– Бернард, я ничего не слышу – это безнадежно! – завопил Том в отчаянии. – Ты можешь мне написать?

Было непонятно, дал Бернард отбой или нет. Ничего, кроме ровного жужжания, больше не доносилось. Том положил трубку.

– И при этом они сдирают сто двадцать баксов только за установку аппарата! – пожаловался он вслух. – Прошу прощения за этот бедлам.

– Даже у нас известно, что во Франции никудышные телефоны, – сказал Крис. – Это был важный звонок? Элоиза?

– О нет. Крис встал.

– Можно, я покажу вам свои путеводители? – он побежал наверх.

Очень скоро, подумал Том, явится французская или английская – а может быть, даже американская – полиция, чтобы расспросить его о Мёрчисоне. Он надеялся, что Криса к тому времени здесь уже не будет.

Крис принес сверху три тома – стандартный путеводитель по Франции, альбом с видами французских замков и большую книгу о долине Рейна, куда они с Джеральдом Хейманом собирались поехать после того, как тот вернется из Страсбурга. Кристофер смаковал все ту же рюмку коньяка, растягивая удовольствие.

– Вы знаете, у меня возникли серьезные сомнения в ценности демократии. В устах американца это, вероятно, звучит ужасно, да? Для демократии нужен какой-то определенный уровень образованности населения, и Америка старается дать всем достаточное образование, но пока что до этого далеко. А многие даже и не хотят этого. Том слушал его невнимательно, бросая время от времени отдельные ремарки. Но они, похоже, удовлетворяли Криса – по крайней мере, для первого разговора.

Опять зазвонил телефон. Маленькие серебряные часы, стоявшие на телефонном столике, показывали без пяти одиннадцать.

Мужской голос объяснил по-французски, что это сотрудник полиции, извинился за поздний звонок и спросил, не может ли он поговорить с мсье Рипли.

– Добрый вечер, мсье. Скажите, не знаете ли вы случайно американца по имени Томас Мёрчисон?

– Знаю, – сказал Том.

– Он случайно не был у вас в гостях в последнее время – в среду или четверг?

– Да, был.

– Ah bon! [34] Он и сейчас у вас?

– Нет, в четверг он уехал в Лондон.

– О нет, не уехал. В Орли был обнаружен его чемодан. А сам он не вылетел рейсом 16.00, на который у него был куплен билет.

– Вот как?

– Мсье Мёрчисон – ваш друг, мсье Рипли?

– Да нет, не друг. Я познакомился с ним совсем недавно.

– Каким транспортом он добирался от вас до Орли?

– Я отвез его туда на своей машине – примерно в половине четвертого.

– Вы не знаете, у него есть какие-нибудь друзья в Париже, у которых он мог бы остановиться? Ни в одном из отелей он не был зарегистрирован.

Том подумал, сделав паузу.

– Нет, он не упоминал никаких друзей. Его ответ явно разочаровал полицейского.

– Вы будете дома в ближайшие дни, мсье Рипли?.. Возможно, нам придется побеседовать с вами…

Крис на этот раз был явно заинтригован.

– Что-нибудь случилось?

– Да нет, просто разыскивают своего знакомого. Я не знаю, где он.

“Интересно, кто всполошился первым? – подумал Том. – Эксперт из Галереи Тейт? Полиция в Орли? А может быть, жена Мёрчисона в Америке?”

– А Элоиза – она какая? – спросил Кристофер.

9

Когда утром Том спустился в гостиную, мадам Аннет сообщила ему, что мсье Кристоф отправился на прогулку. Том надеялся, что не в лес позади его участка. Но скорее всего Крису захотелось пройтись по деревне. Взяв воскресные лондонские газеты, с которыми вчера он ознакомился лишь поверхностно, Том на этот раз внимательно просмотрел все новости в поисках хотя бы краткого сообщения об исчезновении Мёрчисона. Но не нашел ничего.

Вошел порозовевший и улыбающийся Крис. В местной droguerie [35] он купил проволочную мутовку, какой французы обычно сбивают яйца.

– Маленький презент для моей сестры, – объяснил он. – Я скажу ей, что купил это в вашей деревне.

Том спросил Криса, не хочет ли он прокатиться по окрестностям и пообедать в каком-нибудь городишке.

– Можешь прихватить с собой свой путеводитель. Мы проедемся вдоль Сены.

Однако Том хотел подождать несколько минут, пока доставят почту.

С почтой пришло лишь одно письмо. Адрес был написан на конверте черными чернилами, высокими угловатыми буквами. Том сразу почувствовал, что это от Бернарда, хотя и не знал его почерка. Он вскрыл конверт, и подпись подтвердила его догадку.

Копперфилд-стрит, 127

Дорогой Том,

Прости за это неожиданное послание. Мне очень хотелось бы повидаться с тобой. Могу ли я к тебе приехать? Не обязательно устраивать меня на ночлег, мне достаточно поговорить с тобой, если ты, конечно, не против.

Твой,

Бернард Т.

P. S. Может быть, я позвоню тебе еще до того, как ты получишь это письмо”.

Бернарду надо телеграфировать немедленно. Но что сказать? Отказ, без сомнения, усугубит депрессию Бернарда, но и встречаться с ним Тому определенно не хотелось – во всяком случае, сейчас. Может быть, послать ему телеграмму из какой-нибудь деревушки по пути и указать на бланке неправильную фамилию и адрес отправителя? Придется как можно быстрее отослать Криса, как ни неприятно это делать.

