— Ты прямо читаешь мою анкету, — не без удивления сказал Карелла.

— Ну что ж, теперь я знаю, кто такой детектив Стив Карелла.

— Пожалуй. А кто такой детектив Коттон Хейз?

— Интересного мало, — сказал Хейз.

— Но все-таки?

— Скучно рассказывать.

— Так же скучно, как и слушать Пита Кронига?

— Примерно.

— Я хочу дать тебе один совет, Хейз.

— Какой совет?

— Я, наверное, не самый лучший полицейский в мире, — сказал Карелла. — Просто я стараюсь делать свое дело, вот и все. Но мне доводилось расследовать убийства, и Сэм Гроссман с лаборантами очень часто мне помогали, хотя иногда их помощь ни к чему. Случается, что все зависит от твоих ног, от осведомителей, от своих арифметических способностей. Но бывает и так, что все делают криминалисты, а тебе только остается пойти и арестовать убийцу. Поэтому, когда говорит специалист, я слушаю и слушаю внимательно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Хейз.

— То, что уши есть и у тебя. А теперь не выпить ли нам по чашке кофе?

Глава 5

Дом 495 по Холл-авеню представлял собой роскошное здание с огромным вестибюлем и четырнадцатью лифтами. Он расположился в самом сердце издательского мира, между двумя огромными универмагами.

У Клинга было такое ощущение, будто он умер и вознесся на небеса.

Он был счастлив выбраться из 87-го участка. Оказавшись в центре Айсолы, он испытывал почти забытое радостное чувство. Правда, перед Рождеством он приезжал сюда за покупками со своей невестой Клер; но сейчас стоял июнь, и казалось, что Рождество было сто лет назад. Приятно было вновь оказаться на Холл-авеню, смотреть на деловых мужчин с портфелями, на спешащих в конторы симпатичных аккуратных мс лодых женщин в хорошо сшитых костюмах. Это была прек раснейшая часть города, и каждый, оказавшись здесь, понимал, что находится в центре огромного совершенного города.

Погода стояла идеальная. Лето ещё толком не началось, и воздух был по-весеннему свеж. Так и хотелось снять туфли и пошлепать босиком по мокрой траве. Клинг с сожалением вспомнил, что пришел сюда по делу. Но так или иначе он был рад оказаться на Холл-авеню.

Он вошел в дом под номером 495 и подошел к указателю Теодор Бун, комната 1804. Клинг взглянул на часы. Было два часа пятьдесят минут. Он двинулся к лифту. Клинг совершенно не был похож на полицейского. Одетый в серые брюки И легкий пиджак в полоску, светловолосый и широкоплечий, с уверенной и размашистой походкой, он напоминал скорее молодого скандинава, приехавшего в Америку изучать банковское дело.

Он подошел к лифтам. Миновав те, которые везли до 12-го этажа, он подошел к скоростной секции, откуда можно было добраться на этажи с 14-го по 22-й. Клинг усмехнулся: в современном деловом здании в центре современного города суеверно отсутствует тринадцатый этаж.

Он вошел в ближайший лифт и сказал:

— Восемнадцатый, пожалуйста.

Лифтер нажал кнопку и спросил:

— Как там погодка?

— Просто блеск.

— Я никогда не бываю на свежем воздухе. Сижу день-деньской взаперти. С восьми утра до пяти вечера. Как в тюрьме: света белого не вижу. Я и обедаю здесь же. Приношу еду с собой и съедаю в нашей каморке. Я крот.

Клинг сочувственно покивал головой.

— Это город кротов, да будет вам известно. Я знаю людей, которые приезжают на работу подземкой и через подземный переход попадают к себе. Я-то по меньшей мере дважды в день, утром и вечером, прохожу два квартала. А они вообще никогда не ходят. В любую погоду — хоть тебе солнце, хоть дождь — идут подземным переходом, потому что так быстрее. Обедают в кафе под землей, а потом кончают работу и опять шагают подземным переходом к поезду. Они вообще не бывают в городе. Я хоть прохожу два квартала. Ну, как там на улице?

— Отлично, — сказал Клинг.

— Значит, на восемнадцатый?

— Именно.

— И вот так день-деньской, — сказал лифтер. — Вверх-вниз, вверх-вниз. Только вверх и вниз и больше никуда. Я крот. Вертикальный крот. Лучше уж быть кондуктором на подземке. Тогда бы я стал горизонтальным кротом. Они хоть изредка видят белый свет. В Калм-Пойнте или в Риверхеде поезд выходит на поверхность. Я же только и знаю, что катаюсь вверх и вниз. Значит, на улице хорошо?

— Очень хорошо, — сказал Клинг.

— Когда я шел на работу, тоже было неплохо. Вы работаете на свежем воздухе?

— Время от времени.

— Это здорово, — сказал лифтер. — Непременно подыщу себе такую работу, чтоб не взаперти. Например, дворником. Все на свежем воздухе.

— Зимой холодновато, — сказал Клинг. Это прозвучало для лифтера откровением.

— Вообще-то верно, ничего не скажешь. — Лифт плавно остановился. — Восемнадцатый этаж! — возвестил лифтер. Дверь распахнулась.

