После обеда Тому захотелось уютно устроиться в постели и поспать. Элоиза разделяла это желание. Они будут спать у нее в спальне, сказала она, и встанут тогда, когда захотят или когда пора будет ужинать. Телефон в комнате Тома они отключат, а если кто-нибудь позвонит, то мадам Аннет снимет трубку в гостиной. Именно в такие моменты, подумал Том, неторопливо приближаясь к Вильперсу по шоссе среди лесов, он в полной мере ощущал, как приятно быть обеспеченным, женатым и не ездить на работу.

Том был никак не готов к тому, что он увидел, отперев дверь дома своим ключом. На одном из желтых стульев лицом к двери сидел Бернард.

Элоиза не сразу заметила его.

– Tome, cheri, ты не принесешь мне перье со льдом? Я так хочу спать! – Она упала в его объятья и с удивлением, почувствовала, как он весь напрягся.

– У нас Бернард. Ну, тот англичанин, о котором я тебе говорил. – Он прошел в гостиную. – Привет, Бернард! Как дела? – Он не решился протянуть руку, но постарался улыбнуться.

Из кухни вышла мадам Аннет.

– А, мсье Тоом! Мадам Элоиза! Я не слышала машины. Должно быть, я глохну. Мсье Бернард вернулся. – Мадам Аннет, казалось, была раздосадована этим.

Том произнес как можно небрежнее:

– Да, хорошо. Я ожидал его. – И тут же он вспомнил, как говорил мадам Аннет, что Бернард вряд ли вернется.

Бернард встал. Он был небрит.

– Прошу прощения, что вторгся без предупреждения.

– Элоиза, это Бернард Тафтс, художник из Лондона. Моя жена Элоиза.

– Здравствуйте, – сказал Бернард.

Элоиза стояла как вкопанная на том же месте.

– Здравствуйте, – ответила она по-английски.

– Элоиза немного устала. – Том подошел к ней. – Ты поднимешься наверх или останешься с нами?

Кивком головы Элоиза подала ему знак, чтобы он поднялся с ней.

– Одну минуту, Бернард, – сказал Том.

– Это тот самый, кто выкинул этот фокус? – спросила она, когда они были в ее спальне.

– Да, боюсь, это он. Он несколько эксцентричен.

– Что он здесь делает? Он мне не нравится. И вообще, кто он такой? Ты никогда не говорил мне о нем. И он, по-моему, в твоем костюме?

Том пожал плечами.

– Он приятель моих лондонских друзей. Я уверен, что уговорю его сегодня же уехать. Возможно, ему нужны деньги. Или одежда. Я спрошу его. – Том поцеловал ее в щеку. – Ложись, дорогая. Я скоро приду к тебе.

Том прошел на кухню и попросил мадам Аннет отнести Элоизе перье.

– Мсье Бернард останется к ужину? – спросила мадам Аннет.

– Не думаю. А мы будем ужинать дома. Приготовьте что-нибудь попроще. Мы плотно поели за обедом.

Том вернулся к Бернарду.

– Ты был в Париже?

– Да, в Париже. – Бернард по-прежнему стоял. Том не знал, как ему держаться.

– Я нашел твой манекен внизу. Жена была в шоке. Не стоит откалывать такие шутки в доме, где есть женщина. – Он улыбнулся. – Кстати, мадам Аннет отдала твой костюм в химчистку, так что я вышлю его тебе потом в Лондон – или туда, где ты будешь. Садись.

Сам Том сел на диван.

– Какие у тебя планы? – Все равно что спрашивать сумасшедшего, как он себя чувствует, подумал он. Ему было не по себе и стало еще хуже, когда он почувствовал, что сердце его бьется учащенно.

Бернард сел тоже.

– Планы… – Последовала долгая пауза.

– Возвращаться в Лондон не собираешься? – С отчаяния Том схватил с кофейного столика сигару. В таком состоянии он мог, пожалуй, и задохнуться от нее, но это неважно.

– Я вернулся, чтобы поговорить с тобой.

– Очень хорошо. О чем?

Снова молчание. Том боялся его нарушить. Все эти дни Бернард, вероятно, кружил в дебрях собственных перепутавшихся мыслей. Том чувствовал, что вряд ли сможет пробиться к нему сквозь эти дебри.

– Я целиком в твоем распоряжении, – сказал он наконец. – Ты среди друзей, Бернард.

– Все очень просто. Я должен попытаться начать все с начала. И жить честно.

– Я понимаю. Ну что ж. Ничто тебе не мешает.

– Твоя жена знает о… подделках?

Столь логичный вопрос можно было только приветствовать.

– Разумеется, нет. И никто не знает. Во Франции – никто.

– А о Мёрчисоне?

– Я сказал ей, что Мёрчисон пропал. Что я высадил его в Орли. – Том говорил вполголоса на тот случай, если Элоиза вышла в верхний холл и подслушивает. Но он знал, что там, за изгибом лестницы, плохо слышно то, что говорится в гостиной.

Бернард произнес с некоторым раздражением:

– Я не могу разговаривать с тобой, когда в доме люди – твоя жена, экономка.

– Ну так давай куда-нибудь пойдем.

– Нет.

– Но я тоже не могу просить мадам Аннет уйти. У нее много дел по дому. Может быть, все-таки пройдемся? Тут есть одно спокойное кафе…

– Нет, спасибо.

Том откинулся на диване с сигарой в зубах, издававшей такой запах, будто горел дом. Обычно этот запах ему нравился.

