— Кого именно вы имеете в виду, мисс? — осведомился лысый.

— У каждого человека есть свои интересы. Разве вы этого не знаете?

— Вам нравилась Анни?

— Я любила её как сестру. Мне далеко не все нравилось в ней, в её поступках и знакомствах, но это её личное дело. Я не задаю лишних вопросов. И не сую свой нос куда не следует.

— Вы сказали, что вам не все нравилось в её поступках и знакомствах. Что же именно?

— Меня это не касается.

— Зато касается нас, — возразил лысый. Вообще-то он был не так уж и плох, если немного привыкнуть. Приятные голубые глаза, спокойные манеры…

— Ох, не нравится мне плохо говорить о покойниках…

— Это поможет нам отыскать убийцу.

— Понимаю. Но мне бы не хотелось, чтобы вот так судачили обо мне, когда я умру. — Патриция вздрогнула. — Бр-р! У меня от этого просто мурашки ползают. Не переношу разговоров о смерти. Я не смогла заставить себя пойти на похороны собственной матери, вот до чего дошло! На Западе у меня есть тетка, которая вот-вот помрет. Стоит мне только об этом подумать, как становится не по себе.

Блондин взглянул на лысого.

— Вы только не обижайтесь, — сказала Патриция, — но сначала, когда вы вошли, я подумала, что вы из похоронного бюро. Вы были такие угрюмые…

Лысый посмотрел на блондина.

— Анни Бун была в чем-то замешана? — спросил блондин.

— Ни в чем.

— Что-то противозаконное?

— Нет.

— Подпольная торговля?

— Чего?

— Сокрытие доходов?

— Чего?

— Что же тогда?

— Ничего.

— Ничего противозаконного?

— Нет. Не знаю. Откуда мне знать, законно это или нет.

— Что — это?

— То, что она делала.

— Что же она делала?

— Не знаю. Она была моей подругой. Слушайте, я не могу говорить о мертвых. Неужели нельзя переменить тему? Давайте поговорим о ком-нибудь другом.

— Она выпивала? — спросил лысый.

— Нет.

— Кололась? — спросил блондин.

— Что?

— Ну, принимала наркотики?

— Нет.

— Что же тогда? Что она делала незаконного?

— Ничего.

— За что же её убили?

— Не знаю. Почему бы вам не спросить… — Она осеклась.

— Кого?

— Спросите… других.

— Например?

— Например, тех, кто знает её лучше, чем я. Спросите Фрэнка Абельсона. Он был с ней близко знаком. Или другого её приятеля — Арти Кордиса. Спросите у них.

— У неё был роман с кем-то из них?

— Нет.

— Тогда с какой стати нам обращаться к ним?

— Не знаю. Но это лучше, чем задавать вопросы мне. Я мало что могу сказать о ней или о её делах.

— Кто мог желать её смерти, мисс Колуорти?

— Откуда мне знать? Мне тяжело об этом говорить. Мне тяжело даже думать об этом?

— У неё были враги?

— Нет.

— Близкие друзья? Патриция ничего не ответила.

— Были или нет? Патриция молчала.

— Ну, ладно, — сказал лысый и вздохнул. — С кем она спала?

Патриция тоже вздохнула.

— С владельцем винного магазина, где она работала. С мистером Фелпсом.

На территории 87-го полицейского участка Франклин Фелпс не проживал.

Там находился его магазин, но сам он жил в фешенебельном районе Нозерн Кресчен, в доме, который десять лет назад купил за 35 тысяч долларов, а теперь мог продать при желании за 49 500. В доме не было ничего особенного, просто за эти годы район стал престижным, и цены подскочили.

Фелпсу принадлежал небольшой участок на улице, которая называлась Пала-Виста-драйв. Мейер с Клингом медленно ехали по извилистой дороге, вглядываясь в номера особняков. Остановились около таблички с номером 35. Оставив машину у обочины, они направились к дому по мощенной плиткой дорожке. Дом был двухэтажный, крытый кедром, с кедровыми ставнями. Крыша покрашена голубым, ставни белым. Дверь тоже была белой, и на ней висел большой медный молоток. Мейер постучал.

— Десять против одного, что откроет прислуга, — сказал он Клингу.

— И спорить не буду, — отозвался тот. Дверь открылась. Юная негритянка в розовом платье уставилась на них.

— Я вас слушаю, — сказала она.

— Мы к мистеру Фелпсу.

— Как прикажете доложить?

— Полиция, — сообщил Мейер и показал значок.

— Минуточку, — сказала девушка и прикрыла дверь.

— Она не даст стрекоча через черный ход? — с деланным испугом спросил Мейер.

— Запросто, — в тон ему отозвался Клинг. — Не взять ли мне из машины баллон со слезоточивым газом?

— И ручные гранаты, — добавил Мейер. — Жаль, с нами нет мистера Коттона. Давненько в меня никто не стрелял.

Дверь снова отворилась. На пороге стояла миловидная кареглазая женщина лет сорока с небольшим. Когда-то она была блондинкой, но теперь в её волосах просвечивала седина. С приятной улыбкой женщина проговорила:

— Входите, пожалуйста. Франклин принимает душ.

