— Дверь была не заперта?

— Нет, он открыл ее ключом.

— А какой это был номер дома?

— Ну, я думаю номер 17 или 19. Мне показалось странным поведение этой парочки, и я стал наблюдать за тем домом. Минут через пять они оба вышли. Сели в машину и сказали ехать назад в оперу «Ковент-гарден». Они остановили меня недалеко от здания оперы и расплатились. Между прочим, неплохо заплатили. Хотя теперь, кажется, я попал из-за них в какую-то историю.

— У нас нет к тебе никаких претензий, — успокоил его Джепп. — Ну-ка, взгляни на эти снимки. Может, среди них есть фотография той пассажирки?

Он протянул таксисту с полдюжины фотографий молодых женщин похожей внешности и примерно одинакового возраста. Я с интересом заглянул через плечо шофера.

— Вот эта, — решительно заявил тот, показывая на снимок Джеральдины Марш в вечернем платье.

— Ты уверен?

— Вполне. Такая же темноволосая и бледная.

— А теперь попробуй найти мужчину, — инспектор дал шоферу еще один комплект фотографий, среди которых был снимок Рональда Марша.

Джобсон внимательно разглядел каждую фотографию и покачал головой.

— Э… не могу сказать наверняка. Вот эти двое похожи.

Хотя таксист и не выбрал фото племянника, но мужчины на этих двух снимках были довольно сильно похожи на Рональда.

Джобсон ушел.

— Неплохо, — заявил Джепп, бросая фотографии на стол. — Жаль, что он не опознал нового лорда Эдвера. Это, конечно, старая фотография, семи- или восьмилетней давности, но никакой другой мне достать не удалось. Разумеется, было бы лучше, если бы он опознал Марша поточнее, хотя и так все ясно. Двух алиби как не бывало. Вы молодчина, Пуаро, что додумались до этого.

Пуаро скромно объяснил:

— Когда я узнал, что Джеральдина и ее двоюродный брат были в опере, я подумал, что там они могли встретиться. Их знакомым и в голову не пришло, что они могли покинуть «Ковент-гарден» во время одного из перерывов. За полчаса можно вполне доехать до Риджент-гейт и вернуться. Поскольку новый лорд Эдвер слишком налегал на свое алиби, я заподозрил неладное.

— Все-то вы подвергаете сомнению, — сказал Джепп, с любовью глядя на моего друга. — Что ж, вы правы. В нашем мире лишняя осторожность не мешает. Теперь их светлость в наших руках. А сейчас взгляните вот на это.

Он протянул Пуаро лист бумаги.

— Это телеграмма из Нью-Йорка. Они разыскали Люси Адамс. Письмо от сестры пришло ей сегодня утром. Здесь изложен его текст и, черт возьми, лучшей улики не сыщешь.

Пуаро стал читать. Я заглядывал через его плечо.

«Ниже следует текст письма, полученного Люси Адамс. Датировано 29 июня. Адрес отправителя: Роуздью-меншенз, 8, Лондон, СУ 3. Начинается словами: Дорогая сестренка, извини меня за то, что на прошлой неделе я написала тебе такое бестолковое письмо, но я была сильно занята. Ну, дорогая, вот это успех! Отзывы прессы восторженные, выручка внушительная, публика доброжелательная. Я подружилась здесь с хорошими людьми и на следующий год думаю арендовать театр на два месяца. У публики пользуется большим успехом мой русский танец и сценка «Американка в Париже», но, по-моему, зрителям больше всего нравятся «Сцены в заграничном отеле». Я так взволнована, что почти не соображаю, что пишу в этом письме, и ты сейчас поймешь почему. Но сначала я напишу тебе, как обо мне отзываются мои знакомые. Мистер Гергшаймер так любезен, что собирается пригласить меня на ленч и познакомить с сэром Монтегю Корнером, который может оказать мне поддержку. А недавно я познакомилась с Джейн Уилкинсон. Ей очень понравилось мое выступление и моя пародия на нее. Как раз об этом я и хочу рассказать тебе. Если честно, то я не питаю к этой женщине особой симпатии, да и люди отзываются о ней не совсем хорошо. Я думаю, что она скрытная и жестокая, ну да ладно, я об этом не буду. А ты знаешь, что она замужем за лордом Эдвером? Я о нем немало слышала в последнее время и скажу тебе, что это ужасный человек. А как он относится к своему племяннику, капитану Маршу, о котором я тебе уже писала! Лорд Эдвер буквально выбросил его из своего дома и перестал поддерживать материально. Мистер Марш сам рассказывал мне об этом, и мне стало очень жаль его. Мистеру Маршу тоже очень нравятся мои пародии и то, как я изображаю леди Эдвер. Он даже считает, что лорд Эдвер — и тот не заметил бы разницы, а на днях он говорит мне: «Помогите выиграть одно пари». Я засмеялась и спросила: «А сколько заплатите?» Люси, дорогая, у меня аж дыхание перехватило, когда я услышат ответ: «10 тысяч долмров». Только подумай — 10 тысяч, чтобы помочь кому-то выиграть глупое пари! «Ну что же, — ответит я, — если запттят, я готова подшутить даже над королем в Букингемском дворце». А потом мы стали разрабатывать план.

