Эд Макбейн - Мошенники

— Думаем, что убил полицейского.

— Тогда плохи его дела. Если он вам попадется, вы же на нем живого места не оставите.

— Откуда вы знаете?

— Все так говорят. «Так, значит, убил одного из наших? Ах ты, гад!» — и раз в морду. А вам сколько лет?

— Тридцать два.

— Хороший возраст. Женаты?

— Нет.

— М-да, — произнесла девица и задумчиво посмотрела на Хейза.

— Значит, эдипов комплекс, — сказал Хейз. — В тяжелой форме.

— Ага, — ответила она и вдруг улыбнулась. — Что я вижу? Полицейский с чувством юмора. Вот чудеса! Вы уверены, что не хотите выпить?

— Уверен, — ответил Хейз.

— А я немножко выпью, — сказала девушка. — Меня зовут Дженни. Дженни Пеленко.

— Очень приятно.

— Субботний вечер, у всех свидания. Какая скука… — она подошла к столу и налила себе виски. — Пожалуй, надерусь-ка я сегодня. Не желаете составить компанию?

— Спасибо, но не могу.

— А чего вы боитесь? — удивилась девушка. — Мужа сейчас дома нет.

— Где же он?

— Далеко-далеко. На Тихом океане. Служит во флоте.

— Так что же насчет Феттерика?

— С ним мне надираться никогда не хотелось.

— Я не о том. Что вы о нем знаете?

— А что вас интересует? Спросите Дженни Пеленко. Я как жена парикмахера. Это итальянское выражение. Смысл его такой: жена парикмахера знает все, что происходит в городе, потому что узнает новости от мужа. Улавливаете?

— С трудом. Вы знаете, чем занимался Феттерик?

— Нет, он не рассказывал.

— Когда-нибудь он уходил из дома в перчатках?

— Вроде бы. Да, уходил. Это важно?

— Не очень. Он никогда не говорил, где работает?

— Нет. Он либо просто мошенник, либо чернорабочий. Копает канавы. Или кирпичи кладет.

— Значит, он не говорил, где работает?

— Нет.

— Вы не замечали, когда он утром идет на работу?

— Замечала.

— Когда же?

— В восемь — полдевятого.

— Он работает в Риверхеде?

— Понятия не имею. Я ещё себе налью, ладно?

— Пожалуйста. А друзья у него есть? Кто-нибудь заходил к нему в квартиру?

— Он одинокий волк, — изрекла девушка и выпила стакан залпом. — Пожалуй, надо немного полегче, — сказала она с улыбкой. — А то я делаюсь буйной, когда напиваюсь.

Хейз пробормотал что-то невнятное.

— Когда я напиваюсь, меня начинают обуревать желания, — пояснила она с той же улыбкой.

— Тогда вам и впрямь надо полегче, — согласился Хейз. — Можете ещё что-нибудь сказать о Феттерике?

— Нет. Вульгарное ничтожество. Мошенник. Копатель канав. Как-то раз я пригласила его зайти выпить. Отказался. Самое настоящее ничтожество.

— У него есть знакомые женщины?

— Никогда не видела. Ничтожество. Красивая молодая женщина приглашает его к себе выпить, а он отказывается. Чего, спрашивается, он испугался?

— Понятия не имею, — сказал Хейз. — Значит, женщины к нему не приходят?

— Нет. Кому нужен чернорабочий? Пожалуй, налью-ка я себе еще. Не желаете?

— Нет.

— Располагайтесь поудобнее, — предложила девушка.

— Мне ещё надо кое-кого опросить…

— Какая скука! Это надо же, работать в субботу вечером. А вы что, вообще не пьете?

— Почему же, пью…

— Так давайте я вам налью.

— Только не сейчас, спасибо.

— Послушайте, сейчас никого из жильцов на нашем этаже нет дома. Как-никак субботний вечер, все разбежались веселиться. Суббота, понимаете? Неужели вы не знаете, что такое суббота?

— Знаю, конечно, — успокоил её Хейз.

— А вы знаете, как можно повеселиться?

— Конечно.

— Ну так давайте выпьем. Все равно допрашивать вам сейчас некого. Кроме меня. А я одна-одинешенька. Вот и допрашивайте. Задавайте вопросы. А я буду отвечать. У Дженни Пеленко есть ответы на любые вопросы.

— Кроме тех, которые меня интересуют, — сказал Хейз.

— То есть?

— Вы же ничего не знаете о Феттерике, верно?

— Я вам уже сказала: ничтожество. Мошенник. Канавокопатель. Ничтожество. Человек, который кладет кирпичи.

— Огромное спасибо, — сказал Хейз. Дженни Пеленко допила виски и уставилась на Хейза долгим взглядом.

— Боишься? — спросила она. Хейз сделал шаг к двери.

— Спокойной ночи, миссис Пеленко, — сказал он. — Будете писать мужу, сообщите ему, что полиция весьма признательна вам за оказанную помощь. Это доставит ему удовольствие.

Он открыл дверь. Дженни Пеленко по-прежнему не сводила него глаз.

— Боишься женщин, сыщик? — крикнула она.