Детективы вошли в холл. Серое туманное зеркало отразило их физиономии.

— Проходите в гостиную, — пригласила женщина. — Меня зовут Марна Фелпс.

— Я детектив Мейер, — представился Мейер. — А это мой коллега, детектив Клинг.

— Очень приятно, — сказала миссис Фелпс. — Не желаете ли кофе? Или чего-нибудь еще? Франклин сейчас придет.

Они проследовали за хозяйкой в гостиную. Мебель была прямо-таки из Версальского дворца. У стены между окон — бювар в стиле Людовика XVI, украшенный фарфоровыми медальонами, тремя круглыми и тремя прямоугольными. У противоположной стены стоял столик для книг красного дерева времен Регентства, а возле него — пара позолоченных стульев, опять же эпохи Людовика XVI, обитых гобеленовой тканью. Комната была уставлена старинным фарфором. Мейеру почудилось, что ещё мгновение — и в гостиную войдет с чаем и пирожными на подносе Мария Антуанетта. С некоторой опаской детективы уселись.

— Не хотите ли кофе? — ещё раз спросила миссис Фелпс.

— Нет, спасибо, — сказал Клинг.

Мейер откашлялся и с досадой посмотрел на Клинга. Он-то как раз с удовольствием выпил бы чашечку. Но шанс был упущен. Миссис Фелпс заговорила о другом.

— Вы по поводу Анни, не так ли? — спросила она.

— Да, — сказал Клинг.

— Значит, вы все знаете?

— Что?

— Насчет неё и Франклина?

— Что вы имеете в виду, миссис Фелпс? — спросил Мейер.

— То, что у них был роман, — сказала миссис Фелпс.

Клинг смутился. Мейер, который был старше, не смутился ничуть.

— Это нам известно, — кивнул он.

— Он не убивал, — заявила миссис Фелпс. — Я в этом абсолютно уверена.

— Давно ли вы узнали об этом?

— О романе? Конечно, давно.

— А точнее?

— Примерно с год. — Миссис Фелпс покачала головой. — Франклин не из весенних петушков, поэтому я не очень-то беспокоилась. Такое часто бывает, мне ли этого не знать. Вот если бы я подняла скандал, то могла бы его потерять. Слишком много я в него вложила, чтобы в одночасье всего лишиться. Если бы ничего не случилось, все кончилось бы через полгода, но, к несчастью, Анни погибла.

— Вы её знали, миссис Фелпс?

— Встречала раз-другой. В магазине.

— Что вы могли бы о ней сказать?

— Она была очень хороша собой. Это делает честь вкусу Франклина.

— Вы проявляете удивительную широту взглядов, миссис Фелпс.

— Вы женаты, детектив… Мейер, так вас, кажется, зовут?

— Женат.

— В таком случае спросите вашу жену. Задайте вопрос, сколько времени ей потребовалось, чтобы сделать вас настоящим мужчиной. Это способ помещения капитала, детектив Мейер, только и всего. У женщин есть лишь один способ поместить капитал — вложить его в своего мужа. Ну и, конечно, в детей, если вам посчастливилось их иметь. Но у меня нет детей. А у вас, детектив Мейер?

— Трое…

— Значит, вашей жене повезло гораздо больше, чем мне. У меня есть лишь Франклин. Ему я посвятила себя целиком. Он — труд моей жизни. У мужчины множество дел, у женщины — одно. Я потратила на своего мужа много сил. Я дала ему все, что могла дать. Я была хорошей женой, и в результате он стал настоящим мужчиной. Когда мы встретились, он был весьма далек от совершенства, но я разглядела в нем большие возможности. Я вложила в него средства. Те средства, какими располагала, — самое себя.

— Понимаю, — сказал Мейер.

— А когда появилась красивая молодая женщина и мой капитал оказался под угрозой, я сделала то, что подсказал мне здравый смысл. Надо ли закрывать дело из-за небольшого пожара на складе? — Миссис Фелпс снова одарила гостей приятной улыбкой. — Еще полгода, и все встало бы на свои места. Все пошло бы по-прежнему.

— Анни Бун догадывалась, что вы все знаете?

— Нет.

— А ваш муж?

— Не знал и не знает. Зачем ему об этом говорить? Жена не должна быть слишком проницательной. — Миссис Фелпс в очередной раз улыбнулась. — Но я выдаю вам профессиональные тайны, детектив Мейер. И тем самым осложняю жизнь вашей супруге.

— Ей ни к чему подсказки, — отозвался Мейер и тоже улыбнулся. — Она поместила свой капитал в собственное дело.

— Вы собираетесь рассказать моему мужу все, что вам известно?

— Да.

— Зря. Вряд ли это поможет расследованию. Он ведь не убивал…

— А кто убивал? — спросил Мейер.

— Откуда же мне знать? — С лица миссис Фелпс не сходила улыбка. — Можно, я скажу жестокие слова?

— Давайте, — разрешил Мейер.

— Поверьте, что мне на все это наплевать, — произнесла она, не переставая улыбаться.

— Наплевать? На что же, дорогая? — раздался голос Франклина Фелпса.