— Благодарю вас, — и глухой улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок.

— Я работаю здесь уже двадцать пять лет, — сказал Мак-Дуглас, — но мне еще ни разу не подсунули фальшивого чека, и не было случая, чтобы мне не вернули костюм. А должен сказать вам, что за все эти годы я никогда не сдавал вещь под залог. У меня жесткое правило — за прокат со мной расплачиваются только тогда, когда приходят сдавать взятую вещь. — Он легонько постучал по дереву стойки. — И, несмотря на дурную репутацию района, меня здесь ни разу не ограбили.

— Ох, не зарекайтесь, — сказал с игривой улыбкой глухой, — знаете, как говорится, — лиха беда начало. — И Мак-Дуглас в ответ на эти слова тут же взорвался хохотом. Глухой продолжал смотреть на него с доброжелательным интересом, улыбка тоже не сходила с его лица.

Отсмеявшись, Мак-Дуглас спросил:

— А кто будет режиссером в этом вашем фильме?

— Я и буду режиссером.

— Должно быть, это ужасно сложная работа. Наверное, ставить фильмы очень трудно.

— Нет, если, конечно, все заранее тщательно спланировать, — ответил глухой.

* * *

Этой же ночью они решили реализовать первую фазу намеченной операции.

Ровно в одну минуту двенадцатого, то есть в тот самый момент, когда ночной сторож фирмы “Мороженое Пик Пак” вошел в кабинку лифта, чтобы подняться на верхний этаж, Рейф провел своей костлявой рукой по соломенно-желтым волосам, поправил на носу очки в золотой оправе и, не проронив ни слова, быстро расправился с висячим замком на въездных воротах. Чак, приземистый и гориллоподобный, приоткрыл ворота настолько, чтобы оба они могли протиснуться в образовавшуюся щель. Проскользнув внутрь, он снова тщательно прикрыл их, а потом оба они направились к ближайшему из грузовиков. Чак занялся передним номерным знаком, Рейф — задним.

В три минуты двенадцатого они поглядели на окна верхнего этажа заводика по производству мороженого и увидели, что переносной фонарь ночного сторожа отбрасывает светлые блики в черных окнах помещения, как будто там бродит какое-то загадочное привидение.

В пять минут двенадцатого они благополучно завершили замену номерных знаков, и Чак, открыв защелку капота, без промедления устроился на своем месте за рулем. Рейф быстро нашел и соединил проводки зажигания. Потом он направился к воротам и открыл их. Чак задом вывел машину. Рейф сразу же занял место в кабине, он даже не побеспокоился о том, чтобы закрыть за собой ворота. Было семь минут двенадцатого.

Пятнадцать минут у них ушло на то, чтобы пересечь город и добраться до склада, снятого ими подле строящегося торгового центра. Папаша и глухой дожидались их там на заднем дворике, где и был поставлен пригнанный грузовик. На глухом были темно-серые брюки и серый спортивный пиджак. Черные ботинки его сияли так, что это было заметно даже при слабом свете уличного фонаря.

Папаша щеголял в форме ночного сторожа. Бутафорский костюм, взятый напрокат в лавочке мистера Мак-Дугласа, пришелся ему как раз впору.

На часах было двадцать три минуты двенадцатого.

— Все прошло благополучно? — спросил глухой.

— Гладко прошло, — сказал Чак.

— Тогда давайте сразу же займемся установкой новых рекламных щитов. Папаша, вы можете отправляться на свой пост.

Старик вышел на тротуар и стал прохаживаться взад-вперед по улице. Остальные зашли сначала на склад, но вскоре вышли оттуда, вооруженные дрелью с удлинителем, переносным фонарем и двумя огромными металлическими афишами, на которых было написано “Мороженое с орехами Челси”. Чак принялся насверливать дырки в боковых стенках кузова, а Рейф вместе с глухим начали быстро крепить рекламные щиты.

Часы показывали сорок одну минуту двенадцатого.

А без четверти двенадцать на тротуаре появился патрульный полицейский. Полицейского этого звали Диком Дженеро, и он небрежной походочкой беззаботно брел по тротуару, не предвидя никаких неприятностей и вовсе не собираясь искать их на свою голову. Он успел уже разглядеть свет, который то появлялся, то исчезал за зданием склада, но самого грузовика, стоявшего на заднем дворе и закрытого со стороны улицы стеной, он видеть, естественно, не мог. По тротуару прохаживался человек в форме, и он решил было, что это свой брат полицейский, но тут же сообразил, что на нем форма ночного сторожа.

— Привет, — бросил он незнакомцу.

— Привет, — отозвался Папаша.

— Отличный вечерок, не правда ли? — осведомился Дженеро.

— Вечер очень хороший.

Дженеро бросил взгляд в сторону заднего двора и пробивающегося оттуда света.

— Что они, все еще работают там? — спросил он.

— Да, все еще возятся, — сказал Папаша.

— Я так сразу и подумал, — сказал Дженеро. — Это явно люди отсюда, а не со стройки. Ведь те вроде бы все уже закончили, правда?

— Конечно, — сказал Папаша.

— А вы что — новенький здесь?

— То есть как это? — не сразу нашелся Папаша.

