Не говоря ни слова, она протянула Билли чек. Я сообщил, что машина готова. Он расплатился и уехал.

- Пришлось маленько укротить пыл, да? - спросил я.

- Знаешь, что мне больше всего действует на нервы? - сказала она. - Это когда мужики, едва войдя в дверь, тут же начинают распускать руки.

- Чего ж ты меня не позвала?

- О, я и сама прекрасно справилась.

Однако на следующий день он появился снова, и я, заправив его тачку, пошел глянуть, как он себя ведет. На сей раз Билл сидел за столиком, а Лура стояла рядом. И едва я вошел, быстро отдернула руку, а Билл одарил меня лукавой улыбкой мужчины, которому есть что скрывать. Все свои белые зубы показал.

- Славный выдался денек, - заметил он. - И вообще нам в этой стране с погодой повезло.

- Слыхали, знаем, - говорю я. - Ваша машина готова.

- Сколько с меня причитается? - спрашивает он.

- Доллар двадцать.

Он отсчитал требуемое и вышел на улицу.

- Послушай-ка, - сказала Лура, - ты только не думай, между нами ничего такого не было. Просто он гадал мне по руке. Он здорово разбирается в змеях, медицине, всяких там знаках зодиака.

- Ах вон оно как, - говорю я. - Да-а, в этом его большой плюс.

- А тебе-то что за дело? - заметила она.

- Да ничего! - рявкнул я в ответ и вдруг почувствовал, что мне больно.

- Знаешь, он сказал, что я родилась под знаком Инь, - говорит Лура. Причем с таким видом, точно эта новость достойна опубликования в газете.

- А что это значит - Инь? - спрашиваю я.

- О, это по-китайски тигр, - отвечает она.

- Тогда отрежь себе кусок сырого мяса и жри, - грубо буркнул я и захлопнул за собой дверь.

Надо сказать, что весь остаток дня прошел довольно безрадостно.

На следующий день Билл заявился снова. Я в кафетерий не заходил, пошел прогуляться и увидел их на заднем дворе, возле клетки с тигром. Мы к тому времени установили в ней ствол дерева - чтоб Раджа мог точить свои когти. И она сидела на этом стволе, а тигр положил ей голову на колени. Бешеный Билл любовался этой сценой через решетку. Стоял и прямо не дышал. Подходить близко я не стал, а потому не слышал, о чем они говорили. Вернулся к машине и начал гудеть в клаксон.

После этого он приезжал еще несколько раз, и всякий раз в отсутствие Дьюка. Затем как-то ночью я услышал, как подъехал фургон Билла. Я уже стал узнавать его по тарахтению пробитой выхлопной трубы. А к утру, когда начало светать, услышал, как он отъехал.

Пару недель спустя прибегает ко мне на автозаправку Дьюк.

- Можешь поздравить меня, приятель, - говорит он. - Я собираюсь стать отцом.

- Ого! - говорю я. - Так это же здорово!

Чуть позже, убедившись, что его поблизости нет, я поделился новостью с Лурой.

- Поздравляю, - сказал я. - Пускать разных там Ромео в дом - ничего лучше не могла придумать, а?

- О чем это ты? - спрашивает она.

- Да так, ни о чем, - говорю я. - Просто слышал, как он приезжал сегодня ночью. Сдается мне, Луна была под знаком Купидона. Просто чудо, что тебе на сей раз как-то удалось выкрутиться.

- О, - только и ответила она.

- Да, - не унимался я. - Затеяла двойную игру, вот, значит, как. Еще неизвестно, чем все это обернется.

Лура опустилась на стул, взглянула на меня, и вдруг рот ее скривился, а глаза наполнились слезами. Она пыталась вытереть их платком, но не помогало.

- Никакая это не двойная игра, - пробормотала она. - В эту ночь я даже на улицу не выходила. И в дом никого не пускала. Я должна была уехать с ним несколько недель назад, но...

И тут она не выдержала и зарыдала уже во весь голос. Я обнял ее.

- А потом ты узнала, что беременна, да? - спросил я.

Она молча кивнула. Знаете, это просто ужасно, сидеть вот так и держать в объятиях хорошенькую женщину, которая льет слезы по другому мужчине.

С того самого утра и начался весь этот кошмар. Первые два-три дня Лура еще кое-как держалась, пыталась заставить себя полюбить Дьюка снова - из-за будущего младенца, конечно. Затем она стала выглядеть просто ужасно впавшие щеки, под глазами темные круги - и все время молчала.

Короче, скверные то были денечки. А когда Дьюк уезжал, она почти не выходила из клетки тигра. Сидела и смотрела, как он спит, или же играла с ним. Радже, похоже, нравилось все это. Ведь он попал к нам совсем молоденьким, тогда он был грязный, запущенный и такой тощий, что ребра сквозь шкуру просвечивали. Теперь он повзрослел, кормили его до отвала, он отъелся и сильно вырос. А уж шкура у него так и сверкала - просто загляденье, да и только! Вообще, думается, он был самым крупным из тигров, которых мне доводилось видеть. Крупный тигр куда больше льва, и порой, когда Раджа терся о Луру, он походил скорее на мула, чем на кошку, пусть даже очень большую.

В загривке он достигал ей до груди. А голова была такая здоровенная, что когда он клал ее Луре на колени, ног у той не было видно. А еще он любил обвивать ее хвостом, и этот толстый полосатый хвост напоминал боа констриктора. Увидев его клыки, вы потеряли бы сон. Из всех кошек у тигра самые крупные зубы. Клыки Раджи достигали четырех дюймов в длину и еще были изогнуты, как кавалерийские шашки. Такие острые, цвета слоновой кости. Самые убийственные клыки, какие я только видел.

