Эд Макбейн - Мошенники

— Что же произошло? — спросил нетерпеливый Браун.

— Вчера утром я сошла с поезда, — сказала Бетти. — Я села на поезд в восемь семнадцать вместе с мистером Хейнесом. Но я не сидела в вагоне рядом с ним, потому что в дороге он обычно разговаривает о делах со своими друзьями. Он работает по связи с прессой? — и снова она произнесла это с допросительной интонацией. Клинг кивнул.

— Продолжайте, — сказал Браун.

— Ну и вот, когда мы приехали сюда, в город, я вышла из вагона и уже шла, когда этот человек догнал меня.

— Где это было? — спросил Браун.

— Все ещё на вокзале, — сказала Бетти.

— Продолжайте.

— Он сказал мне: “Хелло” и спросил, не новенькая ли я в этом городе. Я ответила, что нет, что я живу на Севере уже два года, но что работаю я в другом штате. Он показался мне приятным человеком, очень хорошо одетым, понимаете? Солидным.

— Да, — сказал Клинг.

— Во всяком случае, он сам сказал, что он проповедник. И он похож был на проповедника. И он начал благословлять меня. Он сказал, благослови вас господь, и все такое прочее, а ещё он сказал, что мне нужно очень осторожно вести себя в таком большом городе, полном всяческих соблазнов для юной и невинной девушки. Здесь много людей, которые могут обидеть меня?

И снова знак вопроса в конце фразы, и сынова Клинг сказал “Да” и сразу же вслед за этим выругал себя за то, что поддался соблазну отвечать на эти вопросительные интонации девушки.

— Он сказал, что мне нужно особенную осторожность проявлять в отношении денег, потому что здесь есть множество людей, которые готовы пойти на что угодно, только бы заполучить их в свои руки. И он спросил меня, есть ли у меня при себе какие-нибудь деньги.

— Он был белый или негр? — спросил Браун.

Бетти быстро глянула в сторону Клинга как бы извиняющимся взглядом.

— Он был белым, — сказала она.

— Продолжайте, — сказал ей Браун.

— Ну вот. Я сказала ему, что у меня есть при себе немного денег, и он спросил меня, не хотела бы я, чтобы он благословил их. Он сказал: “Есть у вас при себе бумажка в десять долларов?” Я ответила, что у меня нет такой бумажки. Тогда он, спросил, есть ли у меня при себе бумажка в пять долларов, и я сказала, что есть. После этого он вынул свои пять долларов и положил их в маленький белый конвертик. Такой, знаете, с крестом на нем, с распятием?

На этот раз Клинг не сказал “Да” и даже не кивнул.

— Потом он сказал что-то вроде “Да благословит господь эти деньги и да убережет их от всех тех, кто…”, ну и все такое прочее. Он все продолжал говорить и сунул этот конверт обратно в карман, а потом сказал мне: “Ну вот, дитя мое, возьми эти пять благословенных долларов и отдай мне свою бумажку”. Я отдала ему свои пять долларов, а он достал из кармана и отдал мне конверт с нарисованным на нем крестом, тот, в котором лежали благословенные им пять долларов.

— И что сегодня утром? — нетерпеливо спросил Браун.

— Ну вот. Сегодня утром я собиралась на станцию и вспомнила об этом конверте, который был в моей сумке, и раскрыла его?

— Да, — сказал Клинг.

— И приятная неожиданность… — сказал Браун. — Денег там не оказалось.

— Правильно, понимаете? — сказала Бетти. — Там лежала просто сложенная бумажная салфетка, в этом конверте. Должно быть, он подменил конверт, разговаривая со мной, после того, как благословил эти деньги. Я просто не знаю, что мне теперь делать. Мне так нужны были эти пять долларов. Сможете вы поймать его?

— Мы постараемся, — сказал Клинг. — А не могли бы вы описать нам внешность этого человека?

— Ну, видите ли, я не очень-то присматривалась к нему. Выглядел он очень симпатично и одет был очень хорошо?

— Что было на нем надето?

— Темно-синий костюм. А может быть, и черный. Во всяком случае, темный.

— А галстук?

— Галстук-бабочка, как мне кажется.

— В руках у него был портфель или что-нибудь еще?

— Нет, ничего.

— Откуда он вытащил этот свой конверт?

— Из внутреннего кармана.

— Он назвал вам свое имя?

— Если и назвал, то я не запомнила.

— Ну, хорошо, мисс Прескотт, — сказал Браун. — Если что-нибудь у нас получится, мы обязательно позвоним вам. А пока что, как я полагаю, вам лучше будет просто забыть навсегда об этих ваших пяти долларах.

— Забыть? — воскликнула она, на этот раз с огромным вопросительным знаком, однако никто не ответил на её вопрос.

Ее проводили до дощатой перегородки, отделявшей основную часть дежурной комнаты от ведущей в коридор двери, и некоторое время глядели ей вслед, пока она шла по коридору, а потом свернула на лестничную клетку, которая вела на первый этаж к выходу из здания участка.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросил Клинг Брауна.

