— Ты просто восхитительна, — сказал он. — И за что только мне привалила такая удача?

Она так и не знала, как отвечать на его комплименты. Поначалу она считала, что он просто льстит ей. Но в этом мужчине чувствовалась какая-то поразительная искренность и честность, она просто по глазам его видела, что он говорит правду, и какие бы ни были у неё недостатки, она чувствовала, что мужчина этот совершенно искренне убежден в том, что она красива, умна и весьма привлекательна.

— Я, пожалуй, прихвачу с собой зонтик, — сказала она.

— Не нужно нам никакого зонтика, — отозвался он. — Такой приятный дождик, Прис, теплый дождик. Ты не против? Люблю бродить под дождем. А тем более мне будет приятно побродить под дождем с тобой.

— Как тебе угодно, — тут же ответила она, с любовью глядя на него. “Наверное, я выгляжу полной идиоткой, — подумалось ей. — Он наверняка видит это бездумное восхищение в моих глазах и, наверное, считает меня маленькой дурочкой, а не взрослой женщиной…”

— А куда… куда мы сегодня пойдем? — спросила она вслух.

— Мы отправимся в одно местечко, где можно от лично пообедать, — сказал он. — Нам предстоит сегодня длинный разговор.

— Разговор?

— Да, — подтвердил он. И, заметив, как настороженно напряглось её лицо, чуть заметно улыбнулся. Пальцы его нежно коснулись её лба и настороженность сразу же улетучилась. — И не воспринимай, пожалуйста, это чересчур серьезно, — с мягкой улыбкой сказал он. — Неужели ты не знаешь, как я люблю тебя?

— Правда? — спросила она, и в глазах её промелькнул испуг, но он тут же притянул её к себе.

— Конечно, я люблю тебя. Прис, милая Прис, если бы ты знала, как я люблю тебя! — Страх её немедленно пропал и она уткнулась лицом ему в плечо, может быть, только для того, чтобы он не разглядел блаженную улыбку счастья на её лице.

А потом они бродили под дождем. Дождь действительно оказался теплым. Он как-то мягко и незаметно завладел городом. Вода легонько всхлипывала у бетонных обочин тротуаров как девица, оплакивающая так и не появившегося любовника. Он тихо струился по стенам домов и стеклам окон, мягко прикасаясь к тротуарам, к скамейкам в парке, сейчас таким одиноким и покинутым, к едва пробившейся нежной листве деревьев, поливая живительной влагой все то, что прорастало из теплой и темной земли и с непреодолимой силой рвалось вверх, к небу. Казалось, сама природа разговаривала с Приссилой и её мужчиной на языке, древнем как само время. Дождь нашептывал что-то двум возлюбленным, которые наперекор всему шагали по улицам города, убаюканные его теплой ласковой песней.

Когда они вошли в ресторан, он снял свой плащ и стряхнул с него дождевые капли. К ним уже спешила очень хорошенькая рыжеволосая гардеробщица, и, когда он подал ей свой плащ, она приветливо улыбнулась, по-видимому, ослепленная его внешностью. Он, однако, отвернулся от неё без ответной улыбки и помог Приссиле снять пальто, а потом, перекинув его через руку, принялся озираться в поисках метрдотеля.

Метрдотель провел их в угол ресторана, где было несколько свободных столиков.

Пол зала представлял собой огромную шахматную доску из белых и черных квадратов. Стены были покрыты богатой итальянской мозаикой, через узкие высокие окна проникал слабый свет вечерних сумерек. В самом центре мраморного столика горела яркая свеча. Откуда-то со стороны бара до Приссилы доносился резкий крик попугая. Она напрягала шею, пытаясь заглянуть за огромные, тускло мерцающие сферы, похожие на аптекарские стеклянные шары, наполненные разноцветной жидкостью — пурпурной, красной, оранжевой, желтой и ярко-зеленой.

— Вам угодно будет заказать сразу, сэр? — деликатно осведомился официант.

— Принесите нам сначала чего-нибудь выпить, — ответил он. — Мне, пожалуйста, реми-мартин. А тебе, Прис? — осведомился он, обращаясь к ней.

Она была настолько поражена тем, как он небрежно, на истинно французский манер, произнес название вина, что не сразу сообразила, что он обращается и к ней.

— Что? — спросила она.

— Выпьешь что-нибудь? — повторил он с улыбкой.

— А мне просто виски, — сказала она.

— Слушаюсь, мисс, — сказал официант, — Виски для леди, и как вы сказали, что для вас, сэр?

Он глянул на официанта и она заметила, что во взгляде его промелькнуло неприкрытое раздражение. И с каким-то близким к жестокости выражением он проговорил, растягивая слова по слогам: “Р-е-м-и м-а-р-тин”, как произнес бы это человек с перехваченным горлом.

— Слушаюсь, сэр. Само собой разумеется, сэр, — поспешно проговорил официант и с поклоном попятился от стола.

Приссила не могла налюбоваться на своего мужчину, восхищаясь его смелостью, быстротой и уверенностью в себе.

— Так о чем же ты хотел, чтобы мы поговорили? — спросила она наконец.