— А раньше здесь стоял какой-то другой парень, — сказал Дженеро. — Ну, когда только начиналось все это строительство.

— Ах, да, тогда стоял другой, — сказал Папаша.

— А как его звали? — спросил Дженеро.

На какое-то мгновение Папаша решил, что попался в ловко расставленную ловушку. Он ведь не знал имени человека, который занимал прежде его место. И теперь он лихорадочно пытался сообразить, спрашивал ли его полицейский для проверки, или он задал вопрос просто так, для разговора.

— Фредди, кажется, — неуверенно протянул Папаша.

— Да забыл я его имя, — ответил Дженеро. Он бросил взгляд в сторону центра. — Смотри-ка, а они и в самом деле все это построили буквально в два счета, правда?

— Да. Строят теперь так, что и оглянуться не успеешь, — тут же с готовностью согласился Папаша. Сам он старательно избегал даже смотреть в сторону заднего двора. Ему не хотелось, чтобы этот дурак полицейский вдруг заподозрил, что там творится что-то необычное.

— Вчера тут уже открыли магазин самообслуживания и аптеку, — сказал Дженеро. — А завтра сюда переезжает банк, который начнет принимать клиентов с первого. Просто удивительно, как быстро они управляются.

— Это уж точно, — сказал Папаша.

— А мне тут только банка еще и не хватало, — сказал Дженеро. — Еще одно место прибавляется, за которым нужен будет глаз да глаз. — Он с минуту разглядывал оценивающим взглядом Папашу. — Вы тут будете на постоянной работе?

— Нет, — ответил Папаша. — Я нанимался временно.

— Значит, до тех пор, пока тут не разместятся все магазины и прочее, да?

— Совершенно верно.

— Жалко, — сказал Дженеро и улыбнулся. — А то вы бы здорово могли помогать мне.

Свет во дворе за складом погас. Дженеро поглядел еще раз в ту сторону.

— Видимо, они уже закончили свои дела, — сказал он.

— Хотелось бы и мне закончить свои, — заметил Папаша. — Но придется тут всю ночь проторчать.

— В таком случае, присматривайте получше за банком, — со смехом сказал Дженеро. Он добродушно похлопал старика по плечу. — Ладно, надеюсь, еще увидимся.

Посвистывая, он двинулся вдоль по улице мимо склада, а потом завернул за угол и скрылся из вида.

* * *

Часы показывали ровно полночь.

Грузовик на заднем дворе склада теперь по всем признакам принадлежал компании “Мороженое с орехами Челси”. Трое мужчин, покончив с укреплением рекламных щитов на бортах, вошли в помещение склада, где они спустились в подвал, а оттуда двинулись в туннель, проходивший под задним двором.

Туннель этот был сработан на славу. В конце концов, на сооружение его они не зря потратили столько времени. Проход его был достаточно широким и высоким, а стены надежно укреплены толстыми досками и бревенчатыми стойками. Ему и надлежало быть солидно укрепленными, поскольку наверху постоянно работали люди и строительные механизмы. Глухой был уверен, что туннель их проложен на достаточной глубине и что никаких обвалов в принципе быть не может, но тем не менее, для полной гарантии он еще увеличил запас прочности.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь свалился нам на шею, — пошутил он, выждал, пока все рассмеются, и только после этого все принялись за работу.

Строительство, которое на вполне законных основаниях велось на поверхности, и вообще, все работы по возведению торгового центра, были великолепным прикрытием их таи-ной деятельности. При адском шуме на поверхности, никому и в голову не приходило, что часть этого грохота доносится из-под земли. По ночам, естественно, требовалась большая осторожность. Но, на всякий случай, они были подстрахованы своим сообщником, переодетым в форму ночного сторожа.

Самое забавное во всем этом, отметил про себя глухой, что график работы в их туннеле почти полностью совпадал с графиком работ по сооружению банка. Стройка на поверхности была всегда открыта для всеобщего обозрение и глухой подолгу скрупулезно изучал, как будет устроено главное хранилище, особо обращая внимание на распределительную коробку с проводами, ведущими к сигналу тревоги. Он был вмонтирован в дно хранилища и залит сверху почти метровым слоем бетона. Охранная система здесь была самой последней конструкции. Это он знал совершенно точно. Но он знал не менее точно, что в мире нет такой охранной системы, с которой не смог бы справиться Рейф, если только допустить его до распределительной коробки с проводами. Сейчас они как раз добрались до этого заветного места. Коробка банковского здания постепенно обретала окончательные формы и размеры, смыкаясь бетонной громадой вокруг непроницаемой святыни главного хранилища. Одновременно туннель так же неотвратимо продолжал свой путь под задним двором склада, достиг святая святых и уже начал вгрызаться в нависший над ним бетон хранилища. В нем крест-накрест были проложены сетки из толстых стальных прутьев. Сталь эта была необычайной прочности. Об нее запросто сломалось бы любое сверло или пила, к тому же рабочее пространство здесь заметно сузилось. Проложенные на расстоянии всего двух-трех сантиметров и направленные под углом друг к другу, металлические конструкции очень походили на густые рыболовные сети. А в глубине, за рядами этой сетки из сверхпрочной стали, находилась коробка с проводами охранной системы. Одним словом, доступа к ней почти не было.