Она незаметно рассматривала его спокойное, добродушное, чем-то внушающее доверие лицо. Он был по-британски сдержан и обратился к молодой женщине только за десертом:

– Здесь чересчур жарко, вы не находите?

– Да, – ответила она. – Хотелось бы открыть окно.

– Но это невозможно! Все будут протестовать.

Она улыбнулась, и оба замолчали. Принесли кофе и счет. Когда оба расплатились, Элси набралась храбрости и сказала:

– Простите, пожалуйста… Я случайно увидела ваше имя на чемодане. Паркер Пайн… Вы… Это вы?…

Она замялась, и он пришел ей на помощь:

– Думаю, что да… – и процитировал текст объявления, которое она часто видела в «Таймс» и которое только что тщетно искала в купе: – «Вы счастливы? Если нет, посоветуйтесь с мистером Паркером Пайном». Это я и есть!

– Удивительно! – ответила она.

– По-вашему. А по-моему – нет.

Он любезно улыбнулся, наклонился к ней и спросил, пока другие пассажиры выходили:

– Значит, вы несчастливы?

– Я… – начала она и запнулась.

– Иначе вы не сказали бы: «Это удивительно».

Присутствие мистера Паркера Пайна придало Элси уверенности, и она в конце концов призналась:

– Да, я несчастна… Или, скорее, встревожена. Произошло непонятное…

– Вы расскажете мне?

Молодая женщина снова вспомнила текст объявления. Они с мужем не раз смеялись над ним, и она не предполагала, чтобы когда-нибудь… Может, лучше промолчать?… Может, этот человек – обманщик? Однако он не выглядит таким. И она решилась.

– Так вот, сэр, я должна встретиться с мужем в Стамбуле. У него на Востоке дела, и в этом году он счел необходимым съездить туда. Он отбыл две недели назад и просил меня приехать к нему, чему я была очень рада, так как еще никогда не путешествовала. Мы в Англии уже шесть месяцев.

– Вы оба американцы?

– Да.

– Давно вы женаты?

– Полтора года.

– Вы счастливы?

– О да! Эдуард – ангел! – Она замялась, потом добавила: – Возможно, он не очень веселый… немного суховатый, потому что его предки – пуритане… Но мы любим друг друга! – быстро закончила она.

Паркер Пайн задумчиво поглядел на нее и сказал:

– Продолжайте.

– Дней через восемь после отъезда мужа я писала письмо в его кабинете и заметила на промокашке несколько непонятных строк. Я только что читала полицейский роман, где открыли важную улику именно на промокашке, и я смеха ради поставила эту промокашку перед зеркалом. Поверьте, я не собиралась шпионить за Эдуардом… Он такой спокойный, что мне и мысли такой не могло прийти в голову.

– Понимаю!

– Я легко прочитала. Сначала было: «Моя жена…», потом «Семплон-экспресс» и ниже: «Как раз перед Венецией самое подходящее место». – Она замолчала.

– Любопытно, – сказал Паркер Пайн. – Это был почерк вашего мужа?

– Да. Но как я ни ломала голову, я так и не поняла, с какой целью он это писал.

– «Как раз перед Венецией самое подходящее место», – повторил детектив. – Действительно странно!

Миссис Джеффри наклонилась к нему и с надеждой в голосе спросила:

– Что вы посоветуете мне делать?

– Боюсь, вам придется подождать до Венеции… – Он взял со стола расписание, посмотрел в него и сказал: – Наш поезд прибудет в Венецию завтра в 14.27.

Они обменялись взглядами, и Паркер Пайн сказал:

– Положитесь на меня, миссис.

Часы показывали 14.25. «Семплон-экспресс» опаздывал на одиннадцать минут.

Паркер Пайн и миссис Джеффри сидели в купе молодой женщины. До сих пор путешествие было приятным, но довольно однообразным. Если что-то и должно было произойти, то время для этого, очевидно, наступало. Элси взглядом искала поддержки у своего советчика, и сердце ее сильно стучало.

– Успокойтесь, – сказал он, – вы ничем не рискуете. Я с вами.

Вдруг в коридоре раздался крик:

– Пожар!

Миссис Джеффри и Паркер Пайн бросились в коридор. Женщина славянского типа, очень взволнованная, показывала в конец вагона. Из одного купе валил дым. Все пассажиры устремились туда, некоторые, кашляя, отступили. Показался проводник и стал успокаивать:

– Не бойтесь, дамы и господа, купе пустое, и огонь сейчас же будет погашен!

Вопросы сыпались со всех сторон. Поезд шел по мосту, связывающему Венецию с материком.

Мистер Паркер Пайн ринулся в купе Элси. Женщина славянского типа стояла в открытой двери и тяжело дышала.

– Это не ваше купе, – сказал ей детектив.

– Знаю, знаю! – лепетала она, задыхаясь. – Простите… волнение… у меня сердце… – Она упала на скамейку.

Паркер Пайн успокоил ее отеческим тоном:

– Не бойтесь! Уверен, что пожар не страшен!

– Да? Ну и слава богу! Мне уже лучше, и я сейчас пойду в свое купе.

– Не спешите. – Паркер Пайн заставил ее снова сесть. – Я вынужден ненадолго вас задержать.

– Вы оскорбляете меня, сэр!

– Не двигайтесь!

Он говорил так властно, что женщина замолчала. Вошла Элси.