Потом у Луры вдруг начались схватки, и ее отвезли в больницу на "скорой" - даже вещей не успела собрать. На следующий день Дьюк повез ей шмотки в больницу и был весь такой веселый и радостный, потому как Лура родила мальчика и назвала его Роном. Но когда он вернулся, от радости не осталось и следа.

- Глянь-ка, чего я нашел, - сказал он мне и вытащил что-то из кармана. И я увидел кольцо из змеиной кожи.

- Ну и что с того? - говорю я. - Да таких колец навалом в каждой лавчонке, и продаются они за десять центов.

- Гм, - буркнул он и взвесил кольцо на ладони.

А позднее, тем же днем, вернулся откуда-то и говорит:

- Так ты говоришь, за десять центов в любой лавчонке, да? Так вот, я возил это колечко одному ювелиру, и тот предложил мне за него двести баксов.

- Тогда надо продать, - говорю. - А то еще, глядишь, несчастье принесет.

Едва Луру выписали из больницы, Дьюк снова свалил неведомо куда, и какое-то время все у нас шло нормально. Она просто души не чаяла в малыше, да и я находил это создание довольно забавным и симпатичным. Но потом Дьюк вернулся и как-то за обедом вдруг завел речь о кольце. Лура не вымолвила ни слова, а он все вякал и доставал ее. Наконец она не выдержала.

- Ладно, - сказала она. - Да, был тут один человек, и я его полюбила. Он подарил мне это кольцо в знак того, что мы принадлежим друг другу. И я хотела уехать с ним, но не сделала этого, и ты прекрасно знаешь почему, Дьюк. Из-за Рона. Я старалась полюбить тебя снова, может, еще полюблю, как знать. Женщина вообще на многое способна, стоит ей постараться как следует. Вот как обстоят дела, таким вот образом. И если тебя это не устраивает, лучше сразу скажи.

- Когда это было? - спрашивает Дьюк.

- Уже довольно давно. Я же говорю: мы с ним расстались. Я бросила его, чтоб сохранить семью.

- Так это было до того, как ты узнала, что беременна? Да или нет? спрашивает он.

Тут уже вмешался я.

- Эй, - говорю, - а вот это уже лишнее.

- Да нет, это я так, просто рассуждаю вслух, - не обратив на мои слова внимания, продолжает он. - Рон... Странное имя для младенца. Вообще-то вначале оно мне даже нравилось. Рон, Рон... Смешно, верно?

- Прекрати! - крикнула Лура. - Ничего между нами не было, ясно? Нечего врать! Совсем уже заврался. Думаешь, я такая дура? Думаешь, не знаю, куда ты ездишь? На охоту в горы, как же! И кого, интересно, ты надыбал на этой самой охоте, а?

Тут она покосилась на меня и смолкла. Но я уже понял: кошки - это далеко не единственное, что интересует Дьюка в жизни.

- Ладно, - говорит она. - Что будем делать дальше? Давай выкладывай!

Но он не сказал.

- Ро-он!... - снова протянул он. - Это надо же! Круто! - И с этими словами вышел.

То было в пятницу, а на следующий день, в субботу, вел он себя очень странно. Ни со мной, ни с Лурой не разговаривал, но я слышал, как он что-то бормочет себе под нос. А потом, сразу после ужина, вдруг спрашивает:

- Как там у нас с бензином?

- Нормально, - отвечаю я. - Цистерна приезжала вчера.

- Нет, ты лучше съезди и подкупи еще, - говорит он. - Мне кажется, у нас его маловато.

- Маловато? - удивился я. - Да недели на две хватит, если не больше.

- Завтра воскресенье, - говорит он. - И народу тут будет полно. Так что закупи галлонов сто и скажи, чтоб записали на мой счет.

Спорить с ним было неохота, к тому же я решил, Дьюка в очередной раз, что называется, занесло. Мне и в голову не приходило, что он что-то задумал. А потому я поехал за бензином и не видел всего случившегося здесь в воскресенье. Только потом узнал, когда Лура мне рассказала. А было вот что.

На спор по поводу бензина она особого внимания не обратила, помыла после ужина посуду и заглянула в спальню, проверить, как там малыш. А когда вышла из спальни, оставила дверь в нее открытой - чтоб слышать, если он вдруг заплачет. Надо отметить, в этих калифорнийских коттеджах всего один этаж и все комнаты сообщаются. Потом она развела огонь в камине - вечер выдался довольно прохладный, - сидела и смотрела на него. Вошел Дьюк. Побродил по дому, потом снова вышел.

- Дверь затвори, - сказала она ему вдогонку.

- Я сейчас вернусь, - ответил он.

И вот она сидела и смотрела на огонь. Как долго - не помнит. То ли пять минут, то ли десять. А потом вдруг чувствует: весь дом содрогнулся. Она подумала, может, землетрясение? И взглянула на картины, но все они висели ровно. А потом дом опять затрясся. Она прислушалась, но так и не могла понять, чем это вызвано, - взрывных работ в окрестностях вроде бы не производилось, да и грузовика, проехавшего мимо, она не заметила. Потом дом опять задрожал. И тут наконец до нее дошло. Она поняла, почему Дьюк вел себя весь день так странно, почему послал меня за бензином, почему оставил входную дверь незапертой и все такое прочее. Вокруг дома бродила кошка весом в добрые пятьсот фунтов. Это Дьюк выпустил тигра на волю, чтоб он убил ее.