— Сначала мы выпьем, — ответил он с улыбкой. — Нравится тебе здесь?

— Да, здесь просто великолепно. Все так непривычно. В Фениксе наверняка нет ничего и похожего.

— Это — самый замечательный город в мире, — сказал он, наклоняясь к ней. — Это — единственный город, где можно жить по-настоящему. А если ты к тому же ещё и влюблен, то никакие остальные города недостойны с ним и рядом стоять. Даже Париж. Париж всеми признан как самый подходящий город для влюбленных, но он все равно уступает этому городу.

— А ты бывал в Париже?

— Я был там во время войны, — сказал он. — Меня тогда забросили к немцам в тыл.

— Но это было, наверное, очень опасно, — проговорила она, чувствуя глупый прилив страха и одновременно понимая, что пугаться задним числом — полный идиотизм.

Он равнодушно пожал плечами.

— А вот и наше пойло, — сказал он. Официант принес заказанное ими спиртное и осторожно поставил перед каждым из них.

— Угодно вам сейчас ознакомиться с меню? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

Официант оставил меню и на цыпочках удалился. Приссила подняла свой стакан, он — свой.

— За нас с тобой, — сказал он.

— И только?

— А это, собственно, и все, Прис, — сказал он, и снова она встретилась с его прямым и искренним взглядом. — Мы — это все, что мне нужно. — Он выпил. — Отлично.

Она выпила одновременно с ним, чувствуя, что просто по-идиотски пялится на него.

— А о чем, о чем ты хотел поговорить?

— О дате, — просто ответил он.

— О… о дате?

— Ты же знаешь, что я хочу, чтобы мы поженились, — сказал он и, внезапно потянувшись над столом, прикрыл своей рукой её руку. — Прис, ты слышала мой крик о помощи и ты откликнулась на этот зов. О, Прис, поверь мне, были буквально десятки писем, адресованных мне после этого объявления. Честное слово, я никогда раньше и не предполагал, что на свете столько одиноких жен… одиноких людей. Но из всех этих писем, да будь их даже не десятки, а тысячи, миллионы, я выбрал одно-единственное. И вот мы с тобой нашли друг друга. Да, это было нечто вроде столкновения в космосе. Прис, представь, летели себе в окружающей пустоте и мраке — и вдруг, на тебе, — столкнулись. — Он неожиданно снял свою руку с её руки и резко ударил кулаком в раскрытую ладонь левой. Этот резкий звук заставил её вздрогнуть, но — одновременно как бы и заворожил её. Он динамичен и непредсказуем, и кроме того он, несомненно, склонен к драматизации. — Вот так вот, — продолжал он, — и сразу словно что-то взорвалось, во все стороны полетели брызги огня, а потом в одно мгновение ты вдруг стала неотъемлемой частью моей жизни, и как-то сразу мне стало даже трудно представить себе, что мы можем существовать раздельно, как-то сразу мне захотелось, чтобы ты стала моей, причем сразу же и навечно. У меня есть приличная работа и ты прекрасно знаешь об этом. Можно даже сказать — хорошая работа. Может, я и не самый приятный человек в мире, но…

— Прошу тебя, — сказала она, — пожалуйста…

— …но работаю я хорошо и я смогу позаботиться о тебе и обеспечить тебе безбедное существование. Прис, ты ведь и приехала сюда, в этот город, лишь ради того, чтобы отыскать меня. И благодаря этому мы нашли друг друга, Прис. И я не хочу мучиться ожиданием дальше. Просто не желаю ждать ни минуты.

— К чему… к чему ты клонишь? — спросила она.

— Я хочу прямо сейчас же услышать собственными ушами, что ты согласна выйти за меня замуж.

— Ты же и сам знаешь, что я согласна, — ответила она и, потянувшись через стол, взяла его руку.

— Значит, завтра же, — сказал он.

— Что…

— Завтра. — Она пристально вгляделась в его глаза.

Глаза у него сияли. Рот его казался сейчас нежным и ласковым.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Вот и прекрасно. — Он радостно усмехнулся. — Черт побери, — сказал он, — я чувствую, что просто должен сейчас же расцеловать тебя. — Он рывком поднялся со своего места, обошел вокруг стола и поцеловал её как раз в тот момент, когда к столу направлялся официант, чтобы принять у них заказ. Официант не решился даже предупредительно кашлянуть. Он просто стоял и глядел на то, как они целуются. Как только они перестали целоваться, он задал свой вопрос.

— Угодно ли… э-э-э… угодно ли вам ещё чего-нибудь? — спросил он.

Они дружелюбно рассмеялись и сделали заказ.

— Я чувствую себя просто великолепно, — сказала она.

— А я — на верху блаженства, — признался он. — Мне кажется, что я сейчас справился бы со всем городом голыми руками. Знаешь, Прис, когда ты рядом, у меня такое чувство, будто мне все подвластно. Все на свете!

— Мне… мне очень приятно, что ты именно так чувствуешь.

— И знаешь почему это так? Потому что ты любишь меня, и эта любовь придает мне силы.

— Я… я тоже чувствую себя сильнее, — сказала она.

— А сильно ты меня любишь? — спросил он.