– Ну что, поехали? – спросил он.

Крис поднялся с дивана, где он писал какую-то открытку.

– Я готов.

Открыв входную дверь, Том столкнулся нос к носу с двумя французскими полицейскими, которые как раз собирались постучать. Обтянутый белой перчаткой кулак полицейского, занесенный, чтобы ударить в дверь, чуть не опустился на физиономию Тома.

– Bonjour. Мсье Рипли?

– Да. Заходите, пожалуйста.

“Должно быть, они из Мелёна”, – подумал Том. Местных полицейских он знал в лицо, эти же были ему незнакомы.

Полицейские вошли и сунули фуражки под мышку, но садиться не стали. Тот, что помоложе, вытащил планшет и карандаш.

– Я звонил вам вчера насчет мсье Мёрчисона, – сказал старший, в чине комиссара. – Мы связались с Лондоном и установили, что вы прилетели из Англии на том же самолете, что и Мёрчисон, а в Лондоне останавливались в одном и том же отеле – “Мандевиль”. Так что… – комиссар удовлетворенно улыбнулся. – Вы говорите, что доставили мсье Мёрчисона в Орли в 15.30 в четверг?

– Да.

– И вы проводили его до самого паспортного контроля?

– Нет. В этом месте нельзя останавливаться надолго, так что я просто высадил его и уехал.

– Вы видели, как он заходил в здание аэровокзала?

Том подумал.

– Нет, я не оглянулся, когда отъезжал.

– Понимаете, он оставил свои вещи на тротуаре, а сам после этого испарился. Он собирался встретиться с кем-нибудь в Орли?

– Он ничего не говорил мне об этом.

Кристофер Гринлиф стоял неподалеку и слушал их разговор, но Том был уверен, что он мало что понимает.

– Он не сказал вам, с кем хочет увидеться в Лондоне?

– Нет… Насколько я помню, нет.

– Сегодня утром мы опять позвонили в “Мандевиль”, чтобы узнать, не объявился ли мсье Мёрчисон. Они ответили, что нет, но мсье… – Он повернулся к своему коллеге.

– Мсье Ример, – подсказал тот.

– Мсье Ример звонил в отель, потому что у него была назначена встреча с мсье Мёрчисоном на пятницу. Лондонская полиция сообщила нам также, что мсье Мёрчисон пытался установить подлинность картины, которой он владеет. Работа Дерватта. Вы знаете что-нибудь об этом?

– Да, у мсье Мёрчисона была с собой эта картина. Он хотел посмотреть картины Дерватта, которые есть у меня. – Том указал на стену. – Именно для этого он и приехал со мной из Лондона.

– Ага, понятно. Вы давно познакомились с мсье Мёрчисоном?

– В прошлый вторник. Я видел его в картинной галерее, где проходит выставка Дерватта, а потом встретил вечером в своем отеле, и мы разговорились. – Том повернулся и сказал: – Крис, прости за задержку, но это важно.

– Конечно, конечно, продолжайте, – ответил тот.

– А где картина мсье Мёрчисона?

– Он взял ее с собой.

– Она была в его чемодане? Мы там ее не обнаружили. – Комиссар переглянулся с коллегой, и на их лицах выразилось удивление.

“Ее украли в Орли, – подумал Том, – и слава Богу”.

– Она была завернута в коричневую упаковочную бумагу, и мсье Мёрчисон вез ее отдельно. Надеюсь, ее не украли.

– М-да. Похоже, ее таки украли. А как картина называлась и какого она была размера? Вы можете описать ее?

Том обстоятельно ответил на все их вопросы.

– Дело запутанное и, возможно, касается в первую очередь лондонской полиции, но мы должны сообщить им как можно больше сведений. Эти “Часы” – именно та картина, в подлинности которой мсье Мёрчисон сомневался?

– Да, сначала он сомневался. Он лучше меня разбирается в живописи. Меня обеспокоило то, что он говорил о фальсификации Дерватта, и я пригласил его к себе, чтобы он посмотрел на мои картины.

– И что он сказал о ваших? – с интересом взглянул на него комиссар. Было похоже, что он спросил это просто из любопытства.

– Он решил, что мои, безусловно, не подделки. Я тоже так думаю, – добавил Том. – Мне кажется, он стал склоняться к мысли, что и его картина подлинная. Он сказал, что, возможно, не будет встречаться с мсье Римером.

– А-га… – Комиссар взглянул на телефон, очевидно, раздумывая, не позвонить ли в Мелён, однако не попросил разрешения воспользоваться им.

– Могу я предложить вам по бокалу вина? – спросил Том.

От вина они отказались, но изъявили желание взглянуть на картины. Том был рад показать их. По заинтересованным лицам полицейских и вполне грамотным замечаниям можно было предположить, что в свободное время им случается посещать картинные галереи.

– Дерватт очень знаменит в Англии, – сказал младший.

– Да, – подтвердил Том.

Больше у полицейских вопросов не было. Они поблагодарили Тома и уехали.

Том был рад, что мадам Аннет совершала в это время свой утренний обход магазинов.

Когда Том закрыл дверь за полицейскими, Крис неуверенно рассмеялся.