– Это была бомба со слезоточивым газом, – сообщила она. – Чей-то дурацкий фарс! Проводник в ярости и допрашивает всех пассажиров…

Она вдруг замолчала и с удивлением взглянула на женщину.

– Что было в вашем маленьком чемоданчике, мэм? – спросил ее Паркер Пайн.

– Мои драгоценности.

– Проверьте, пожалуйста, все ли цело.

Незнакомка по-французски разразилась градом упреков. В это время Элси схватила чемоданчик и, открыв его, закричала:

– О боже! Он отперт!

– Я буду жаловаться компании! – заявила славянка.

– Он пустой! – застонала миссис Джеффри. – Все исчезло: мой бриллиантовый браслет, колье – подарок отца, мои кольца с изумрудами и рубинами, бриллиантовые брошки… К счастью, жемчужное ожерелье на мне. О, сэр, что теперь делать?

– Сходите за проводником. Я не выпущу отсюда эту особу до его прихода.

– Негодяй! Подлец! – вопила женщина, в то время как поезд подходил к вокзалу Венеции.

То, что произошло в следующие полчаса, можно легко изложить в нескольких словах. Паркер Пайн объяснялся с различными чиновниками на разных языках… но безрезультатно. Подозреваемая согласилась на обыск… и была отпущена. Драгоценностей на ней не нашли.

Между Венецией и Триестом Паркер Пайн и Элси обсудили положение.

– Когда вы видели свои драгоценности в последний раз?

– Сегодня утром. Я сняла сапфировые серьги, которые были на мне вчера, и заменила их простыми жемчужными.

– Все драгоценности были на месте?

– Я не проверяла, но мне казалось, что все в порядке. Конечно, могло не хватать кольца или еще какой-нибудь безделушки, но и только.

– А когда убирали утром ваше купе?

– Я взяла чемоданчик с собой в вагон-ресторан. Я всегда его беру… Только на этот раз оставила, когда выскочила…

– Следовательно, эта якобы невинная, назвавшая себя госпожой Собейской, явно виновна. Только куда, к дьяволу, она подевала драгоценности? Ведь в купе она оставалась одна не более минуты: только-только хватило бы времени на то, чтобы открыть чемоданчик поддельным ключом и взять содержимое. А дальше?

– Может быть, она их передала кому-нибудь?

– Не думаю. Я вернулся и загородил ей дорогу в коридор. Я бы видел, если бы кто-нибудь выходил отсюда.

– Может быть, она выбросила все в окно своему сообщнику?

– Такое, конечно, могло произойти, если бы мы не проезжали в этот момент по мосту над морем.

– Значит, она спрятала мои драгоценности здесь, в купе.

– Поищем!

Она энергично принялась за работу. Паркер Пайн рассеянно помогал. Когда она упрекнула его в невнимательности, он извинился:

– Я думал о том, что мне необходимо в Триесте отправить важную телеграмму.

Миссис Джеффри была раздосадована. Было заметно, что авторитет Паркера Пайна заметно упал в ее глазах. Он, поняв это, печально проговорил:

– Боюсь, вы на меня рассердились.

– Конечно, – согласилась она, – вы почти ничего не сделали.

– Вспомните, дорогая леди, что я не полицейский. Кражи и преступления – не моя специальность. Я занимаюсь человеческим сердцем.

– Я была расстроена, когда садилась в поезд, но гораздо меньше, чем сейчас! Я готова оплакивать мой прекрасный браслет… кольцо с изумрудом, которое Эдуард подарил мне, когда был женихом!

Поезд замедлил ход. Паркер Пайн выглянул в окно и объявил:

– Триест! Пойду пошлю телеграмму.


– Эдуард!

Лицо миссис Джеффри просветлело, когда она увидела своего мужа на перроне стамбульского вокзала. Она будто забыла о пропаже драгоценностей, о загадочных обрывках фраз на промокашке – одним словом, обо всем, кроме того, что она снова видит Эдуарда, который мог быть в обращении с нею суховатым и спокойным, но который ей был бесконечно дорог…

Они вошли в здание вокзала. Элси почувствовала чье-то легкое прикосновение к своему плечу и, обернувшись, увидела сияющего Паркера Пайна.

– Миссис Джеффри, – попросил он, – соблаговолите приехать через полчаса ко мне в отель «Токатлиан». Надеюсь, что смогу сообщить вам нечто приятное.

Она оглянулась на Эдуарда и представила их друг другу:

– Мой муж… мистер Паркер Пайн.

– Полагаю, миссис Джеффри телеграфировала вам о краже драгоценностей, – сказал детектив. – Я сделал все, что мог, для того, чтобы их найти, и, кажется, через полчаса смогу ее окончательно успокоить.

Джеффри быстро ответил:

– Ты хорошо сделаешь, если поедешь в «Токатлиан»… Сэр, моя жена обязательно приедет.

Ровно через полчаса Элси проводили в номер мистера Паркера Пайна, который встал, чтобы ее встретить, и сказал:

– Я разочаровал вас, не так ли? Не отрицайте! Я не считаю себя волшебником, но сделал что мог. Откройте это… – И он поставил перед ней картонный ящичек.

Миссис Джеффри повиновалась. Там оказались все пропавшие драгоценности – кольца, брошки, браслет.

– Ох! – воскликнула она. – Это чудо!

Детектив скромно улыбнулся:

– Я счастлив, что вы сдержали слово, дорогая леди, и что вы здесь.