Как все это прошло, раскусили наш розыгрыш или нет, я напишу тебе на следующей неделе. Но в любом случае мне все равно заплатят 10 тысяч. О, сестричка, ты даже не представляешь, что значат для нас с тобой эти деньги. Ну все, кончаю. Иду делать «розыгрыш». Милая моя сестричка, я тебя так люблю. Твоя Карлотта».

Пуаро положил письмо. Я видел, что оно тронуло моего друга.

Джепп, однако, реагировал по-другому.

— Он попался! — с энтузиазмом заявил инспектор.

— Да, — согласился Пуаро, но в его голосе прозвучало странное равнодушие.

— Что-нибудь не так, мистер Пуаро? — с любопытством взглянул на него Джепп.

— Все так. Только я представлял это несколько иначе, — не было никакого сомнения, что мой друг чем-то неудовлетворен. — Что ж, пусть будет так.

— А как же иначе? Вы же с самого начала как раз это и предполагали.

— Да, да, разумеется.

— Разве не вы утверждали, что за этой наивной девушкой кто-то стоит?

— Я.

— Так что же вы еще хотите?

Пуаро вздохнул и не ответил.

— Интересный вы человек. Никогда вам не угодишь. Нам крупно повезло, что Карлотта написала это письмо.

Пуаро согласился с несколько большим энтузиазмом, чем он проявлял до сих пор.

— Mais oui, этого убийца не ожидал. Когда мисс Адамс согласилась участвовать в этом «розыгрыше», она подписала себе смертный приговор. Преступник считал, что он предпринял все меры безопасности, и все же наивность девушки оказалась сильнее его ума. Мертвые тоже говорят. Да, иногда даже мертвые говорят.

— Я с самого начала знал, что инициатива этого убийства исходит не от мисс Адамс, — не моргнув глазом заявил инспектор.

— Да, да, конечно, — рассеянно отозвался Пуаро.

— Ну что ж, надо приниматься за работу.

— Вы собираетесь арестовать капитана Марша? Я имею в виду нового лорда Эдвера.

— А почему нет? Его вина доказана на все сто процентов.

— Верно.

— Похоже, вы совсем не рады, мистер Пуаро. Если честно, очень уж вы любите все усложнять. Вот и сейчас: ваша теория оказалась верной, а вы опять чем-то недовольны. Неужели вы видите в ней какие-то слабые места?

Пуаро покачал головой.

— Не знаю, является ли дочь лорда Эдвера соучастницей преступления, — продолжал инспектор, — но похоже, что так. Ведь она уезжала вместе с Маршем во время перерыва в опере. Если она в этом не участвовала, то зачем он брал ее с собой? Посмотрим, что они скажут.

— Можно и мне послушать? — почти с робостью спросил Пуаро.

— Конечно можно. Ведь этой теорией я обязан вам! — сказала Джепп и взял со стола телеграмму.

— В чем дело, Пуаро? — спросил я, отводя своего друга в сторону.

— Я совсем неудовлетворен, Гастингс. Все кажется ясней ясного, ни к чему не придерешься. Но здесь что-то не то. Какой-то очень важный факт ускользнул от нас. Вроде бы все в порядке, все произошло так, как я предполагал, но здесь что-то не так, мой друг.

И Пуаро с расстроенным видом посмотрел на меня. Я не знал, что ответить.

21. Рассказ Рональда Марша

Я не понимал моего друга: разве все вышло не так, как он предполагал? Всю дорогу на Риджент-гейт он сидел расстроенный, хмурился и не обращал никакого внимания на Джеппа, который поздравлял сам себя по поводу удачно завершающегося расследования. Наконец, вздохнув, Пуаро вышел из состояния задумчивости.

— Во всяком случае, — пробормотал он, — послушаем, что скажет Марш.

— Если он человек умный, то почти ничего, — сказал Джепп. — Сколько преступников отправилось на виселицу из-за того, что они слишком хотели говорить. Никто не может упрекнуть нас, что мы не предупреждаем их. Все честно, все по закону. Но чем больше их вина, тем больше они хотят давать «показания», которые, по их мнению, подойдут к случаю. А потом их адвокаты путаются в суде, потому что плохо зазубрили эти «факты».

Он вздохнул и продолжал:

— Адвокаты и судебные медики — это худшие враги полиции. Сколько раз на руках у меня было абсолютно ясное дело, но коронер[78] путал мне все карты, и преступник уходил от правосудия. Конечно, против адвокатов особо не попрешь. Им как раз и платят за их ловкость, за умение все перевернуть с ног на голову.

Мы застали нашу «жертву» дома. Было время ленча, и семья сидела за столом. Джепп попросил разрешения поговорить с лордом конфиденциально, и нас пригласили, в библиотеку.

Через пару минут пришел молодой хозяин. Его легкомысленная улыбка сползла, едва он увидел выражение на наших лицах. Лорд Эдвер поджал губы.

— Привет, инспектор. В чем, собственно говоря, дело?

Джепп не жалея красок описал ситуацию.

— Ах вот в чем дело, — протянул Рональд.

Он пододвинул кресло и вытащил портсигар.

— Я думаю, инспектор, что мне следует сделать заявление.

— Как вам угодно, милорд.