— Только вооруженных, — вежливо ответил Хейз и вышел на площадку.

Он уже спускался по лестнице, когда услышал крик Дженни:

— Чем вооруженных?

* * *

Те, кто работал вместе с ним, шли теперь по обе стороны черного гроба. Они шли торжественно, шаг в шаг. Гроб не казался тяжелым — наверное, потому, что его тяжесть приходилась на много плечей.

Гроб поставили на катафалк, и он отправился в путь на кладбище Санд Спит, а черные машины двинулись вслед. На кладбище пришли немногочисленные родственники Хэвиленда, он был одиноким человеком. Священник сказал несколько слов, и гроб стали опускать на холщовых ремнях. Полицейские, склонив головы, смотрели, как их товарищ уходит в землю. Стоял прекрасный июньский день. Лучшей погоды Хэвиленд не мог бы и пожелать.

Могильщики забросали яму землей, и люди начали расходиться.

Черные машины словно растворились в солнечном июньском дне. Полицейских ждала работа. Нужно было разобраться с двумя убийствами.

Роджер Хэвиленд лежал в земле, не ведая их забот. Недели через две над его могилой поставят каменную плиту, и раз в год родственники будут возлагать к ней цветы. Потом визиты прекратятся и цветы исчезнут.

Но Роджеру Хэвиленду на все это наплевать.

Роджеру Хэвиленду теперь все равно.

Роджер Хэвиленд — покойник.

Что может быть хуже, чем попасть на допрос к полицейскому? Известно что — попасть на допрос к двум полицейским. Необходимость отвечать на вопросы, которые тебе задают поочередно два субъекта с непроницаемыми физиономиями, кого угодно выведет из себя. Наверное, детективы потому-то и работают на пару, что так легче давить на психику.

Патрицию Колуорти допрашивал детективный дуэт в составе: Мейер Мейер и Берт Клинг. Патриция в жизни не видела, чтобы у двух человек сразу были такие каменные лица. Когда сыщики переступили её порог, она почему-то решила, что к ней пожаловали представители похоронного бюро, чтобы сообщить о кончине давно хворавшей тетки. Но оказалось, что это детективы. У них не было ничего общего с обаятельными сыщиками из кино, и Патриция даже огорчилась. Блондин, правда, мог сойти за симпатичного парня, если бы не выражение лица — ещё более непроницаемое, чем у его напарника. Патриции казалось, будто два отбойных молотка вдруг ожили и, приняв обличье сыщиков, явились её допрашивать.

— Мы нашли ваше имя в записной книжке Анни Бун, — начал лысый. — Вы с ней дружили?

— Дружила, — сказала Патриция Колуорти.

— Она была вашей близкой подругой? — спросил блондин.

— Довольно близкой.

— Как вы давно знакомы?

— Года два, не меньше.

— Вы знали о её разводе?

— Да.

— Вы были знакомы с её бывшим мужем? — поинтересовался лысый.

— Нет.

— Вы не знали Теда Буна?

— Нет.

— Когда вы виделись с Анни в последний раз?

— В позапрошлую субботу. Мы были в компании.

— С кем?

— С двумя людьми.

— Это понятно. С кем именно?

— Моего знакомого зовут Стив Брезил. И ещё там был приятель Анни.

— Как его имя?

— Фрэнк. Франк Абельсон.

— До этого вы знали Абельсона?

— Да, он приходил с Анни несколько раз.

— Между ними было что-то серьезное?

— Нет, пожалуй. Почему бы вам не допросить её бывшего мужа? Судя по тому, что рассказывала мне Анни, он собирался отобрать у неё дочь. У него был повод убить Анни. В отличие от Франка. Он очень симпатичный молодой человек.

— У мистера Буна мог быть повод, но не было возможности, — сказал блондин. — Когда его бывшую жену застрелили, он был в сорока милях от города. Владелец ресторана подтвердил это. Бун просто не мог совершить убийство.

— Значит, он ни при чем, так?

— Так.

— Но и Фрэнк Абельсон тоже не мог этого сделать. Готова биться об заклад, у него алиби. Вы собираетесь его допрашивать?

— Очень может быть.

— Почему бы вам не допросить тех, кого следовало бы?

— Например? — осведомился блондин.

— Тех, кто имеет к этому отношение, — сказала Патриция.

— Анни была алкоголичкой? — спросил лысый.

— Кем, кем?

— Она выпивала?

— Вы шутите?

— Нет, я говорю совершенно серьезно.

— Кто вам сказал такое?

— Это наше дело.

— Ну вы даете!

— Значит, она не пила?

— Если человек иногда сделает глоток шерри, это ещё не значит, что он пьет. Нет, это же надо придумать такое! Она не пила.

— Вы в этом уверены?

— Еще бы, мы ведь часто бывали вместе. Рюмку шерри, от силы — две. Или чуточку ликера. Но только не виски. Анни — алкоголичка! Кошмар!

Лысый взглянул на блондина.

— Вам кто-то сказал, что она выпивала? — спросила Патриция.

— Да.

— Будьте внимательны. Есть люди, которые ради своих интересов готовы на все. Им ничего не стоит опорочить даже мертвых.