— Благодарю вас, — сказал Клинг и вышел из лифта.

— Не за что, — крикнул ему вдогонку лифтер. Дверь снова закрылась, и лифт двинулся вниз.

Клинг улыбнулся и отправился на поиски комнаты 1804. Он прошел по коридору и остановился перед двустворчатой застекленной дверью. Открыв одну из створок, он вошел в приемную, маленькую, но изысканно обставленную. За столом в углу сидела секретарша.

— Мне к мистеру Буну, — сказал ей Клинг.

— Как доложить?

— Скажите, что пришел детектив Клинг. Девушка вскинула на него глаза:

— Вы действительно детектив?

— Да.

— Одну минутку.

Нажимая на кнопку на переговорном устройстве, она по-прежнему не спускала с Клинга глаз.

— Я слушаю, — раздался голос, по которому Клинг сразу узнал Теодора Буна.

— К вам детектив Клинг, сэр, — сообщила секретарша, по-прежнему поедая его взглядом.

— Скажите, что я жду его в студии.

— Слушаю, сэр. — Она выключила переговорное устройство и сказала: — Пожалуйста, мистер Клинг. Вот сюда и прямо по коридору, последняя дверь.

— Благодарю вас, — отозвался Клинг. — Направо или налево?

— Что?

— Я говорю: направо или налево по коридору?

— А! — улыбнулась девушка. — По коридору налево.

— Благодарю, — ещё раз повторил Клинг.

Он вышел из приемной, повернул налево и прошел по коридору до самого конца. Там он открыл дверь и оказался в большой комнате. У дальней её стены было возвышение, задрапированное черным бархатом. На бархате возлежала девушка в леопардовой шкуре. На неё были направлены шесть прожекторов и камера. С камерой возился человек. Другой человек расдравлял? бархатные складки. Слева от камеры, скрестив руки на груди, стоял третий.

— Хорошо бы снять её снизу, Тед, — сказал тот, что стоял скрестив руки.

— Я сделаю так, как ты мне скажешь, — ответил Тед. — Это же твоя реклама.

— Да, снизу будет лучше. Пусть у читателя создастся впечатление, будто она глядит на него сверху.

— Зачем?

— Мне так больше нравится.

— Но в рекламе сказано: "Смотрит с обожанием на тех, кто после бритья пользуется лосьоном «Леопард», — сказал Бун. — Стало быть, надо снимать сверху.

— Пожалуй, ты прав, — согласился человек со скрещенными руками.

— А почему бы мне не смотреть снизу вверх? — подала голос девица в леопардовой шкуре. — Я так лучше получаюсь.

— А я хочу, чтобы ты смотрела сверху вниз.

— Но это же глупо! — возразила девица.

— Прелесть моя, — сказал человек со скрещенными руками. — Тебе платят сорок долларов в час, чтобы ты позировала, а не занималась художественным руководством. Когда я сочту, что тебе лучше смотреть снизу вверх, я тебе об этом скажу, а пока я хочу, чтобы ты смотрела сверху вниз на того, кто откроет журнал, и мой друг мистер Бун снимает тебя снизу, чтобы подчеркнуть это впечатление.

— Для меня это какая-то загадка, — не унималась девица. — В рекламе же ясно сказано: «Смотрит с обожанием». Значит, снизу вверх.

Клинг кашлянул.

Бун повернул голову.

Никто не назвал бы его красавцем, но все же лицо у него было привлекательным. Ростом он, скорей всего, не вышел, волосы слишком темные и густые, а черты лица неправильные, как у боксера. Но повернулся он с такой удивительной легкостью, что Клинг понял: у этого гибкого и широкоплечего человека отличная координация движений и, надо полагать, хорошо тренированное тело десантника. Глядя прямо на Клинга блестящими карими глазами, Бун быстро направился к нему, протягивая руку.

— Детектив Клинг? — осведомился он.

— Да, — сказал Клинг. — Надеюсь, я не помешал?

— Ни в коем случае! — сказал Бун и, обернувшись, спросил: — Карл, ты не против, если мы сделаем маленький перерыв?

— Я плачу королеве джунглей всего-навсего сорок долларов в час, — заметил тот, что стоял, скрестив руки на груди.

— А я бы с удовольствием сделала перерыв, — откликнулась девица. — Это очень утомительно — все время таращиться в пол.

— Давайте, валяйте, — сказал Карл, опуская руки. — Делайте перерывы. Учитесь смотреть сверху вниз. Учитесь смотреть сверху вниз, создавая впечатление, будто вы смотрите снизу вверх.

— Для этого надо быть циркачом, — вставила девица.

— Порой мне кажется, что я и есть циркач, — сказал Карл. Клинг с Буном отошли в сторону. Бун вытащил из кармана пачку сигарет и протянул Клингу.

— Хотите?

— Спасибо, нет.

Бун вытряс из пачки сигарету и закурил. Он выпустил кольцо дыма, вздохнул и сказал:

— Кто её убил?

— Мы не знаем? — признался Клинг.

— Чем я могу помочь?

— Вы можете помочь, ответив на кое-какие вопросы, если, конечно, ничего не имеете против.

— Нет, отчего же, — сказал Бун и затянулся. — Начинайте.