– Кстати, после твоего ухода этот английский инспектор меня больше не беспокоил. И французская полиция тоже.

Бернард никак не отреагировал на это. Помолчав, он сказал:

– Ну ладно, давай пройдемся. – Он встал и посмотрел сквозь стеклянные двери. – Может быть, туда, за дом?

Они вышли на лужайку. Ни тот, ни другой не накинули ни куртку, ни плащ, хотя было довольно прохладно. Том предоставил Бернарду идти, куда ему вздумается, и тот выбрал все ту же лесную дорогу. Он шагал медленно, чуть неуверенной походкой. “Может быть, он плохо питался и ослаб?” – подумал Том. Они прошли то место, где был закопан Мёрчисон. Тому было страшно, и он чувствовал, как волосы у него на шее и за ушами чуть шевелятся. Он понимал, что страх вызван не этим местом, а Бернардом. Том специально не держал ничего в руках и шел чуть сбоку от Бернарда.

Бернард замедлил шаг и повернул обратно. Они направились в сторону дома.

– Что тебя мучает? – спросил Том.

– Я… я думаю о том, куда все это нас заведет. Это уже привело к одной смерти.

– Да… это, конечно, жаль, – тут возразить нечего. Но ведь к тебе-то это не имеет никакого отношения. Раз ты бросил заниматься подделками, то можешь начать все с чистой страницы – как Бернард Тафтс.

Бернард ничего не ответил на это.

– Ты не звонил Джеффу или Эду из Парижа?

– Нет.

Том не покупал английских газет за последние дни, и Бернард, вероятно, тоже. Его снедали собственные тревоги.

– Если хочешь, можешь позвонить от меня Цинтии – из моей комнаты, например.

– Я говорил с ней, когда был в Париже. Она не хочет меня видеть.

– Понятно… – Так вот в чем дело. Это была, очевидно, последняя соломинка, за которую цеплялся Бернард. – Может, тебе написать ей? В письме объясниться легче. Или встретиться с ней в Лондоне? Возьми приступом ее квартиру. – Том рассмеялся.

– Она отказалась видеться со мной. Опять наступило молчание.

Цинтия не хотела иметь ничего общего со всем этим, предположил Том. Вряд ли она не поверила, что Бернард искренне хочет порвать с мошенничеством, – если уж он говорил что-то твердо, то не верить ему было невозможно. Просто, по-видимому, с нее было достаточно. Как глубоко ее отказ задел Бернарда, Том в данный момент не мог оценить. Они стояли на террасе возле стеклянных дверей.

– Пойдем в дом, Бернард. Я замерз. Заходи. – Том раскрыл дверь.

Бернард вошел вместе с ним.

Том поднялся к Элоизе. Он все еще чувствовал себя окоченевшим от холода – а может быть, от страха. Элоиза была в своей спальне. Сидя на постели, она разбирала какие-то открытки и фотографии.

– Когда он уедет?

– Понимаешь, дорогая, все дело в его лондонской подружке. Он звонил ей из Парижа. Она отказалась его видеть. Он угнетен этим, и я не могу его выгнать. Что он собирается делать – не знаю. Слушай, ты не хочешь съездить к родителям на несколько дней?

– Non!

– Ему надо поговорить со мной. Чем скорее он на это решится, тем лучше.

– Почему ты не можешь сказать ему, чтобы он уехал? Он ведь не близкий друг тебе. И к тому же он ненормальный!

Бернард остался.

* * *

Они еще не кончили ужинать, когда у входных дверей раздался звонок. Мадам Аннет пошла открывать и, вернувшись, сказала:

– Там два полицейских агента, мсье Тоом. Они хотят поговорить с вами.

Элоиза раздраженно вздохнула и бросила салфетку на стол. Она еле высидела весь ужин и теперь резко поднялась.

– Никакого покоя! – бросила она по-французски.

Том встал тоже. Только Бернард, казалось, был невозмутим.

Том прошел в гостиную. Это была та же пара, что и в понедельник.

– Сожалеем, что приходится побеспокоить вас, мсье, – сказал старший, – но ваш телефон не работает. Мы уже сообщили об этом на станцию.

– Правда? – Телефонная связь по необъяснимой причине нарушалась примерно каждые полтора месяца, но Том подумал, не Бернард ли тому виной на этот раз – перерезал провода или еще что-нибудь… – Я не знал об этом. Спасибо.

– Мы связались с английским следователем. Точнее, он связался с нами.

Вошла Элоиза. Очевидно, ее снедало любопытство – или же ярость, предположил Том. Он представил ее, и полицейские опять назвали свои имена – комиссар Делони и… – второе имя Том не разобрал.

– Теперь уже ведутся розыски не только мсье Мёрчисона, но и художника Дерватта. Английский следователь Уэбстер, который сегодня тоже пытался дозвониться до вас, хотел узнать, не получали ли вы в эти дни каких-либо вестей от того или другого.

Том улыбнулся – это действительно было немного смешно.

– Я никогда не встречался с Дерваттом, и он ничего не знает обо мне. – Как раз в этот момент в гостиную вошел Бернард. – И, к сожалению, от мсье Мёрчисона тоже ничего не было. Позвольте представить вам Бернарда Тафтса, моего знакомого из Англии. Бернард, эти джентльмены из полиции.

Бернард неразборчиво пробормотал какое-то приветствие.

Том отметил, что имя Бернарда ничего не говорило французским полицейским.