В это мгновение — больше они ничего не успели сказать друг другу — открылась стеклянная дверь; в комнату вошел Джулиус Деламейн.
Он обратился к Анне.
— Мы решили на террасе, — негромко произнес он, — что вы поговорите с миссис Гленарм, если она того захочет. Не кажется ли вам, что продолжение этого разговора нежелательно?
Анна уронила голову на грудь. Кипевшая в ней ярость погасла за одну секунду.
— Меня жестоко спровоцировали, мистер Деламейн, — ответила она. — Но это, конечно, меня не оправдывает. — Она на мгновение подняла голову и взглянула на него. Глаза ее от стыда наполнились жаркой влагой, по щекам медленно покатились слезы. Стараясь не выдать их, она опять склонила голову. — Есть лишь один путь загладить свою вину, — сказала она, — попросить у вас прощения и покинуть этот дом.
В наступившей тишине она пошла к выходу. Джулиус Деламейн, даже в мелочах оставаясь джентльменом, открыл ей дверь. Анна вышла.
Миссис Гленарм, на минуту забывшая о своем негодовании, теперь накинулась на Джулиуса.
— Если встреча с этой женщиной — эта ловушка! — была мне уготована с вашего благословения, — высокомерно заявила она, — мне придется последовать ее примеру, мистер Деламейн, и покинуть ваш дом.
— Я разрешил ей испросить вашего согласия на беседу, миссис Гленарм. Если она злоупотребила этим разрешением, я искренне об этом сожалею и приношу вам мои извинения. В то же время осмелюсь добавить — в собственное оправдание, — что эту женщину, как мне казалось, да и теперь кажется, следует скорее пожалеть, чем обвинять.
— Как вы сказали — пожалеть? — переспросила миссис Гленарм, дабы убедиться, что не ослышалась.
— Да, пожалеть, — повторил Джулиус.
— Может быть, вам, мистер Деламейн, удобнее забыть, что сказал об этой особе ваш брат. А я, представьте, это помню.
— Я тоже, миссис Гленарм. Но я слишком хорошо знаю Джеффри… — Он замялся, пальцы его нервно скользнули по струнам скрипки.
— Вы ему не верите? — спросила миссис Гленарм.
Сказать даме, которая собирается стать женой твоего брата, что ты сомневаешься в его слове, — на такое Джулиус не решился.
— Нет, это было бы чересчур, — осторожно заметил он. — Просто сказанное Джеффри не очень вяжется с манерами и обликом мисс Сильвестр…
— Ее облик! — вскричала миссис Гленарм в порыве изумления и отвращения. — Ее облик! Ах, мужчины, мужчины! Впрочем, прошу меня извинить — я как-то упустила из виду, что о вкусах не спорят. Ради бога, продолжайте!
— Может быть, немного поиграем и охладим наш пыл? — предложил Джулиус.
— Нет, я настойчиво прошу вас продолжить, — с нажимом произнесла миссис Гленарм. — Итак, «невозможно связать»…
— Я сказал «не очень вяжется».
— Прекрасно. Сказанное Джеффри не очень вяжется с манерами и обликом мисс Сильвестр. Что дальше? Когда я вас так грубо прервала, вы ведь еще что-то хотели сказать? Что же?
— Только одно, — сказал Джулиус. — Мне трудно понять, как сэр Патрик Ланди мог отдать в жены мистеру Бринкуорту свою племянницу, — ведь это двоеженство!
— Минутку! Свадьба этой кошмарной женщины с мистером Бринкуортом была сыграна тайно. Разумеется, сэр Патрик о ней ничего не знал!
Джулиус признал, что это возможно, и еще раз попытался вернуть разгневанную даму к фортепьяно. Увы, опять неудача! Вера миссис Гленарм в незыблемость защиты, какую выдвигал ее возлюбленный, была поколеблена, хотя признаваться себе в этом ей ах как не хотелось! Взятый Джулиусом тон при всей его умеренности вновь пробудил у нее пугающее подозрение — так ли достоверно то, что заявил Джеффри? — которое все-таки заронили в душу миссис Гленарм слова и поведение Анны. Молодая вдова рухнула в ближайшее кресло, отерла слезы платком.
— Вы всегда ненавидели бедного Джеффри! — заявила она. всхлипывая, — А теперь порочите его в моих глазах!
Джулиус с блеском вышел из положения. Уже совсем собравшись отвечать серьезно, он вовремя спохватился.
— Я всегда ненавидел бедного Джеффри, — повторил он с улыбкой. — Полноте, миссис Гленарм, вам ли говорить такое? Не я ли притащил его из Лондона исключительно ради того, чтобы познакомить с вами?
— Уж лучше бы вы его оставили в Лондоне! — парировала миссис Гленарм, внезапно перестав плакать и разъярившись. — До встречи с вашим братом я была счастлива! Я его не отдам! — заголосила она и снова ударилась в слезы. — Пусть он даже обманул меня — мне все равно! Я не допущу, чтобы он принадлежал другой женщине! Я буду его женой! — И она, как в дурной пьесе, бросилась перед Джулиусом на колени. — Помогите мне найти правду, молю вас! — воскликнула она. — О, Джулиус, сжальтесь надо мной! Он так дорог моему сердцу!