— Старый как мир фокус с подменой, — сказал Браун. — Тут у них имеются сотни отработанных приемов. По-видимому, нам придется послать пару человек на этот вокзал, чтобы они попытались прищучить там этого проповедника.

— Думаешь, его удастся поймать?

— Не знаю. Скорее всего, он не станет работать там на следующий же день. Но должен сказать тебе, Берт, что в последнее время мошенники явно оживились, а что ты думаешь по этому поводу?

— А я считал, что профессия эта постепенно вымирает.

— Да, они затихли на время. Но вот вдруг старые приемы совершенно неожиданно замелькали вновь. Все эти приемы настолько стары, что можно сказать, что все они с бородой, это верно. Но сейчас, несомненно, наблюдается новый всплеск деятельности среди мошенников, — Браун задумчиво покачал головой. — Просто не знаю, что и сказать.

— Ну, в конце концов, ничего страшного не произошло. Всего лишь пятерка, совсем несерьезно.

— Несерьезных преступлений в природе не существует, — мрачно возразил Браун.

— Конечно, так, — сказал Клинг. — Просто я имел в виду то, что если не считать потери этой пятерки, девчонка эта особо не пострадала.

* * *

Что же касается девушки, выловленной из реки Харб, то она, вне всяких сомнений, пострадала здорово. Тело её вынесло на прибрежные камни возле Хамильтон-Бридж, где трое игравших там детишек сначала даже не поняли, что это такое, а, сообразив, ребята сразу же помчались к ближайшему полицейскому.

Девушка лежала на прибрежных камнях, когда сюда прибежал полицейский.

Полицейский этот вообще терпеть не мог смотреть на мертвые тела, а особенно на тела, которые пробыли в воде довольно продолжительное время. Раздувшееся и страшное тело её совсем не походило на тело девушки. Волосы на её голове повыпадали. Тело почти разложилось и волокнистые клочки мяса сохранились возле бюстгальтера, который был растянут до предела накопившимися газами, но каким-то чудом продолжал держаться на теле в то время, как вся остальная одежда исчезла. Повыпадали также передние зубы в её нижней челюсти.

Полицейскому лишь большим усилием воли удалось сдержать подступившую к горлу тошноту. Он тут же направился к ближайшему телефону-автомату и позвонил в 87-й полицейский участок полиций, в котором он, как оказалось, работал.

Сержант Салливан, дежуривший в этот день на телефоне, снял трубку.

— Восемьдесят седьмой полицейский участок полиции, доброе утро, — проговорил он.

— Докладывает Ди-Анджело, — сказал полицейский.

— Слушаю!

— У меня тут утопленник возле моста…

Он сообщил Салливану точный адрес и остальные подробности, а потом пошел обратно к залитому нежным апрельским солнцем каменистому мелководью, на которое оказалось вынесенным тело девушки.

Детектив Стив Карелла радовался ясному солнечному деньку.

Это отнюдь не означало, будто Карелла не любил дождливых дней. В конце концов, каким-нибудь фермерам сейчас наверняка куда нужнее дождь. И пусть это звучит уж слишком поэтично, но разгуливать под весенним дождем с непокрытой головой было одним из любимейших времяпрепровождении Кареллы вплоть до того идиотского дня.

День, когда он вел себя столь по-идиотски, был пятницей, двадцать второго декабря.

Впоследствии он всегда будет вспоминать об этом дне исключительно как о дне, когда он допустил совершенно необъяснимую оплошность, позволив какому-то сопливому толкачу наркотиков отнять у него служебный револьвер, а затем ещё и всадить три пули ему в грудь. Да, хорошенькое тогда у него получилось Рождество, ничего не скажешь. В то Рождество он, можно сказать, слышал пение ангелов, поддавшись праздничному настроению. В то Рождество он уже считал, что ему так и не удастся выкарабкаться, и был готов к смерти. Но потом сгущавшиеся над его головой тучи каким-то образом рассеялись. И там, где прежде был пропитанный болью туман, постепенно возникло лицо Тедди, залитое слезами. Он сначала узнал жену свою, Тедди, и только потом разглядел обстановку больничной палаты и все прочее.

Его Тедди наклонилась над больничной койкой, припала щекой к его щеке, и он, почувствовав, как её слезы катятся по его щекам, хрипло прошептал: “Отмени заказ на похоронный венок”, пытаясь неловко пошутить. Она горячо прижалась к нему и поцеловала его в губы, которые произнесли эту невеселую шутку. Она её прекрасно поняла, хотя и не слышала его слов, так как была лишена возможности слышать. А потом она покрыла поцелуями все его лицо, не выпуская его руку из своих и одновременно стараясь не причинить боль, не нажать случайно на его забинтованную грудь.

Раны у него зажили. Как говорят умные люди, время излечивает любые раны.

Конечно, мудрые люди при этом явно никак не связывают старые пулевые ранения с дождливой погодой. Потому что теперь, когда идёт дождь, эти давным-давно зажившие раны каждый раз дают о себе знать. Раньше он считал просто трепом все эти утверждения о том, что во время дождя болят старые раны. Так вот, оказалось, что это никакой не треп. Раны у него действительно болели во время дождя, и поэтому он был рад тому, что дождь прекратился, и засияло солнце.