот в этой самой комнате, возможно на соседнем стуле, сидит тот, кто с дьявольским упорством на протяжении шести лет доводил Марка до этого ужасного состояния, а сейчас совершил убийство и снова может убить, если его к этому принудят. Кто же это? Кей? Кей, честная и прямодушная, когда-то хорошенький сорванец, превратившийся в уравновешенную женщину; верная и терпеливая жена взрывного и непредсказуемого человека. Нет, никогда!

Может, Лорин? Да, она эгоистична. Да, остра на язычок. Достойно ведет себя в несчастливом браке, как бы едко по временам над ним ни подшучивала. Свое мнение всегда высказывает прямо и без церемоний. Натуре Лорин чужды тайные замыслы и хитросплетения интриг. Нет, только не Лорин!

Ферн? Бедняжка Ферн, навсегда потерявшая себя после гибели Уолтера, которому отдала всю свою любовь, всю нежность своей души! Ферн, отчаянно и безнадежно тоскующая по своему несбывшемуся счастью, скрывающая эту тоску под маской насмешливого цинизма, спасающаяся от нее в хмельном забвении. Ферн — завистливая? Мстительная? Убийца? Абсурд!

Джефф? Джефф, всегда такой честный, прямолинейный и вспыльчивый. Он не способен затаить зло и вынашивать план мести, всегда предпочитает разобраться со своим обидчиком по-мужски, в честном, открытом бою. Джефф с великодушием истинного рыцаря принял свою отставку. И хотя удар был жесток, сумел собрать все силы и продолжить работу, достигнув положения преуспевающего и независимого журналиста. Да, в приступе ярости Джефф, наверное, мог бы убить человека, но не женщину, не из-за спины и не ножом. Нет, это не Джефф!

Джордж? Измученный, но терпеливый и всегда миролюбивый Джордж. Не любимый женщиной, которую любит всей своей преданной и мягкой душой. Методичный, старательный работник, всегда сочувствующий страданиям других. Нет, Джорджу несвойственна ненависть, ничто не разъедает его исподволь, в нем не может угнездиться ядовитая жажда мщения. Конечно, это не Джордж!

Ники? Вот здесь сердце размышляющего — за исключением сердца самого Ники — начинает биться сильнее. Ники, коварный, с этими своими бегающими глазками-бусинками; остро чувствующий чужую слабость и умеющий мгновенно ею воспользоваться; все и всех ненавидящий, потому что его едва терпели и никто не любил. Ники, жалящий всех без разбора злобными, язвительными насмешками! Ники, вечно терзаемый завистью и сознанием собственной неполноценности! Ники, который обладает таинственной властью над Марком, что позволило ему войти в этот узкий кружок старых друзей, каждый из которых брезгливо отшвырнул бы его, имей он на то волю. Ники, который только вчера так жаждал увидеть, как все они погибнут, и увидел бы, если бы у него хватило смелости! Да! Это он, Ники! А затем тут же наступает момент отрезвления, и человек с горечью отказывается от своего вывода. Всем так хочется, чтобы это был Ники, это было бы так логично и так замечательно для всех них! Но именно поэтому каждый из них не доверяет своему пристрастному решению. Нет, думают они с сожалением, это не Ники.