На лице ее он увидел неподдельное страдание, в голосе звучали истинные чувства. Кто бы поверил, что в душе у нее спрятаны громадные запасы безжалостного высокомерия, бессердечной жестокости, которые лишь пять минут назад щедро выплеснулись на несчастную женщину!
— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Джулиус, поднимая ее с колен. — Давайте поговорим об этом, когда вы успокоитесь. Немного помузицируем, — повторил он, — и ваши нервы улягутся.
— Вы и вправду хотите, чтобы я поиграла? — спросила миссис Гленарм, в мгновение ока превращаясь в кроткую овечку.
Джулиус открыл сонаты Моцарта, упер скрипку в плечо.
— Давайте попробуем пятнадцатую, — сказал он, усаживая миссис Гленарм за фортепьяно. — Начнем с адажио. Если смертному и удалось сотворить божественную музыку, то вот она!
Они начали. На третьем такте миссис Гленарм взяла фальшивую ноту — и смычок Джулиуса, подрагивая, замер на струнах.
— Я не могу играть! — воскликнула она. — Я так потрясена; так взволнована. Как мне узнать, замужем эта дрянь или нет? Кого спросить? Поехать в Лондон к Джеффри я не могу — к нему не пустят тренеры. К самому мистеру Бринкуорту тоже не обратишься — мы с ним даже не знакомы. Кто же еще? Придумайте и подскажите мне!
Вернуть ее к адажио можно было лишь одним способом — предложить ей вариант, который ее удовлетворит и успокоит. Джулиус положил скрипку на фортепьяно и погрузился в раздумье.
— Имеются свидетели, — сказал он наконец. — Если все было так, как рассказал Джеффри, это могут подтвердить хозяйка и официант гостиницы.
— Этот сброд! — фыркнула миссис Гленарм. — Я их не знаю. Они могут воспользоваться моим положением, могут позволить себе дерзости.
Джулиус снова задумался; и преподнес другую мысль. С невинностью младенца он проявил роковую изобретательность: решил адресовать миссис Гленарм — к кому бы вы думали? — к самой леди, Ланди!
— В Уиндигейтсе у нас есть добрый друг, — сказал он. — Может, отголоски этой истории дошли и до леди Ланди. Может быть, обращаться к ней сейчас (если она вообще о чем-то слышала), когда на семью обрушилась серьезная беда, не очень-то ловко. Но это решать вам самой. Я лишь подбрасываю идею. Уиндигейтс не так далеко — вдруг что-то из этого и получится? Как вы считаете?
Что-то из этого получится! Пусть читатель вспомнит, что леди Ланди пребывала в полном неведении, что тон ее письма сэру Патрику ясно показывал: ее самолюбие уязвлено, и она что-то подозревает, и что лишь сейчас (благодаря Джулиусу Деламейну) со слов случайной знакомой ей предстояло узнать, сколь трудно положение, в каком оказался Арнольд Бринкуорт. Пусть читатель вспомнит об этом; а теперь прикинет, что может из этого получиться — не только в Уиндигейтсе, но и в Хэм-Фарме!
— Как вы считаете? — переспросил Джулиус.
Миссис Гленарм пришла в восторг.
— Конечно, надо ехать именно к ней! — восхитилась она. — Если меня не примут сразу, я черкну записку с извинениями и сошлюсь на цель моего приезда. Леди Ланди так разумна, так благожелательна. Даже если она никого не принимает, мне будет только легче доверить ей свои треволнения — меня-то она наверняка примет. Вы дадите мне ваш экипаж? Я поеду в Уиндигейтс завтра же.
Джулиус взял с фортепьяно свою скрипку.
— Не сочтите меня назойливым, — вкрадчиво заговорил он. — Но до завтра у нас еще много времени. А это такая музыка, важно только ее прочувствовать. Попробуем еще раз?
Получив столь бесценный совет, миссис Гленарм была готова на все, лишь бы доказать свою благодарность. Со второй попытки глаза и руки бесподобной пианистки пришли в полную гармонию. Наконец-то плавно полилась чарующая мелодия — адажио из пятнадцатой сонаты Моцарта в переложении для скрипки и фортепьяно, — и Джулиус Деламейн воспарил на седьмое небо, блаженствуя среди звуков музыки.
На следующий день миссис Гленарм и миссис Деламейн вместе отправились в Уиндигейтс.
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ. СПАЛЬНЯ
Глава сорок первая
ЛЕДИ ЛАНДИ ВЫПОЛНЯЕТ СВОЙ ДОЛГ
Действие происходит в спальне — читательскому взору предстает женщина, средь бела дня лежащая в постели.
Люди, которые строго следят за соблюдением условностей света и считают своим долгом по любому поводу бить в набат, на сей раз пусть не торопятся. Поскольку особа, о которой идет речь, не кто иная, как сама леди Ланди, из этого со всей очевидностью проистекает, что самые придирчивые требования светских условностей удовлетворены безоговорочно и в полной мере. Сказать, что пребывание ее милости в горизонтальном положении вместо вертикального не приносило обитателям подлунного мира прямых моральных выгод, — это равносильно тому, что добродетель определяется позой, а благонравие перестает утверждать себя, когда перестает появляться в утреннем или вечернем туалете. Неужели у кого-то достанет смелости заявлять такое? И потому на сей раз не будем бить в набат.
"Муж и жена" отзывы
Отзывы читателей о книге "Муж и жена", автор: Уильям Уилки Коллинз. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Муж и жена" друзьям в соцсетях.